Джим Батчер - Мирные переговоры

Лично я чертовски сильно дрожал в тот самый момент. И всё ещё был не способен пошевелиться по собственной воле.

- Я слишком долго бездействовала, - говорила Этниу, медленно расхаживая по комнате. - Я наблюдала, как одно священное место за другим попадало под влияние смертных. Лес за лесом. Море за морем. Они осмеливаются ходить там, где им никогда не суждено было быть. И когда они это делают, божественное отступает, увядает, умирает. - Она сделала паузу и её изумрудный взгляд упал на меня, как грузовик гружёный свинцом, оценил и счёл меня недостойным за время равное половине удара сердца. - Они становятся всё более многочисленными, всё более мелочными, всё более злобными, оскверняя наш мир - мир, который мы помогли создавать, своей грязью, своим шумом, своими зданиями и своими машинами.

Она остановилась рядом с королем Корбом и почти с нежностью положила руку ему на плечо.

- Это закончится. Сегодняшней ночью.

Она повернулась и отправилась в строну Ваддерунга. Опустившись на одно колено, чтоб их глаза оказались на одном уровне, она произнесла:

- Я помню, кем ты был. Из уважения к этому, я могу предположить, что ты мог видеть некую искупительную ценность в этих... - она махнула рукой в сторону комнаты, - детях. И из-за этого уважения я предлагаю тебе то, чего мне никогда не давали: выбор.

Она оглядела комнату.

- Я предлагаю его всем присутствующим здесь потомкам богов. Сегодня ночью, в час колдовства, мы, те, кого вы считали павшими, побежденными, изгнанными и униженными, возвращаем себе власть над миром смертных - начиная с этого зловонного улья вокруг. - Она медленно улыбнулась. - Наконец-то.

Ваддерунг заговорил. Казалось кто-то приклеил его язык к задней части зубов.

- Этниу. Не делай этого.

Какое-то мгновение она смотрела на него почти с жалостью.

- Я помню, что некогда ты был велик, - тихо сказала она. - Ради того былого величия, я предлагаю тебе единственный шанс: не вмешивайся. Моя вражда - только со смертными. Отойди в сторону, в конфликте не будет нужды. - Она указала на дыру в стене за троном Мэб. - Это существо не может защитить тебя. Не может силой утвердить свою справедливость. Каждый из потомков богов здесь должен выбрать: покинуть мир смертных или сгореть вместе с ним.

Её закрытый глаз задрожал, и внезапно за изуродованным веком возник красный свет, пульсирующий сквозь тонкую кожу. Она запрокинула голову, сделала глубокий вдох и открыла свой глаз - Тот Глаз - и закричала.

Крик сам по себе грозил оглушить меня своей громкостью, но его воздействие причиняло гораздо большую боль, чем просто физическая. Я чувствовал, как он давит на своды моего разума. Эмоции, что наполняли его, настолько неистовые и концентрированные, угрожали разорвать в клочки мой рассудок, если я впущу хотя бы часть из них в свою голову.

Свет вырвался из Этниу, яростно хлеща по потолку. Там, где он касался свисающих полотнищ ткани, они сгнивали и отслаивались, тлели по краям и вспыхивали огнём. Когда он коснулся камней потолка, здание чудовищно сотряслось и тёмно-серые камни внезапно вспыхнули холодным голубым сиянием, исходящим от ранее невидимых рун и сигил, начертанных на каждой поверхности. Когда магическая защита замка столкнулась с силой богини, я почувствовал как нарастает давление. У меня, наверняка, заложило бы уши, если бы оно было физическим.

Защита замка не выдержала.

Камень рассыпался в пыль и энергия пробилась сквозь потолок, сквозь верхние этажи и через крышу в летнюю ночь. Чистая магическая энергия хлынула вместе с этим потоком, через комнату, в ночь, волной такой ширины и такой силы, что пять минут назад я счел бы это немыслимым.

Оглядываясь назад, я понимал, что именно в этот момент все стало меняться.

В воздухе бушевала магия. Она завывала по улицам и переулкам Чикаго. Она грохотала по туннелям и дорогам, словно цунами необузданной силы.

И где бы она ни прошла, мир смертных погружался во тьму.

Взрывались электростанции. Электронные устройства завывали и сыпали искрами. Экраны воспроизводили дьявольские образы и визжали демоническими голосами перед тем как погаснуть. Машины останавливались, системы отказывали, поезда теряли энергию и замедляли движение. Позже стало известно, что в тот момент произошло около полутора тысяч автомобильных аварий, что привело к десяткам смертей.

Чикаго погрузился в кромешную тьму.

Некоторое время спустя я обнаружил, что стою на коленях, тяжело дыша и издавая невнятные звуки от боли. Похожие звуки издавали и все остальные. Освещение в большом зале не изменилось, в первую очередь из-за того, что главным источником света было пламя камина.

Король Корб и последний Титан исчезли.

Я понял, что таращусь на Ваддерунга. Он тяжело рухнул на своё кресло с ошеломленным лицом.

Спустя добрую четверть минуты ошеломленного молчания, джентльмен Джон Марконе поднялся на ноги, оглядел разрушения и беспорядок в зале и задумчиво произнес:

- Похоже, мы знаем мнение фоморов по поводу перемирия.

Следующим встал Эбенизер. Он оглядел комнату и сказал

- Раненые есть?

- Похоже, есть мертвые, - сказал Марконе. Он направился к высокому креслу и подал Молли руку. Она сердито посмотрела на него, но взялась за руку и поднялась, вежливо кивнув. Он произнёс тихим, напряженным голосом, который не мог быть услышан большинством присутствующих.

- Оцените состояние Мэб, пожалуйста, Зимняя Леди.

Молли на секунду задержала на нём взгляд. Затем она подошла к дыре в каменной стене за высоким сиденьем. - А что там, по ту сторону стены? - спросила она, пристально глядя на него.

- Хранилище - сказал Марконе.

- С другой стороны - сказала Молли и исчезла в дыре

Этри и его сестра одновременно встали. Голоса сливались в неразборчивый смятенный и тревожный гомон. Все начали приходить в себя и никто не выглядел так, будто он рад случившемуся.

Мой дед огляделся вокруг, ища глазами что-то. Он наклонился к Рамиресу и что-то пробурчал. Страж кивнул и тихо сказал что-то остальным охранникам.

Картер ЛаШез и его вурдалаки встали и направились к выходу.

- ЛаШез - окликнул Марконе намеренно громко, чтобы быть услышанным всеми.

Вурдалак оглянулся на Марконе через плечо.

- Куда вы собрались, сэр? - Спросил Марконе.

ЛаШез указал пальцем на дыру в задней стене. Его голос звучал как плотный, наваристый луизианский суп с капелькой виски.

- Вы слышали это чудовище. И видели, что она сделала.

- Да - сказал Марконе скучающим тоном.

- Также я уверен, что видел вашу подпись внизу Соглашений Неблагих.

- И?

Голос Марконе звучал мягко.

- В них оговаривается совместная защита от нации-агрессора

- Мэб была гарантом Соглашений, - выплюнул ЛаШез.