Дженнифер Ягер - Прикосновение лунного света [litres]

Лучше бы мне никогда не соглашаться участвовать в этих выборах! Я слышала, как леса взывают ко мне, и теперь понимала, почему столь многие ночные альбы следовали этому зову. Я тоже должна была решиться на это, и тогда многих неприятностей просто не было бы.

Амана наконец вернулась. Исполненная ожиданий, я нетерпеливо смотрела, как она выскользнула из-за двери и тихо прикрыла ее за собой.

– Королева спит, – произнесла она.

– Так разбуди ее! – потребовала я, делая властный жест в сторону покоев.

Сирена усмирила меня, накрыв своими пальцами мою поднятую руку, а затем повернулась к Амане.

– У нас нет времени, – объяснила она. – Канана собираются казнить за преступление, которого он не совершал. Только королева может вмешаться до того, как будет предъявлено обвинение.

– Мне очень жаль, – заверила Амана.

Я не могла позволить себе потерпеть неудачу. Особенно теперь, когда от королевы меня отделяли только какая-то худосочная альба и дверь. Оттолкнув Аману, я ворвалась в покои.

– Подожди! – крикнула мне вслед горничная.

– Ваше Величество? – тихо спросила я.

Ничего.

– Я позову стражу, – пригрозила Амана.

– Нет, все в порядке, – услышала я тихий голос Валтерны. – Подойди ближе, дитя.

– Простите меня, – извинилась я, – меня бы здесь не было, если бы речь не шла о жизни и смерти.

Тихий смех донесся до моих ушей.

– Я верю тебе, а теперь подойди ближе, чтобы мне не пришлось говорить так громко.

Я приблизилась к кровати, стараясь не показать, как сильно меня пугает больной вид королевы. Кожа ее была бледной, волосы – влажными от пота, а глаза – тусклыми и пустыми. Улыбка на губах женщины не могла скрыть, насколько правительница была близка к смерти. Я даже не была уверена, что дух королевы все еще находился в нашем мире. Она смотрела сквозь меня, словно на самом деле я не стояла у ее кровати.

– Что тебя так встревожило? – спросила она.

Я поискала взглядом Сирену. Та остановилась у входа.

– Речь идет о друге, – начала я и кратко пересказала королеве всю историю.

Пока я говорила, королева несколько раз закрывала глаза, и я испугалась, что она узнает лишь часть того, что мне хотелось сообщить.

– Это очень печально, – сказала она, когда мой рассказ подошел к концу.

– Я прошу вас, не допустите, чтобы его обвинили, – взмолилась я.

– Как я должна это сделать, дитя? – спросила она. – Он виновен.

Мне показалось, что мое сердце сейчас остановится. В груди все сжалось, и земля словно разверзлась подо мной. Я судорожно искала слова, за которые могла уцепиться.

– Но вы… вы же королева! Вы можете помиловать его. Вы добры, и великодушны, и…

Моя вера рассыпалась в прах. Неужели все рассказы о Валтерне были ложью? Неужели она была не лучше, чем эти избалованные девчонки, что боролись за ее трон? Я чувствовала себя словно глупый ребенок, который вдруг осознал, сколько чудес, в которые он всегда верил, были всего лишь плодом воображения.

– Успокойся, – попросила меня Валтерна.

Я покачала головой:

– Как?

– Я тоже следую законам.

– Так измените их! – потребовала я.

Королева вновь закрыла глаза и долгое время не произносила ни слова. Я еще раз взглянула на Сирену и увидела надежду в ее взгляде, тут же испугавшись, что ее у девушки придется отнять.

Грустная улыбка появилась на губах Валтерны.

– Я не могу даже пить чай, если кто-нибудь не держит мне чашку, – призналась королева. – Через несколько дней мне, возможно, станет немного лучше, но в моем нынешнем состоянии…

– Одно ваше слово – и с ним ничего не случится!

– Нет, Шира. Одного слова никогда не бывает достаточно. Истинная королева умеет убеждать. Она выводит на свет правду, скрывающуюся за переплетениями лжи. Всегда существуют истины, которые только и ждут, чтобы их открыли. Докажи, что в тебе таится королева, борись за своего друга. И если ты постараешься, то сможешь добраться до самого сердца всех альб в этой стране.

До сердца? Я даже не знала, есть ли они у этих альб вообще. Вся эта знать и Претендентки казались мне лишь пустыми оболочками. Марионетками, которые двигались под некую жуткую музыку. Они смеялись и танцевали, но ничто из этого не было выражением их истинных чувств.

Быть может, именно так, пробираясь сквозь тени, двигалась и я, но я делала все, чтобы сохранить внутри себя хоть маленькую искорку света. Они же стояли на свету, но были наполнены тьмой.

– Миледи? – прошептала Сирена. Ее голос звучал встревоженно.

– Поторопись, – посоветовала королева.

Я кивнула. Какой у меня был выбор? Если мне не могла помочь королева, значит, не мог никто.

Я не могла заставить себя ее поблагодарить. Не знаю, чего я ожидала от тяжелобольной, прикованной к постели женщины. Но существовало нечто большее. Большее, чем это. Я вышла из комнаты, и Сирена тут же оттащила меня от двери.

– Что такое? – спросила я, в то время как она вела меня к одному из окон.

Но в ответе не было нужды. Отсюда, сверху, был виден весь дворцовый двор. Дворяне вернулись с неудачной охоты Риэллы на белого оленя.

Сирена умоляюще посмотрела на меня:

– Пожалуйста, скажите мне, что королева собирается что-то предпринять.

Помещений, где размещалась прислуга, мы достигли одновременно с солдатами. Увидев на другом конце коридора четырех альб крови, Сирена остановилась как вкопанная.

Я ускорила было шаги, но кровопийцы перехватили меня, и я изо всех сил пыталась прорваться вперед, пока они вытаскивали Канана из его комнаты.

– Что все это значит? – воскликнул он, отчаянно сопротивляясь.

– Отпустите его, – потребовала я.

– Не вмешивайся, – предупредил солдат, преграждавший мне путь. – А то ведь так можно и распрощаться с положением Претендентки на престол.

– А что, похоже, будто меня это очень заботит? – парировала я, плюнув на его черный мундир.

Солдат рядом с ним ударил меня в лицо; я отшатнулась от него и рухнула на пол.

– Там, внизу, ты и должна лежать, – глумливо усмехнулся он. – Потому что там твое место.

Прижав ладонь к пульсирующей от боли щеке, я уже хотела вскочить и броситься на него, но Сирена, протянув руку, помогла мне подняться и удержала от дальнейших глупостей.

– Миледи, оставьте это. Мы будем говорить в его защиту. Большего мы сейчас сделать не сможем.

Я смотрела, как они поволокли Канана. Тот сопротивлялся, требовал сказать, в чем его обвиняют, но солдаты хранили молчание.

Ярость во мне бурлила с такой силой, что я едва сдерживалась. Больше всего на свете мне сейчас хотелось увидеть, как эти мужчины истекают кровью. Но разве этого ждала от меня Валтерна? Так я вряд ли смогу убедить хоть кого-то в невиновности Канана.