Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

Царица приподнялась на цыпочки и повесила на шею Рагдара бронзовый амулет – крыло Хранительницы.

– Пусть тебя бережет бессмертная Мать-Хранительница, господин Кханк! Как бережет она каждого, кто отвел беду от смертной матери!

– Господин Кханк, время! – напомнил первый халит, ждавший в центре портала Атальпас.

– Перед тем как принять обет молчания и воздержания, я должен тебя предупредить, – продолжил он, когда Рагдар преклонил перед ним колено. – Ты спас дитя – и я тебе благодарен, потому что она моя внучка. Но ты принял ее судьбу. Обещанное всегда возвращается к Шести, господин Кханк. Постарайся к часу расплаты завершить свои дела. А теперь повторяй за мной.

И Рагдар произнес обет: не брать оружия, не носить доспех, не есть мясо, не касаться женщин, не говорить со смертными и пить лишь воду.

Халит обвязал его голову широкой белой лентой, на внешней стороне которой было написано предупреждение о том, что Рагдар Кханк, который ее носит, дал обет паломничества в храме Ульма и неприкосновенен для воинов, для торговцев рабами и для любых людских дел и нужд, законных и не очень.

– Ты освободишься от обета, когда заполнишь печатями храмов Шести обратную сторону этой ленты. Да будут милостивы к тебе Атальпас, господин Кханк!

Стража распахнула ворота. Торговцы, повозки и воины, охранявшие их, вышли на широкий пыльный тракт. Шествие замыкали паломники. Спиной Рагдар почувствовал чей-то буравящий взгляд. Он обернулся. Из-за плеча Вальдераса женщина-воробей вперила в него альгирдовые глаза, полные ненависти. Оттопырив большой палец правой руки, она медленно провела им поперек горла слева направо.

– Господин Силлагорон, напомните, пожалуйста, нашим радиослушателям о различиях государственного устройства Ульма и Карагарта.

– Карагарт – уникальное царство не только в Древней Ханшелле, но и во всех Шести мирах: он матриархален. Если в Ульме, да и других царствах Реки светскую и религиозную власть воплощал царь, то в Карагарте – царица. С эпохи Кшартара (то есть с начала письменной истории) в Карагарте сменились три царских династии.

– Три? Интересно, случайно ли совпадение с одним из самых символьных чисел?

– Этого я не знаю, но все три связаны с Воплощенными – так называли тех цариц или царей, которых считали аватарами демиургов. Первая карагартская династия основана Воплощенной Создательницы (она была женой Кшартара, Воплощенного Создателя). Последняя царица второй династии считалась Воплощенной Хранительницы. А третья династия, Тарниф, завершилась царствованием Кшаран, старшей сестры Ассанты, Воплощенной Защитницы.

– Но как карагартским царицам удавалось сохранять власть в патриархальном мире Древней Ханшеллы?

– Так же, как и царям в других царствах: они объединяли светскую (то есть воинскую) и жреческую власть. Царицы владели воинскими искусствами и очень часто становились выдающимися фехтовальщицами и лучницами. Кроме того, помимо традиционного халитара в Карагарте существовал своего рода полувоенный, полужреческий орден Смертных Сестер, воительниц-жриц, охранявших царицу.

– При этом Карагарт считался самым религиозным царством на Великой Ульме, верно?

– Совершенно верно. Возможно, такая набожность, перераставшая в фанатизм, была продиктована необходимостью напоминать о том, что женские архетипы культа Шести равны архетипам мужским: Создательница – Создателю, Хранительница – Хранителю, Защитница – Защитнику.

Царица Альманта из династии Тарниф, ожидавшая разрешения от бремени, засыпала. Сомкнулись волны сна, и она очутилась на оглушающе шумной улице незнакомого города.

Странно одетые люди проходили мимо царицы и сквозь нее. С рычанием и воем мчались разноцветные демоны с горящими глазами. Отовсюду исходило зеленое свечение Сна Извне. Царица взглянула на небо, отливавшее альгирдовой зеленью, – по западному краю красно-оранжевым растекалось солнце.

«Бессмертная сестра! – молитвенно выдохнула Альманта. – Куда велишь идти? Дай знак!»

Подлетел воробей, опустился на протянутую руку Альманты, а потом короткими перелетами стал указывать царице дорогу мимо небывало высоких стеклянных домов, расписанных светящимися незнакомыми письменами. Вечереющее небо отражало зарево многих огней города, населенного людьми и демонами.

Воробей остановился у здания с изящными гранитными колоннами. Козырек пятиступенчатого туфового крыльца венчал барельеф с эмблемой Двоих из Шести – ветвистым деревом на фоне полной луны. Это был самый чудной храм, который Альманта видела. Тяжелая металлическая дверь гостеприимно распахнулась, и царица прошла вслед за залетевшим внутрь воробьем в просторный теун, отделанный мрамором, золотом и зеркалами.

Следующий теун был невелик, но достоин Двоих из Шести убранством. За массивным деревянным столом разговаривали на непонятном языке две женщины: молодая ханшеллийка, облаченная в ритуальные белые одеяния Даэрры Атальпас, и бледнокожая щуплая девица, судя по неброской одежде – безродная. Но в ушах ее поблескивали серьги в виде полумесяцев, а ее тень как будто принадлежала другой женщине, более рослой и физически развитой, вооруженной мечом и щитом. Силуэт Защитницы. Альманта склонилась перед ним, чтя Одну из Двоих, Покровительницу Тарниф.

– Мир снов правдивее мира плоти, – раздался низкий грудной голос. – Меня зовут Каллеата.

Обитатели сна, казалось, не замечали Альманту, но вдруг взгляд ханшеллийки устремился на царицу. Мир замер, и рука собеседницы Каллеаты застыла, поправляя белесо-золотистую прядь, упавшую на серые глаза.

– У нас мало времени, царица. Ты вот-вот разродишься, и с наследницей карагартского престола пребудет Защитница.

– Моя дочь – Воплощенная? – перехватило дыхание у Альманты.

– Как Кшартар, царица. Пусть она носит эту руну на шее, чтоб быстрее слиться с Защитницей, – Каллеата протянула Альманте крошечную альгирдовую руну.

Царица благоговейно приняла дар и сжала его в ладони.

– Не потеряй, – напутствовала Каллеата. – Во всей Кэлидарре, одной из возможных вселенных, есть лишь одна такая руна. И я лишаю этого дара ее, – она кивнула на свою замершую собеседницу, – чтобы твоя дочь нашла Рог Пятой Битвы и объединила Ханшеллу во имя Двоих из Шести.

Боль резанула Альманту в низу живота, и она проснулась. Царица разжала стиснутый кулак: на ладони зеленела многоугольная руна.