Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

— Послушай, — восхищенно покачал головой Гал. — А ведь ты мне нравишься все больше и больше.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, оглядываясь. Решетка за ее спиной, возле которой стоял спешившийся Ло Фенг, была не единственной. С противоположной стороны двора имелась еще одна. Кроме них точно напротив основания менгира была открыта тяжелая и узкая дверь.

— Для начала я предлагаю оставить здесь лошадей, — спрыгнул на древнюю брусчатку принц. — И подняться наверх. Мне есть, что с тобой обсудить.

— Ло Фенг! — обернулась Гледа. — Жди меня здесь. Я убью принца и вернусь.

Эйконец ничего не ответил.

— Ты прелесть, — улыбнулся принц.

А мгновением позже все померкло.

Голова раскалывалась от боли.

Гледа дернулась, и поняла, что она связана. Точнее, притянута к чему-то твердому. Она поморщилась, а в следующую секунду едва не захлебнулась от плеснувшейся ей в лицо холодной воды.

— Вот и славно, — услышала она голос принца и открыла глаза. — Как ты поняла, клювик может быть и стальным. Да и острозубым зверьком был вовсе не эйконец.

Она была и в самом деле притянута к широкой скамье, которая, наверное, упиралась о стену с изрядным наклоном, поскольку Гледа могла видеть перед собой довольно большой зал, украшенный оружием и щитами, а также множеством белых масок энсов. В центре этого зала имелся с роскошью накрытый стол, за которым, с любопытством и пожалуй, с нескрываемым вожделением поглядывая на пленницу, предавались трапезе не менее десятка вельмож, среди которых скалился в довольной улыбке и принц. Зал освещался факелами и лампами, но Гледе показалось, что из-за ее спины в него же проникал и солнечный свет. Оттуда же доносилось и какое-то рычание, а порою и визг или хрип. Она напрягла руки, ноги и по холодящему кожу сквозняку поняла, что ее платье не только распущено на груди, но и задрано, а исподнее и вовсе содрано.

— Вот это отлично успокаивает несговорчивых купцов! — показал ей стрелу, на оголовке которой было что-то вроде мягкого набалдашника, принц. — Потом, правда, немного болит голова и шея, но поверь мне, это такие пустяки, когда лежишь на пыточном столе.

— Это уже он? — под дружный хохот дружков принца хрипло спросила Гледа, ударив пяткой по доске.

— Куда ты торопишься? — удивился принц, чем вызвал новый взрыв хохота. — Всему свое время. Я, кстати, предлагаю для начала насладиться простыми плотскими радостями. И в первую очередь мне хотелось бы узнать, как ты можешь быть в положении, оставаясь девственницей? Или тебя просто пучит? Клумп? Ты уверен? Моя сестричка, с которой ты забавляешься время от времени, не могла тебя одарить таким опытом!

— У меня мать была повитухой, — услышала Гледа грубый бас у себя над ухом, а через мгновение и увидела того самого громилу, что распределял ее спутников по тоннелю. В руках у него был ковш.

— Так что я изучил это дело в подробностях, — громила протянул руку и коснулся груди Гледы. — Достаточно взглянуть на ее соски, чтобы понять, что она вынашивает ребенка. А уж живот… Думаю, она на середине срока. Четыре месяца, во всяком случае, уже точно есть.

— Тогда я ничего не понимаю, — развел руками принц.

— Знаете, ваше высочество, — хмыкнул громила, — я слышал, что встречаются парни с очень… скромным достоинством. Думаю, что этим все и объясняется.

— В таком случае… — принц встал из-за стола и направился к Гледе. — В таком случае я позволю тебе, Клумп, удивить нашу гостью. Но только в конце представления. После того, как она устанет удивляться нашими достоинствами. Как ты думаешь, она выдержит то, что ей назначено?

— Не уверен, ваше высочество, — прогудел громила. — Женщины в ее положении склонны к обморокам. Да и сердце работает за двоих. Так что… Забава может оказаться короткой.

— Что ж, — задумался принц. — Тогда я позабавлюсь пока один. А там будет видно. Перетяни ей руки у плеч. Ноги я, пожалуй, трогать не стану. А вот руки…

Он наклонился над Гледой, хотя и не приблизился настолько, чтобы она могла дотянуться зубами до его лица, и прошептал:

— Понимаешь ли, девочка… Дело в том, что меня возбуждает запах крови. Тут в этом замке всех возбуждает запах крови. Вот такая напасть, знаешь ли. Всех. И меня, и мою сестричку, и моих друзей, и даже Клумпа. Чего уж говорить о моих венценосных родителях. Знаешь, что их забавляет больше всего? Они любят поедать части тела своих пленников, когда те на это смотрят. Знаешь, это легко устроить. Достаточно взбадривать несчастных, да останавливать кровотечение. А потом их даже можно усадить за пиршественный стол, за которым одним из блюд будет к примеру их же нашпигованная чесноком и травами нога. Некоторым даже удается попробовать собственной плоти. Но я не такой изверг. Не бойся. Хотя… — он хихикнул. — Я же могу положить твое тело на лед?

Он выкрутил ей сосок на груди, выкрутил, не отрывая глаз от ее взгляда, потом выпрямился, сплюнул и пошел обратно к столу.

— Меч? Топор? Самострел? — спросил Клумп, начиная стягивать плечи Гледы тонкими ремнями.

— Пожалуй, нет, — задумался принц, перебирая в руках четки, в которых Гледа узнала свои браслеты. — Давай ножи. Она слишком красива. Вымазать ее в крови следует обязательно, а вот умалять — нет. Присматривай за ней. Когда я закончу, освободишь ей запястья и лодыжки и перевернешь ее. Начнем забавляться с нею, не видя ее лица. Хотя… может быть, я прикажу принести зеркало. В любом случае, постарайся, чтобы она продержалась хотя бы пару часов. Пусть даже повитухой была твоя мать, а не ты сам.

— Продержится, — уверил принца громила. — У девочки сильное тело. Ты смотри… А она все еще сопротивляется. Умница!

Гледа и в самом деле напрягала руки, которые стягивал ремнями Клумп. Напрягала, чтобы они не перестали ей подчиняться. Странно, но она не испытывала ни стыда, ни страха. Стыд замещался ненавистью, которая почему-то не нарушала ни спокойствия, которое не покидало ее, ни жара, что продолжал владеть ее телом. Страха же не было вовсе. И не только потому, что ничего страшнее того, что угнездилось в ее чреве, просто не могло быть. Страха не было вовсе, потому что, даже оставаясь притянутой за руки и за ноги к широкой скамье, она ни секунды не сомневалась в том, что убьет и принца, и этого здоровяка Клумпа, и всех гостей принца, и всех, кого разыщет в этих стенах. Но кроме отсутствия стыда и страха она ощущала и странную жажду, которая каким-то образом связывала между собой и убитого в центре Лейпуса несчастного Унга, и этого безумного принца, и кривой менгир, который должен был находиться где-то у нее за спиной и, наконец, чудовище, что затаилось у нее в чреве. Она должна будет убить всех, кто узнал о ее беременности. И она должна будет приглядеться к этому менгиру.