Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

Спокойствие лазурных волн нарушали тихие звуки, похожие на всхлипы. Зафира повернулась к рыбаку, который вытаскивал из воды сеть. Рыбёшки скользили, бились на полированном дереве, беззвучно моля о спасении. Никогда прежде Охотница не видела живую рыбу, и ей стало жаль этих беспомощных существ, чьи страдания заканчивались долгим удушьем, а не быстрой расправой охотника.

На борту вместе с ней находились ещё пять человек – пять мужчин с голыми торсами. Смуглая кожа блестела от пота. Головы были покрыты тюрбанами цвета охры. И чем аравийским мужчинам не угодили рубахи? На мужчинах были плотные шальвары, а их мускулистые руки были раз в десять толще рук Охотницы. Их размеры могли бы посрамить даже Альтаира.

Никто из них не замечал Зафиру. Один из мужчин, перешагнув через доску, на которой сидела Охотница, даже не взглянул в её сторону. Происходящее напомнило о призрачных моряках Серебряной Ведьмы, и ледяной палец прошёлся по спине.

– Земля! Земля! – закричал рыбак. Остальные присоединились к его ликованию.

Земля, которую они увидели, приближалась с каждым ударом её сердца, пока не очутилась здесь, рядом. Прямо перед ней.

И тогда сердце Зафиры сжалось от представшего перед глазами великолепия.

Гранёные купола сияли золотом, соперничая с блеском солнца; увенчанные алмазами шпили и минареты пронзали запылённое облаками небо. Под куполами были здания из бежевого камня. Двери их и окна были приветливо распахнуты. Некоторые дома соединялись яркими верёвками, на которых сушилась одежда, морщинистая и жёсткая. Пейзаж усеивали финиковые пальмы, красноватые гроздья плодов прятались среди развевающихся листьев.

Люди бродили по улицам, одетые в яркие платья, таубы, тюрбаны и платки. Некоторые были в туниках поверх штанов. Кое-кто вёл за собой улыбчивых верблюдов, нагруженных рулонами ткани. Кого там только не было: и смуглые пелузианцы, и бледные деменхурцы, и меднокожие сарасинцы. Хотя большинство людей были цвета пустыни и блестели от жара солнца.

Это зрелище не имело ничего общего с песками Шарра, которые шептали о разрушениях и печали. Тёплый песок укрывал землю, как снег укрывал просторы Деменхура. Он пенился под ногами. Цеплялся за алебастровые стены.

Песок был повсюду.

«Где я?»

– Я начал думать, что ты никогда не спросишь.

Картинка перед глазами дрогнула, и Зафира нашла в себе силы повернуться на голос. Но как только мир выправился, Охотница заметила, что теперь находится не в лодке, а на суше.

Зафира огляделась, отметив впередиидущих людей. Кто-то из них торопился, другие же двигались медленно и вальяжно. Никто не замечал её присутствия.

Как будто Зафиры и вовсе не существовало.

Когда мимо прошёл верблюд, жующий тростник, Зафира принялась искать в толпе серебряную вспышку: плащ с капюшоном, белоснежные волосы, алую улыбку. Однако поиски привели к обладателю пары ленивых кошачьих глаз цвета умбры. В руке он держал половину инжира.

Беньямин прислонился к финиковой пальме, и солнечный свет растёкся по его коже. Как и всегда, на сафи было много одежды: расшитый золотом чёрный халат поверх белого тауба, клетчатая куфия на голове, сандалии из телячьей кожи на ногах.

– Ты умеешь читать мысли, – сказала Зафира.

Сафи, склонив голову, слизнул с пальцев остатки инжира.

– Это было бы глупо, нет? И довольно неприятно, если об этом задуматься. Увы, ты задала свой вопрос вслух, Охотница.

Разве? Зафира не могла вспомнить.

– Просто скажи мне, где я.

Беньямин, осторожно поправив куфию под чёрным обручем, оттолкнулся от дерева и с изящной грацией направился к ней. Зафире казалось удивительным, что у сафи нет хвоста, который вился бы вокруг его ног.

– В древней Аравии. До того, как Деменхур накрыли снега, пески Сарасина потемнели, а Зарам был отрезан от моря. До того, как плодородные земли Пелузии оскудели, притупив великие умы пелузианцев.

– Это? Древняя Аравия? – прошептала Зафира.

Перед Охотницей раскинулась пустыня, похожая на Шарр, но пульсирующая жизнью. Люди были энергичны, архитектура поражала воображение, климат согревал каждую клеточку её существа. Эта Аравия была живой . Настоящая Аравия, до последней битвы Сестёр с Ночным Львом, которая исказила королевство, прокатившись по нему, как чума.

– Я попала в прошлое?

Беньямин покачал головой, избегая взгляда Охотницы.

– Боюсь, ты попала в настоящее. Это Альдерамин, Зафира.

Она фыркнула.

– Значит, ты привёл меня сюда, чтобы ткнуть мне в лицо своими привилегиями?

Беньямин вновь склонил голову, и на этот раз их глаза встретились.

– Разве ты не хочешь спросить, как попала в Альдерамин?

– Это был мой следующий вопрос, – отрезала Зафира с внезапным раздражением.

Она на мгновение забылась. Просто потому, что попала в Альдерамин, халифат мечты. Халифат того, чего не сыщешь больше нигде в Аравии.

Его вопрос лёг на её плечи. Laa , он будто ударил по лицу, отчего у Зафиры перехватило дыхание.

– Как я попала в Альдерамин?

Во взгляде сафи засветился триумф.

– Вот на какую реакцию я надеялся.

Зафира фыркнула. Беньямин и его бесконечные слова.

– Ты не в Альдерамине, – объяснил сафи, после чего указал на окружающий их город, где суетились люди, а сухой ветер вился между кремовыми зданиями.

Где-то вдали крикнула птица. Зафира не могла дышать из-за разливавшегося в груди восторга.

Беньямин покачал пальцем, и в глазах у Зафиры снова замерцало. Она не двинулась с места, и даже воздух не шелохнулся, однако теперь они стояли на балконе. Потеряв равновесие, Зафира ухватилась за прохладные отполированные перила и заглянула в комнату позади через занавеску, за которой оказался огромный обеденный зал. Изысканные люстры горели пламенем, а зеркала усиливали свет. Хитрости пелузианской инженерии. Настоящая красота, созданная чуткими к искусству деменхурцами. Тёмно-красный диван с подушками стоял вровень с полом вокруг ковра цвета золота, где на подносе расположились чашки и чайник с причудливым носиком.

Зафира вновь повернулась к Беньямину.

– Тогда где… – Она осеклась. С их высоты за перилами раскрывался пейзаж, достойный кисти художника.

Далеко внизу блестели пески. Где-то впереди виднелось море Баранси, облизывающее берега ленивыми волнами. Слева раскинулся каменный шедевр – голубая мозаика выстилала купола, которые могли посоперничать с ясным голубым небом. Тонкие шпили заканчивались бриллиантами. Одна башня выделялась среди остальных, витражи на её вершине темнели, покинутые магией . Королевский минарет .

– Это Алмас, наша столица, – не без иронии ответил Беньямин, стоя рядом с Зафирой.