Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

Светозар закрыл глаза и шагнул в ледяное озеро. Цепкие пальцы Топи обхватили сварогина, но он не сопротивлялся. Не сопротивлялся он когтям русалок, вою потопленных им мавок и шипению болотников. Светозар не видел мрак, что окружал его, ибо он и сам стал мраком.

Жители Волыньки встретили с радостью возвратившегося из Солнцеграда князя: «Ольхов» пришвартовался у пирса деревни, ставшей столицей Волыньского княжества, под музыку рожков и кугикл. Деревенские любили Зайца – благодаря его стараниям и дружбе с Короной, княжество процветало и в Волыньке жили так богато, как никогда прежде. Деревня торговала со столицей и другими городами древесиной, пушниной, олениной, и из затерянного в лесу селения за шесть лет превратилась в небольшой городок. Находчивый Заяц даже смекнул, как верно использовать имя «Волынька» – князь собрал мастеров музыкальных инструментов со всей деревни и создал мастеровую, в которой изготовлялись волынки, кугиклы, гусли и скрипки. Музыкальные инструменты, сотворённые потомственными искусниками городка с говорящим именем, благодаря князю сыскали известность по всей Сваргорее. А ряженые артисты, что по велению Зайца обучались при мастеровых песенной науке, выступали на площадях многих княжеств, принося Волыньской казне хороший доход. Великий князь Мухома Заяц казённые деньги расходовал крайне разумно, и в наступившее военное время Волынька не страдала, за что её жители ещё больше уважали своего князя.

Когда до Волыньки дошла отправленная Зайцем из Солнцеграда весть о войне, веденей Душан, которого Мухома оставил вместо себя, набрал из молодёжи рекрутов и укрепил границы княжества – благо до пригородов таёжная Волынька ещё не разрослась, а других поселений в княжестве пока не было. Зато несколько деревенских пирсов превратилось в Зайцевский порт, названный так в честь великого князя, и теперь всю землю от порта до Волыньки занимал большой базар, что был известен даже за пределами Половодского княжества. Также по велению Мухомы Зайца Душан, собрав всех, кто был в хорошем здравии, – и мужчин, и женщин, и детей, начал возводить городскую стену, дабы успеть обнести Волыньку до холодов.

Мухома наградил Душана за хорошую службу и велел рекрутам и деревенским волхвам (теперь в Волыньке, как во всяком городе, был не только великокняжеский терем, но и Свагобор) внимательнее следить за реками и озёрами. Отправлять силы на Юг Мухома строго-настрого запретил: в Сваргорее есть куда более богатые на человеческие души княжества, и без того десятка-другого неумелых воинов, которые получились бы из торговцев, царские войска справятся. Веденеи поддержали своего князя, а деревенские, что уже гордо именовали себя городскими (каменный Свагобор имеем, стену почти отстроили и ров окружной прокопали – точно в городе живём!), были крайне благодарны и кланялись Зайцу в пол.

На следующий после прибытия день Мухома отправил с птицей в Солнцеград бересту, в которой сообщал царю о том, что благополучно добрался до Волыньки и желал Веславу здравия, сил и помощи Богов в нелёгких нынче государственных делах. Затем Мухома проверил, как продвигается строительство окружной стены, и, убедившись в том, что к суровым холодам стена будет готова, отправился узнать, как несут дозор новобранцы. Но с воинским делом у жителей Волыньки было куда хуже, чем с зодчеством: Мухома разочарованно отметил, что даже мечи его витязи не держат должным образом, а доспехов на всех не хватает. Тогда князь отправил птицу в Половец, дабы Изяслав за хорошую плату прислал в Волыньское княжество искусных в Правосиле мужей, которые могут передать Волыньским витязям мастерство. Ответ Изяслава прибыл в Волыньку на ладье через седмицу: дюжина крепких богатырей. Изяслав прислал Мухоме даже кузнеца – князь Половодского княжества не только оценил самоцветы, украшавшие бересту, и шелка, присланные вслед послом Волыньки, но и знал о том, что Мухома хороший друг и Веслава Первого, и его наместника, а такие люди, как Заяц, должны быть хорошими друзьями всем.

Когда Мухома Заяц уладил государственные дела, он отправился к отцу Агнешки – рыбаку Тихону – узнать, не было ли вестей от его сына. Но опечаленный исчезновением Агнеши Тихон признался князю, что они с женой уже справили по Агнеше в Свагоборе песни. Замечание Зайца о том, что, быть может, Агнешка ещё вернётся, Тихону и Аграфене пришлось не по нраву: их сын никогда бы так не поступил – Агнеша не покинул бы отчий дом, оставив родителей в неведении. Мухома Заяц, подумав, не стал рассказывать Тихону и Аграфене о том, почему считает Агнешку живым, – будь он на месте Тихона, не поверил бы такому рассказу. Князь пожелал семье Агнешки сил и терпения, велел своим слугам доставить родителям Агнеши мешок зерна, свёрток шерстяного сукна и мешочек соли и покинул Агнешкину избу под благодарственные речи Тихона и Аграфены.

Пока не грянули совсем суровые зимние холода, Мухома вечерами, после утомительных дневных дел, гулял с Фросьей и Ясной. Княжеская семья совершала прогулку по Волыньке в сопровождении витязей, стараясь держаться от водоёмов дальше, как и предостерегал Веслав. Люди почтительно кланялись Зайцу, который шествовал в дорогой шубе и алом, украшенном мехом, плаще, гордо расправив спину. Мухома не говорил даже Фросье, но власть пришлась ему по нраву, и восхищение подданных грело душу.

– Тебе Веслав ответил на бересту? – спрашивала Фросья, поправив свой подбитый соболем плащ. Холодные ветры достигли Волыньки, и конец осени был студёным. Вечер укрыл мир синими сумерками, и тёплые огни освещали расписные терема Великокняжеской улицы, что вела от княжеского терема к Зайцевскому порту. Снег, мягким пухом украсивший Волыньку, мерцал в отсветах фонарей, и первый мороз щекотал кожу.

– Нет, – отрицательно покачал головой Мухома. – Я думаю, у Веслава нынче куда более важные заботы.

– Веслав, папа, царь, – обратилась к отцу Ясна, и Мухома улыбнулся дочке.

– Да, великая княжна, – Заяц взял Ясну за руку, – потому я и говорю, что у нашего батюшки-царя слишком много забот кроме нас имеется.

– Не настолько, чтобы бересту не отправить, – не соглашалась Фросья. – Уже листопад заканчивается, Веслав должен был хотя бы сообщить о том, что творится на Юге.

– У Ровновольска скоро будет великая битва, – отвечал Мухома, – о том мне поведал Изяслав, который отправил войска на Юг. Сражением будет руководить Возгарь.

– Кто такой Возгарь, папа? – спрашивала Ясна.

– Великий князь, – улыбнулся Мухома.

– Как ты?

– Почти, – усмехнулся Заяц.

– Почему почти? – спросила княжна. – Он не такой великий?