Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

– Посмотри на меня, – прошептала тьма.

– Где ты? – озираясь, спросил сварогин.

– В озере, – прошелестело. – Встань на колени перед мёртвой водой и меня увидишь.

Светозар, не отпуская тояга, опустился перед кромкой воды и посмотрел в озеро. Сварогин не увидел своего отражения – тёмная вода, казалось, налилась ещё большим мраком. Бархатная чернота, что наполняла озеро, звала. Её зов был таким тихим и покойным, что Светозар откликнулся – он коснулся воды. Руку юноши тут же обхватили холодные когтистые пальцы. Дрозд, взлетев с тояга, закружил вокруг сына Леса.

– Марья?! – попытавшись вырваться, спросил сварогин. Но чем больше отпирался человек, тем сильнее держало его озеро.

– Я – та, кто схоронил Марью, дабы она моей Хозяйкой стала, – булькала вода. – Ведь моя Хозяйка умерла, и Марья мне теперь нужна.

– Кто погубил твою Хозяйку? – спросил сварогин, перестав вырываться. Хватка Топи ослабла.

– Её погубил Свет, – молвило озеро, и по его поверхности поплыла взволнованная рябь. – Свет погубил и Марью.

– За что ты утопила Марью? – спрашивал Светозар. Чёрное озеро вспенилось и зло зашипело.

– Я не топила её! – возмущённо ответила Топь. – Она сама шагнула в огонь – молодца полюбила, а он не ответил ей. Глупая девка! Всех на том празднике перепугала, убившись! – негодовала Топь. – Погибла недалеко от мой речки, вот я и успела схоронить её душу, пока она в Морово Царствие не отправилась. Ведь тоскую я без Хозяйки, но Марья моей Хозяйкой становиться не захотела.

– Так тебе человеческая Душа нужна, – догадался Светозар, и озеро рассмеялось. От булькающего смеха Топи стыла кровь, но Светозар не чувствовал страха.

– Я вернусь к тебе, – сказал Светозар, и озеро умолкло, – если ты поможешь мне провести Марью в Царствие Индрика так, чтобы сторону Света не наводнили навьи.

Топь вновь сжала запястье сварогина, и сквозь рябь Светозар увидел серый лик с пустыми глазницами.

– Многого ты хочешь, сын Леса, – пробулькала Топь.

– И многое за то даю, – отвечал Светозар. – Дух сына Леса, а не человека. Даю тебе Слово. Даёшь ли ты своё Слово мне, слуга Полоза?

– Не называй меня так! – ощетинилось озеро. Рябь стихла, и сквозь толщу воды отчётливее проступил безобразный лик. – Из-за твоей просьбы мне придётся пойти против своих же сестёр! – Топь немного помолчала, думая. – Но Слово я тебе даю, сын Леса, – заключила навь, – ибо я устала коротать вечность в одиночестве.

Светозар кивнул, и когтистая ладонь разжала пальцы. Безмолвие мира нарушил шелест Стрибожьего внука, и сквозь шёпот ветра послышались тихие леденящие слова. Светозар поднялся. Холод сгущался, и Дрозд, взволнованно чирикнув, опустился на тояг сварогина. Избы, стоявшей в сердце водоёма, больше не было видно: зеркальная гладь воды таяла во тьме. Озеро озарилось тихим светом серебряных огней, явившихся из чёрных вод: Топь звала русалок, что, кружа огнями над водой, обращались в одетых в белый траур дев. Ледяной шёпот сделался мелодичной песнью: мягкие голоса русалок звучали нежно и прекрасно, но в этой красоте не было жизни. Русалочья песнь взывала к душе, наполняя её глубокой, как море, тоской, в пучинах которой слышалась музыка смерти. Светозар чувствовал, как сами собой закрываются глаза, но Дрозд, сидящий на тояге, пропел, и морок растаял. Светозар, тряхнув головой и сбросив наваждение, обратил взор на озеро, над которым танцевали призрачные девы, и увидел Марью – русалку, что, потеряв в Свету все силы, была прозрачнее всех.

– Иди, – прошептала Светозару Топь. – Пока танцуют девы, путь на ту сторону открыт. Я помогу тебе.

Светозар ступил на воду и не промок. Сварогин, опираясь на тояг, пошёл по воде, что от его поступи мерцала болотными огнями. Музыка ветра на навершии тояга молчала. Танцующие девы, замерев, обратили на сварогина свои пустые очи.

– Снова ты? – прошелестели русалки. Серебристые навьи парили над водой, их волосы разлетались, будто паутина, а взгляд пустых глазниц наполняла тьма. От русалочьего взора боль пронзила дух, но Светозар, несмотря на раны, двинулся вперёд. Юноша шёл, опираясь на тояг, и Дрозд летел над ним, озаряя Светозара тихим светом и освещая ему путь.

– Как ты смеешь?! – шипели навьи и, метнувшись к человеку, закружили вокруг него. Их траурные платья шелестели, будто сухая листва, их глазницы горели тьмой, но Светозар продолжал идти. Светозар шёл за тёплым золотым светом, что горел в его раненой душе. Он шёл ради отца Тихона, ради родного старика, от карих очей которого разбегались солнечные морщинки. Он шёл ради брата и матери, ради Василисы и её Берегини. Он шёл ради всей Волыньки, которая не должна погибнуть в золотом огне. Светозар шёл ради Леса. Ради Дрефа и ведая Ахра, ради Айула, Иванки, Ватана и Явиха. Ради Лыя. Ради всех своих друзей, образы которых он видел в золотом сиянии, ибо их образы и были светом – тем тёплым, золотым светом, что истинно наполнял душу, отгоняя страх. И этот свет был ярче холодного и спокойного света Царствия Индрика, и тьме не по силам потушить этот свет, ибо этот свет был истинной Силой.

– Светозар, – мягко позвала Марья, и юноша открыл глаза. Хоровод навий остановился, и посреди озера стояла она – прозрачная дева с грустным взглядом пустых глаз.

Светозар ничего не ответил Марье. Он подошёл к ней, взял русалку за ледяную руку и повёл по озеру. Вода держала путников по велению Топи, а тихое сияние Дрозда освещало путь.

– Спасибо! – прошелестела Марья, но Светозар не ответил ей.

Марья, не услышав ответа, только сильнее сжала тёплую ладонь, что вела её к Свету заворожённой тропой. Русалки некоторое время летели за путниками следом, но потом их свет померк, и над озером повисла тяжёлая тьма. Только дорожка из ряби, по которой Светозар вёл русалку, тихо светилась.

– Мои сёстры отправились за мавками! – воскликнула Марья. – Бежим! – русалка потянула сварогина.

Светозар продолжал спокойно идти.

– Мы не успеем! – причитала Марья, стараясь заставить сварогина бежать. Но Светозар не внимал ей.

– Да скажи хоть слово! – настаивала русалка, безумными глазами глядя на сварогина.

Светозар шёл, пока из тьмы, что ещё больше сгустилась над озером, не послышался волчий вой. Вой становился всё сильнее, тьма клубилась, Марья всё отчаяннее пыталась заставить Светозара бежать, причитая и всхлипывая.

И тут из клубящейся черноты, с воем роняя хлопья мглы, выскочил огромный волколак. Светозар, отпустив Марью, ударил тоягом о воду, обращаясь Словом к Топи, и из озера протянулись цепкие из водорослей, тины и сгнившей плоти путы и в мгновение ока оплели зверя. Волколак, рыча, пытался перекусить Топь, но озеро, обхватив зверя, тянуло его ко дну.