Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

– Что в письме из Еловой не было родительского благословения? – спросил Никодим, и Мирослава удивлённо взглянула на волхва: серые окружённые морщинами глаза смотрели мягко, без гнева. Белые одежды старца ярко светились в тёплых солнечных лучах.

– Да, – растерянно ответила послушница. – Вы знали? – тихонько спросила.

– И я, и Мать Вера – мы знали.

– И вы всё равно венчали меня на послушание волхвам? – удивилась Мирослава.

– Родители уже дали своё благословение, когда отпустили тебя, – мягко отвечал Никодим. – Мы, конечно, ждали, что ты поведаешь нам о бересте, но ты, видимо, испугалась. Мать Вера хотела с тобой поговорить, но я настоял на том, чтобы тебя венчали. Я был уверен, что со временем ты расскажешь о письме.

– Почему вы настояли на моём венчании?

– Потому что сама Макошь привела тебя сюда, дабы схоронить от холода, что сковал твой дух. – От этих слов старца Мирослава невольно вздрогнула. – Я был уверен, что ты сама расскажешь. – Серьёзное лицо Никодима озарила мягкая улыбка. – И я оказался прав.

Мирослава не знала, что ответить: она ждала иного разговора. Послушница немного помолчала, на ходу разглядывая камешки на дороге, и решилась спросить то, что волновало её более остального:

– Меня уже не развенчают? – Мирослава робко взглянула на волхва.

– Без твоего согласия на то тебя не развенчают, – заверил её Никодим, и Мирослава с облегчением вздохнула. – Но Матери Вере я бы рассказал о бересте, несмотря на то, что ей известно всё.

– Я расскажу, – согласилась Мирослава. На душе стало легче, и юная волхва подумала, что можно поведать Никодиму о видении Макоши, которое открылось на празднике Солнца Медового. Мирослава думала рассказать о том ранее, но… она сама не знала, почему молчала. Будто видение не позволяло ей говорить. А потом… Мирослава невольно вздрогнула: потом можно рассказать и о Мертвеце. Наверное. Ведь говорила Макошь, что вода поможет мёртвому. Вдруг она, Мирослава, спасёт всю Сваргорею? И тогда знать о её чудесном даре будут во всём Свете. Ведь Мать Вера, когда отправляла бересту в Солнцеград, не называла имени Мирославы в письме. Великая Волхва полагала, что обручённой с Вечностью не подобает гордиться Даром Велеса, ибо Сила Звёзд – заслуга не волхва, а Богов. Но если Мирослава внемлет Макоши и спасёт всех… Мирослава устремила взор в небо. Для этого надобно помочь мёртвому и молчать о том. Но о видении Макоши рассказать можно.

Юная послушница вздохнула, опустила взор и поведала старцу о том, что явила Макошь. Рассказала, как земля чахла под натиском ветра Неяви, как люди погибали от Северного ветра и Южного огня. Поведала о живом Тереме и Чёрном Озере, которое хранила Топь. О словах Макоши: Мирославе надо будет отдать Топи то, что дороже всего, для того, чтобы Топь позволила ей набрать мёртвой воды и пустила её в Терем. А в Тереме спасение – живая вода и огонь в черепе человеческом. Огонь выведет из лесу, а вода – поможет мёртвому.

Никодим внимательно слушал Мирославу, и к концу рассказа его взгляд потемнел. Он знал, чью избу видела послушница – молва о Чёрном Волхве, Яге, уже много веков витала по Сваргорее. Правда, давно не было слухов из Северной Тайги, и думали волхвы, либо Яга почила, либо временно схоронилась ото всех. Видимо, нынче Морово время почувствовала…

– Ты об этом видении никому не говорила? – спросил Мирославу Никодим.

– Нет. – Мирослава робко посмотрела на волхва. Теперь они шли по узкой Яблоневой улице, что вела меж благоухающих яблоневых садов. В воздухе витал сладкий аромат поспевающих плодов; на жёлтую дорожку яблони отбрасывали кружевные тени. Звонко пели птицы.

Никодим остановился и внимательно посмотрел на юную послушницу.

– И какова же причина твоего молчания? – нахмурился он.

– Не знаю, – пожала плечами Мирослава.

– Почему же ты рассказала о Колодце, но не рассказала об этом? – строго спросил старец.

Мирослава смутилась: она и сама чувствовала то, что и Никодим. Это видение пугало её, как и мертвец на троне, и потому она молчала.

– Я… я испугалась, – призналась послушница, но волхв отрицательно покачал головой.

– Нет, – печально вздохнул Никодим. – Ты не испугалась.

– Я испугалась… – растерянно сказала Мирослава.

– Ты не испугалась даже говорить неправду о родительском благословении, – сокрушался волхв.

– Но… – опешила Мирослава.

– Скажи правду, почему ты молчала об этом видении? – Голос Никодима сделался ледяным.

– Не знаю, – растерялась Мирослава, она нахмурилась, опустила взгляд, – не знаю… Но будто само видение не позволяло мне говорить. Всякий раз, когда я хотела рассказать либо вам, либо Великой Волхве Вере, что-то случалось, и поведать не получалось.

– И на княжеском соборе ты, конечно, промолчала тоже? – уточнил Никодим.

– Да, – понурила голову Мирослава. – Но я могу всё рассказать. – Она с надеждой посмотрела Никодиму в глаза.

– Мирослава, грядёт тёмное время. – Никодим положил на плечо послушнице руку. Мирослава испуганно смотрела на волхва. – Правильно, бояться нужно, – согласился старец, видя тревогу в глазах Мирославы. – И нужно бояться той силы, что сокрыта в каждом из нас. Ибо то, что ведёт к Свету, может привести и к Тьме.

– Я не понимаю, – прошептала Мирослава.

Никодим устало покачал головой, убрал с плеча Мирославы руку и медленно побрёл по дороге. Мирослава пошла следом.

– Я сегодня вас совсем не понимаю. – Мирослава поравнялась с Никодимом. – То говорите, что мой поступок с венчанием не страшен, а то гневаетесь за то, что утаила видение.

– В том-то и дело! – Никодим укоризненно посмотрел на Мирославу. – Помнишь, когда мы только ехали сюда, я говорил тебе о том, что у тебя выбор будет – за холодом пойти или за теплом?

– Помню, – кивнула Мирослава.

– Сейчас ты, сама того не замечая, идёшь за холодом! Мать Вера была против твоего венчания из-за твоего обмана, но я её уговорил, – и ты всё же рассказала о том, что было в бересте, пришедшей из дому, – ты обернулась к теплу. Не отворачивайся от Света, что бы ни случилось!

– Я просто боялась, коли расскажу, что из дома не пришло благословения, то меня не венчают, – призналась Мирослава. Её щеки горели от стыда.

– Страх – главный соглядатай тьмы и холода! – вскинул палец Никодим. – Сила духа – в умении говорить правду и принимать её такой, какая она есть. И у тебя, – волхв хмуро посмотрел на послушницу, – такая сила есть. Иначе бы ты не созналась в том, что обманула нас.

– Но в начале нашего разговора вы молвили иначе… – тихонько ответила Мирослава.

– Чтобы услышать твой ответ, – вздохнул Никодим. – И чтобы ты рассказала о видении – чуял я, что ты желаешь говорить не только о бересте.