Гай Кей - Блеск минувших дней [litres]

Герцог почувствовал, что бледнеет от ярости.

– Ты предала бы свою семью! Мачеру!

– Да, – согласилась Адрия. – Ты прав. Поэтому не вынуждай меня это делать. Я тебе сказала, он спас мне жизнь, и я не намерена забывать об этом. – Она закрыла глаза, потом открыла. Ее голос изменился, наконец-то стал мягче. – Отец, он действительно меня спас, я бы не стала тебе лгать. Фолько знает, потому что это связано с тем, что я делала для него. Поверь мне. Прекрати это, напиши умное письмо герцогу Серессы, пошли деньги и подарки. Купи у этого человека книг.

Кажется, она взяла себя в руки. Ариманно перевел дух. Да, его дочь умела убеждать, и она собиралась стать Дочерью Бога. Может быть, это поможет ему, когда приблизится старость и смерть. Каждому человеку нужна помощь, ему или его душе. Свечи и молитвы, заступничество в святом месте. Видит Джад, он совершил много ошибок.

Видя, что Адрия смягчилась, герцог спросил:

– Посидишь со мной?

Он показал на каменную скамью возле ярких цветов. Девушка улыбнулась.

Ее улыбка – как подарок, подумал он.

– Конечно, отец, – ласково ответила Адрия Риполи.

Она позволила ему увидеть улыбку на своем лице, когда он попросил ее присесть. Мужчинами можно управлять таким образом, даже ее отцом. Возможно, особенно ее отцом. А ей все еще нужно было кое-чего от него добиться.

Они сели рядом, и Адрия сказала:

– Конечно, я бы никогда не открыла никаких секретов нашим врагам. Ты это знаешь.

Отец кивнул:

– Меня бы это сильно удивило, хотя, разозлившись, ты часто действуешь под влиянием чувств. Ты всегда была такой.

Это правда. Важно было помнить, что он полон страхов, но очень умен.

– Может быть, Дочери Джада меня утихомирят, – сказала она с улыбкой. Герцог грустно покачал головой:

– Маловероятно. Но с годами ты станешь спокойнее, особенно после того, как у тебя появятся обязанности, которых не было никогда прежде.

Это тоже была правда.

Потом он сказал:

– Я бы хотел прожить достаточно долго, чтобы увидеть, какой ты будешь, когда станешь старше. – Она слегка растерялась, а герцог продолжал: – Как он спас тебе жизнь, этот Черра?

Таким он был, ее отец, все держал в голове, чтобы потом внезапно заговорить об этом. Зря она надеялась, что он забудет спросить.

– Я выполняла одно задание для Фолько, как я уже сказала.

– И встретила книготорговца?

– Он тогда не был книготорговцем. Отец, будет лучше, если…

– Ты выдашь Фолько, если расскажешь мне? – Приподнятые брови, справедливый вопрос.

Она дала правдивый ответ:

– Я выдам себя.

Герцог молчал, окидывая взглядом свой сад, в котором расцветала весна. Наконец он тихо произнес:

– Этот мир что-то потеряет, когда ты уйдешь в обитель, Адрия.

Такого она не ожидала и почувствовала, что краснеет.

– Спасибо. Надеюсь, я буду… я смогу кое-чего там добиться. Разве не поэтому мы?..

– Не поэтому мы так поступаем? Да. Но все равно.

– Женщина, которая спасла жизнь Антенами Сарди в той гостинице, – та же женщина, которая вылечила меня.

Герцог посмотрел на нее:

– После того, как ты сделала то, о чем не можешь мне рассказать?

– Да, отец. Она помогла нам уже дважды.

– Нам следует послать ей денег?

– Фолько ей заплатил, оба раза.

Он поморщился.

– Разумеется, заплатил. И… – Адрия видела, как он думает. – И он сейчас командует своей армией на службе у семьи Сарди.

Страх, подумала Адрия, может сделать человека проницательным и настороженным. Если только этот страх не управляет им.

– Эта женщина мне написала, письмо пришло сегодня утром. Она находится в маленьком городке возле Бискио и опасается, что на него нападут. Я собираюсь сообщить об этом Фолько, но мне нужен один из твоих посыльных.

– В Серессу ты отправила собственного посыльного.

Она заставила себя улыбнуться, чтобы сделать укол менее болезненным:

– Хочешь обсудить, почему мне пришлось воспользоваться собственным посыльным?

Герцог опять отвернулся.

– Не очень.

– Хорошо. Тогда не будем. – Девушка услышала шаги, подняла взгляд. – Мама здесь.

Отец тоже посмотрел туда.

– Да поможет мне Джад, – произнес он. – Вы обе одновременно?

Адрия рассмеялась.

Но известия, которые принесла мать, предназначались для нее.

Они узнали, какую именно обитель Коринна Риполи, герцогиня Мачеры, считает самой подходящей для своей дочери. Большая, широко известная обитель недалеко от Родиаса. Адрию готовы принять уже этим летом, и подразумевается, что она со временем сменит нынешнюю Старшую Дочь на этом посту.

– Они запросили большую сумму, – сказала герцогиня, поворачиваясь к мужу.

– Разумеется, – ответил отец Адрии.

– Мы обсудим условия, – сказала мать.

– Конечно, – согласился отец.

Этим летом, думала Адрия. Значит, уже скоро.

Она ясно представила себе окружающий их сад в красках лета, только ее здесь не будет. Жизнь – твоя жизнь – может меняться так быстро.

Она почувствовала, что отец смотрит на нее, и снова повернулась к нему. Ей показалось, что она видит в его глазах нежность. Он меня любит, подумала Адрия.

– Кажется, всем нам надо послать письма в разные стороны, – сказал герцог Ариманно своей младшей дочери. – Я прикажу доставить их туда, куда нужно.

Адрия вдруг поняла, что вот-вот расплачется, и, пока этого не случилось, попросила разрешения удалиться, а вслед за тем отправилась на прогулку верхом. Полдень – не лучшее время для верховой езды, но пока еще не жарко. Еще не наступило лето. Пока не наступило.

После Адрия написала два письма, одно – Фолько, другое – в Серессу. Во втором письме она заказала еще один религиозный текст и упомянула обитель недалеко от Родиаса, куда уедет.

Странно было писать название обители, вслух повторять его самой себе. Ей придется жить и умереть там.

Вместе с родителями и братьями Адрия сходила в дворцовое святилище на вечернюю молитву. Как и всегда, она молила о прощении за убийство Уберто Милазийского. Как и всегда, искала в себе хоть крупицу раскаяния, но не находила.

Я, думала Адрия Риполи, совсем не идеальный кандидат на роль Старшей Дочери Джада. Почему-то от этой мысли ей становилось легче.

После вечерней трапезы была музыка. Она танцевала с отцом, который любил музыку. Он хорошо танцевал, лучше, чем Адрия.

– Пожалуй, надо написать герцогу Серессы о том, – сказал отец, пока они расходились в разные стороны и снова сходились в танце, – что я боялся, как бы моя упрямая дочь не сблизилась слишком тесно с книготорговцем, и стремился, по глупости, помешать этому.

– У тебя упрямая дочь? – спросила она.

Герцог улыбнулся:

– Могу написать другое письмо.

Адрия покачала головой:

– Не стоит. Ты обеспечишь книготорговцу незаслуженно хорошую репутацию, но мужчинам это нравится.