Джим Батчер - Мирные переговоры

- Твой вергильд, человечишка.

В комнате стало еще холоднее. Облачка взволнованного, учащенного дыхания начали появляться перед напряженными лицами.

- Старуха, - насмешничал Корб. - Я помню тебя плаксивым отродьем. Помню твое прыщавое лицо, когда ты ехала в свите Завоевателя. Помню, как ты рыдала, когда Мерлин изгнал тебя.

Лицо Мэб...

... исказила неприкрытая, уродливая, абсолютная ярость. Её тело стало таким жёстким, таким неподвижным, какое не могло бы принадлежать ни одному живому созданию.

- Скажи мне, - промурлыкал Корб. - Если бы он всё ещё был среди живых, как ты думаешь, он бы любил тебя? Он бы гордился той, кем ты стала?

Мэб не столько спустилась с помоста, сколько сама реальность, казалось, сделала вежливый шаг в сторону с её пути. Только что она была здесь, а в следующее мгновение за ней по идеальной прямой тянулся след падающего снега и покрытого инеем пола, и Мэб оказалась на расстоянии вытянутой руки от Корба.

- Твои слизкие губы недостойны произносить его имя, - прошипела она.

- А, вот она где, - произнёс Корб одобрительным тоном. - Я знал, что ты должна быть где-то внутри этого льда. Потрясай своей силой, сколько захочешь, старуха. Ты знаешь, кто ты, как и я. Ты - никто.

Лицо Мэб исказилось в настолько человеческой ярости, что это напугало меня сильнее, чем всё, что я видел за долгое время. Её губы растянулись в оскале, и она начала говорить, но тут её черные глаза расширились. Её взгляд переместился, проследив вверх по цепочке к бронзово-хрустальному кулаку женщины, которая держала её.

Корб откинул назад голову и издал радостное кудахчущее хихиканье.

Фигура в плаще двигалась так же быстро, как Мэб. Только что она находилась в десяти футах позади Корба. В следующее мгновение раздался звук, похожий на раскат грома.

Было практически невозможно уследить за происходящим. Я предположил, что фигура в плаще сделала пинок ногой. По моим ощущениям, Мэб окружала защита из чистой энергии, превосходящая всё, с чем я мог бы справиться. И что удар прошел сквозь эту защиту, как будто её не существовало. За громовым ударом почти-что мгновенно последовал ещё один звук - грохот разбитого камня.

Я повернул голову, чувствуя, что моё тело будто бы было погружено в желатин, и увидел, как то, что осталось от трона разлетается облаком пыли. В каменной стене сразу за ним была рваная дыра размером где-то с пол-гроба.

А Королевы Воздуха и Тьмы нигде не было видно.

Потрясённая тишина опустилась на комнату.

Фигура в плаще подняла руки в очень медленном, умышленно драматическом жесте и медленно откинула свой капюшон.

Женщина под капюшоном состояла из бронзы и хрусталя, и была прекрасна сверх всякой меры. Её волосы, длинные и гладкие, как будто она только что вышла из воды, были похожи на шелк, сотканный из серебра.

Её глаза - вот, что беспокоило меня больше всего. Вернее, один из её глаз. Один её глаз был кристально-изумрудного цвета.

Другой же...

На этом прекрасном бронзовом лице увечье её второго глаза выделялось, как виселица в общественном парке. Надбровная дуга и скула вокруг глазницы были покрыты белыми, похожими на гранит шрамами, как будто его пыталась выцарапать самая большая и уродливая кошка, которую только можно представить. Глаз не ввалился, хотя веко было закрыто. И этот искорёженный глаз был слегка выпучен, как будто предназначался для существа значительно крупнее её.

Вокруг неё пульсирующе гудела энергия, не похожая ни на что, что я когда-либо ощущал. Сила настолько древняя и ужасная, что мир позабыл о ней. Эта сила требовала моего уважения, моего повиновения, моего обожания, моего малодушного ужаса, и внезапно я понял, что происходит.

Я находился в присутствии богини.

Я едва был способен дышать.

Я не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел.

По комнате пронесся стон, и я с беспокойством вдруг осознал, что один из стонущих голосов был моим.

Какая-то часть меня отметила, что Ваддерунг и Ферровакс поднялись со своих мест, сжав кулаки, и больше не смотрят в направлении друг на друга. Они оба пристально смотрели на женщину.

Богиня обвела зрячим глазом по комнате, переводя его с одного лица на другое. Одарила зимнюю Леди взглядом, наполненным чистым презрением, и с точно таким выражением обратилась к остальным участникам Соглашений.

Её голос...

О, Господи.

Её голос был словно секс, шоколад, горячий суп и ванна в холодную дождливую ночь. Этот голос обещал многое и вы вдруг понимали, что слушаете его с абсолютным вниманием. Он заполнил собою всю комнату, как будто она говорила через громкую связь, хотя это было не так.

- Дети, дети, дети, - бормотала она, качая головой с неодобрением. - Мир перешёл в руки детей. - Её взгляд достиг Ферровакса и остановился на нём. На одной из её щек дёрнулся мускул. Она перевела взгляд с дракона на Ваддерунга, и когда увидела его, её зубы сверкнули белизной и совершенством.

- Одноглазый. Ты по-прежнему участвуешь в этой Игре? Всё ещё настолько высокомерен? Посмотри, как низко ты пал. Якшаешься с насекомыми, как будто ты сам только лишь смертный.

Никто не пошевелился.

Никто не заговорил.

И тут прозвучали шаги по камню полов.

Джентльмен Джон Марконе вышел из-за неподвижной Гард, безупречный в своём костюме. Он не выглядел испуганным, хотя должен был быть. Он просто шагнул вперед, в сторону от своих охранников, и произнёс:

- Добрый вечер, мадам. Я - барон Джон Марконе. Это мой дом. Позвольте осведомиться, как вы желаете, чтобы к вам обращались?

Глаза богини сощурились, наблюдая за Марконе с тем отвращением, которое обычно приберегают для копошения кучи личинок. Она покачала головой, исключая Марконе из сферы внимания, и снова уставилась на Ваддерунга.

- Это твой хозяин? - потребовала ответа она. - Ты позволяешь смертному находиться среди вас? Где твоё достоинство? Где твоя гордость? - Она покачала головой.

- Этот мир сбился с пути. Мы подвели его. И я больше не стану в страхе прятаться в море и смотреть, как смертные превращают его в свой грязный улей.

Богиня вышла вперед, глядя сверху вниз на Марконе. Обошла его кругом, осуждающе покачивая головой. По-прежнему никто не шевелился. Она не глядя указала пальцем на Ферровакса и приказала:

- Представь меня этому недолговечному.

На несколько секунд воцарилась полная тишина. А затем Ферровакс заговорил прерывистым голосом, который звучал словно его силой тащили сквозь его зубы.

- Это Этниу. Дочь Балора. Последний Титан.

Этниу опустила свой указующий перст. Ферровакс задохнулся, отшатываясь и хватаясь рукой за спинку своего кресла, чтобы удержать равновесие. Его дыхание было тяжёлым.

- Этот мир потерпел крах, - продолжала она, обращаясь теперь уже ко всему залу. - Вы мнили себя мудрыми, объединившись. Ведя тихую жизнь. Поддерживая, - её губы изогнулись в усмешке, - цивилизованные отношения. Со смертными, которые дрожали при звуке наших шагов.