Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

– Священный Гальдар, Песнь о том, как Создатель вступил из Великого Извне в Великое Ничто?

– Да, царь. Приходи с малой свитой, но богатыми дарами!

В вечер Кархалта Вальдерас с небольшой свитой выдвинулся по широкой тысячелетней дороге, соединявшей храм Атальпас в Сантре с Заречным храмом у Трех Рек. У темнеющего горизонта алела Ахтесса. Мертвая долина Трех Рек фосфоресцировала ядовито-зеленым отсветом альгирдовой пыли, отравлявшей здешнюю землю со времен битвы Кшартара и Господина Запределья четыре тысячи лет назад.

Над дорогой к Заречному храму, навалившись немыми звездами на небо, простерлась ночь, безбрежная, как холмистая степь Трех Рек. Дороги человеческого царства обернулись тропами мироздания, и странствовать по ним отваживались лишь цари и души мертвецов.

Наконец, в свечении альгирдовой пыли зачернели менгиры Заречного храма. Два всадника на побеленных известью бегемотах преградили дорогу.

– Кто ступил на путь мертвых?

– Я, Вальдерас Сакхара, царь Великого Ульма…

– Живым нет пути на Поля Вечной Пахоты. Кто ты?

– Я, Создатель, из Великого Извне вступаю на путь к Великому Ничто…

Всадники расступились.

Вход в тальпы Заречного храма был прорыт в земле со стороны западных менгиров, а выход – со стороны восточных. И вход и выход закрывались каменными плитами, отпиравшимися изнутри с помощью хитрой системы рычагов. В центре, на портале Атальпас, царь и его спутники разыграли битву Извне, в которой пал Создатель.

После ритуала Вальдерас направился к западным менгирам, и от одного из них отделилась фигура. Это оказалась Кшаран.

– У меня послание от сестры, царь, – карагартская царевна протянула запечатанный знаком луны свиток и отошла на почтительное расстояние, чтоб Вальдерас мог обдумать письмо, не стесняясь ее близостью.

Вальдерас нетерпеливо сломал печать.

«Вальдерас из династии Сакхара, царь Великого Ульма и земель вкруг него на много дней пути! Я, Ассанта из династии Тарниф, Воплощенная Защитницы и царица Карагарта и земель вкруг него на много ночей, призываю покончить с противостоянием наших царств, неугодным ни демиургам, ни предкам Тарниф. Я вызываю тебя на поединок. Если ты падешь от моего меча, Ульм станет провинцией моего царства, а твоя семья будет с почестями принесена в жертву в карагартском храме Двоих из Шести. Если же победителем выйдешь ты, то я покорно приму любое твое решение: принесешь ли ты меня в жертву на портале Атальпас или возьмешь в жены. Поединок назначаю на утро после ночи Кархалта до угасания альгирда на портале Атальпас Заречного храма долины Трех Рек. Пусть умершие Тарниф и Сакхара свидетельствуют битву, а демиурги рассудят, кому из нас править Ханшеллой».

Вальдерас улыбнулся.

– Что-то хорошее пишет? – полюбопытствовал Нартор.

– Она назвала меня по имени, а не бледнокожим ублюдком. Но… – Вальдерас замолчал, прислушиваясь к себе. – Ощущения такие же, как когда мы ехали в Дорожный дворец. Кажется, к гибели.

– Дай, – встревожился Рагдар. Пробежав глазами письмо, он добавил: – Не соглашайся. И без царского чутья ясно, что это твой смертный приговор.

– Что предлагаешь?

– Выстави меня.

– Рагдар, это… просто немыслимо! Ладно Бальвир, но ты, человек Кодекса! Ты сам себя слышишь?!

– Она Воплощенная. По-другому ты не сохранишь царство и жизнь.

– А лицо? Лицо я сохраню, Рагдар?! А?!

– Вальдерас, это не поединок. Это убийство. Ты неплохой мечник, но она – Воплощенная. К утру, когда разойдется весть о поединке, даже самый азартный игрок на тебя не поставит.

– Признайся, тебе просто нравится быть спасителем! Тебе нравится, чтобы все думали, будто царь без тебя – полное ничтожество! И что бы делал бледнокожий ублюдок, если бы не великий Рагдар Кханк?! – взорвался Вальдерас. – Рагдар, пойми! Царь – я! И я хочу, чтобы победы, поражения – неважно – были моими! Если для того, чтобы спасти царя Вальдераса, человек Вальдерас должен умереть – быть посему! Поэтому, если хочешь оставаться моим другом, довольно меня спасать!

– Вальдерас, – шепнул Нартор, косясь в сторону, куда отошла Кшаран, – может, покончить с сучкой до наступления утра? Я позабочусь…

В ответ Вальдерас замахнулся кулаком и, если б Рагдар не перехватил его руку, ударил бы Нартора в челюсть.

– Еще раз такое услышу… – яростно прошипел он.

Нартор укоризненно покачал головой:

– Судьба царства и семьи – не тот вопрос, который решают штанами.

– Или гордыней, – добавил Бальвир.

Петли дхарм сжимали горло Вальдераса и холодили тело. Их пронзительный свист перерастал в приглушенный крик:

– Смириссссссь! Отступисссссссь! Умри-и-и-и-и!

Рагдар неотрывно смотрел за правое плечо друга.

– Что ты слышишь, Вальдерас?

– О чем ты? – Вальдерас не знал, что его испугало больше: повеление царского чутья – или то, что Рагдар о нем как-то догадался.

– Какие слова ты слышишь сейчас?

Вальдерас промолчал.

– Что бы она ни говорила, ее – лишь слова, а решения – твои!

– Нам пора, – прервал спор Вальдерас, – до поединка еще шесть часов, а тесситы уже ждут.

– Так что мне передать сестре, царь? – напомнила о себе стоявшая поодаль Кшаран.

– Передай, царевна, что я принимаю вызов.

Узкий лестничный провал зиял в ядовито-зеленом свечении рун портала. Лица и тела охранявших его тесситов были раскрашены известью так, как будто наполовину они плоть, а наполовину – кости. Один обратился к Рагдару:

– Демиургов и смертных, рабов и царей царство мертвых равно встречает! Вестник, кого ты привел?

– Сам Создатель покинул небо! Сам Создатель покинул землю! Сам Создатель ступил в Извне и неравный там принял бой! К Неназываемому, но Многоименному устремлен Создатель нашего мира! Через смерть он вернется к жизни! – процитировал Рагдар Талассат.

Тессит указал Вальдерасу на спуск в недра храма. Тесситские алебарды скрестились за его спиной.

Когда плита задвинулась за спустившимся в храм Вальдерасом, Рагдар обернулся к Бальвиру:

– Я уладить кое-что.

– Спятил?! Ты же вестник! Ты обязан встретить его на выходе!

– Хочешь покончить с бешеной бабой? – одобрительно поинтересовался Нартор. – Я с тобой.

– Нет, ты остаешься. Бальвир, придумай что угодно, но объясни Вальдерасу, почему я его не дождался. Я подтвержу. – И, не дожидаясь ответа, Рагдар скрылся за менгирами.

Воздух становился все более спертым и влажным. Ноздрей коснулся сладковатый запах тлена. Коридор сужался.

За десятой ступенью на небольшой площадке двое тесситов преграждали проход алебардами, немного рассеивавшими тьму свечением альгирдовых лезвий.