Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

– Ты неправильно держишь лук, – терпеливо объясняла пятнадцатилетняя царевна Кшаран шестилетней Ассанте. – Локоть ниже, а стрелу укачиваешь на тетиве, как чадо! Ну же!

Стрела снова пролетела мимо мишени.

– Ничего, – Кшаран приобняла сестру. – Даже Воплощенная может промахнуться!

– Воплощенная не промахивается, если всецело предана Защитнице! Кшаран, отойди от сестры. – Девочки увлеклись тренировкой и не заметили подошедшую Альманту.

– Но, мать-царица…

– Отойди. Не смей потакать ее слабостям!

Кшаран отошла, но сначала незаметно от матери ободряюще сжала ладошку Ассанты.

– Мама, – Ассанта попыталась обнять царицу, но та, не заметив ее порыва, взяла висевшую на шее девочки альгирдовую руну и поднесла к глазам дочери:

– Что это, Ассанта?

– Руна Воплощения, – ответила та, сдерживая слезы обиды.

– Почему ты ее носишь?

– Потому что я Воплощенная Защитницы, я сосуд ее мысли, выдох ее вдоха, лезвие ее меча, – пролепетала Ассанта затверженные и ненавистные слова.

– Ты ничто сама по себе. Ты бесполезна для Карагарта и для меня до тех пор, покуда думаешь о себе, а не о служении ей.

– Мать-царица! – Кшаран передернуло от беспощадных слов Альманты, и ей было больно смотреть на лицо сестры. – Она же дитя!

– Теперь ясно, почему Ассанта до сих пор ведет себя как ульмийская неженка! Мне стыдно, что старшая дочь ничего не знает о жертвах царской крови! Даэрры Атальпас посвящают служению свою смерть, а Воплощенная Защитницы должна посвятить ему свою жизнь!

– Я ненавижу ее! Я хочу, чтобы она умерла! – пятнадцатилетняя Ассанта, измученная бесплодными попытками зачаровать руну Защиты, уселась посреди портала Шести в царской тальпе Карагартского храма.

Кшаран подошла к ней и поставила на пол поднос с едой и водой. По приказу Альманты никто, кроме старшей царевны, не мог сюда входить, пока Ассанта пыталась овладеть рунами Защитницы. Ассанта была узницей подземных чертогов храма уже полгода и ненавидела и мать, и свою миссию.

– Если ты не овладеешь рунами Защитницы, ты не найдешь Рог Пятой Битвы. А без него подданным не доказать, что ты Воплощенная! – мягко напомнила Кшаран.

– Я все делаю по Талассату, но не продвинулась ни на шаг! Ни на шаг, Кшаран, не ближе к разгадке, чем четыре года назад! Я прислушиваюсь к Защитнице, произношу слова и наполняю их своим духом! Но то ли слова не те, то ли духа недостаточно, то ли… – Ассанта замешкалась, но продолжила, понизив голос: – То ли руны – измышление Кшартара и не работают!

– Не смей! – отрезала Кшаран. – Если бы руны были измышлением, Воплощенная Хранительницы не скрыла бы Рог Пятой Битвы в Затопленном храме!

– Может, не было никакого Рога, а?! Ты никогда не думала о том, что это сказка, в которую матушка верит, потому что хочет остаться в истории как Матерь Воплощенной?

– Тогда твои дела плохи. Тебе не увидеть солнце и людей, пока не зачаруешь хотя бы одну руну. Молись Двоим, чтоб ты заблуждалась.

Расчет Альманты на гнев дочери и ее стремление выйти из царской тальпы оказался верен. Еще через три месяца царевна нашла верное соединение слов, духа и начертаний и заставила их загораться в воздухе вслед за движением рук. Так Ассанта начала постижение искусства демиургов, которое описывал Кшартар в Талассате.

Все свои помыслы и силы царевна устремила в совершенствование ума и тела, осваивая науку движения и недвижности, искусства голубиной простоты и змеиного коварства.

Когда Ассанте исполнилось семнадцать, во всем Карагарте не осталось ни мужчины, ни женщины, которые могли бы сравниться с ней в фехтовании. Ее меч разил быстрее клинка матери, считавшейся первой среди воительниц царства.

Ассанта становилась той, кем родилась, – Воплощенной Защитницы, смиренно принявшей служение и отрекшейся от своей человеческой сути. И царица почти уверилась, что долг перед Двумя выполнен, что ее дочь – практически совершенное орудие воли Защитницы. Но иногда Альманте казалось, что где-то там, за маской покорности и служения, скрывается совсем другая личина. «Ничего, – утешала себя царица. – Если и осталась какая-то дурь, еще есть время ее побороть».

Как нельзя вовремя спятивший Нардх решил избавиться от своего преступнорожденного внука. Он придумал заманить бледнокожего ублюдка в Дорожный дворец, чтобы Воплощенная Защитницы принесла в жертву дитя запретной связи и утвердила свое право на власть в Ульме. Сам Нардх обещал отречься от престола как последний царь династии Сакхара, запятнавшей себя перед Атальпас. Царское чутье подсказывало Альманте, что риски ничтожны. Их она даже не взяла в расчет, а напрасно: кинжал, брошенный царицей в бледнокожего ублюдка, прервал ее собственную жизнь.

Гибель матери не стала невосполнимой потерей для Ассанты: они никогда не были близки. Кшаран отказалась от своего права первородства в пользу Воплощенной Защитницы, и Ассанту провозгласили преемницей Альманты. Стало известно, что Вальдерас убил Нардха и воцарился в Ульме.

Новая карагартская царица хотела немедленно двинуть войска на Ульм, чтобы ознаменовать начало своего правления свержением проклятой династии Сакхара и возмездием за убийство матери. Но многие свидетели в Дорожном дворце видели, что ублюдок применил какую-то руну. Поползли слухи: ведь никто, кроме Воплощенных, не мог чаровать. Говорили, что ублюдок – вовсе не ублюдок, а Воплощенный, который явился спасти династию Сакхара и установить новый закон в Ханшелле. Некоторые же уверяли, что он проклятие Атальпас и чары его от Господина Запределья. Таинственная связь Вальдераса с силами Извне подтверждалась и тем, что он за две недели убил правителей двух самых сильных царств Ханшеллы.

Политические позиции бледнокожего ублюдка упрочились, когда он женился на дочери первого халита Ульма, и через год у молодой четы родилась царевна. Вопреки ожиданиям халитов и подданных обоих царств, ее не нарекли Даэррой Атальпас. Говорили, что некто вызвался принять ее жребий. Соглядатаи доносили, что Атальпас пожелали нецарскую жертву, что халиты Круга шестикратно бросили священные кости – и все шесть раз они упали одинаково.

Ассанта была теперь не единственной, владевшей искусством чарования рун, и превосходство ее происхождения стало не бесспорным. Требовались новые подтверждения того, что царица Карагарта – Воплощенная Защитницы, а бледнокожий ублюдок – безвольная фигурка госха в происках Запределья. Рог Пятой Битвы стал необходим.

Родовая легенда династии Тарниф гласила, что Рог Пятой Битвы принадлежал Защитнице, и только ее Воплощенная могла им воспользоваться. Во время давно минувшей войны за карагартскую корону Воплощенная Хранительницы спрятала Рог, открыв портал Атальпас в Затопленном храме, чтобы новая династия, служившая Двоим из Шести, им не овладела. С тех пор Тарниф ждали рождения Воплощенной Защитницы, которая зачаровала бы руны Шести в Затопленном храме и, вернув Рог в Кэлидарру, покорила бы всю Ханшеллу.