Гай Кей - Блеск минувших дней [litres]

В данном случае восстание двух мятежных семейств и тех, кто связал с ними свою судьбу, было подавлено, однако их замысел чуть было не увенчался успехом. Мятежники ворвались во внешний двор через открытые ворота со стороны города. Они намеренно выбрали эти ворота. Некоторым удалось проникнуть во дворец, и они попытались подняться по главной лестнице к жилым покоям семьи. Они считали, что, если бы удалось убить герцога и трех его сыновей, то солдаты, узнав об этом, перешли бы на сторону тех, кто будет им платить, поскольку в семье Риполи не останется мужчин.

Верность солдат, гласит пословица, еще менее надежна, чем верность девушки.

Но пословицы не всегда говорят правду – и о солдатах, и о девушках, – и мятежникам не удалось пробраться по главной лестнице в покои герцога. Некоторые поднялись на второй этаж по второй, меньшей лестнице – все они хорошо знали дворец Мачеры. Там они тоже наткнулись на стражников, пусть и не в таком количестве. Кроме того, на той лестнице они увидели младшую дочь герцога с мечом в руках.

Адрия была ранена в Милазии кинжалом в бедро, но искусная целительница и Божья милость помогли вылечить ее рану. Присоединяясь к двум стражникам, защищавшим черную лестницу, она чувствовала себя сильной и злой (и испуганной за своих родных). Два стражника и дочь герцога против полудюжины мятежников, бегущих вверх по лестнице к покоям семьи.

Где-то позади бежали на подмогу другие стражники, Адрия слышала, как они кричат и звенят оружием в комнатах, направляясь к этой лестничной площадке и к главной лестнице. Но они все еще были позади и слишком далеко, там, откуда не поможешь, а верным людям, находящимся внизу, еще предстояло с боем прорываться через двор замка, на что тоже требуется время.

Один из мужчин, стоящих перед Адрией, вступил в схватку с нападавшим слева и убил его. Но, пока они сражались, другой мятежник протиснулся мимо, прижимаясь к стене. Преградив ему путь, Адрия сделала выпад мечом, почувствовала, как он вошел в тело. Но мятежник – она так толком и не разглядела его – сделал ответный выпад своим клинком.

Боль обрушилась на нее с ошеломляющей силой. Адрия повалилась назад и на бок в тот момент, когда подоспевшие стражники сбежали вниз и вступили в бой. Один из них увидел ее и яростно выругался. Бросив свой меч, он подхватил девушку на руки и кинулся, не переставая ругаться, обратно, туда, откуда пришел, к покоям семьи. Адрия вскрикнула, когда он споткнулся на верхней ступеньке. Каждое движение причиняло ей боль, она чувствовала, как льется кровь. Опять. Но теперь ее ранили в живот ниже ребер. Рана плохая, она это понимала. Девушка подумала о Джаде. Ведь в таких случаях полагается думать о Боге, правда? Он сейчас был внизу, под миром, далеко отсюда.

Мужчины и женщины умирают каждый день, каждый час, но Адрия Риполи была яркой, беспокойной, все еще растущей душой, и она могла бы изменить мир, находясь в обители недалеко от Родиаса или в каком-то другом месте.

Можно возразить, что поток времени делает свое дело независимо от того, кто за ним наблюдает и пытается его остановить. Но также можно верить, что и люди способны что-то изменить. Они могут предложить своим ближним безопасность и покой, защитить от свирепого ветра – или принести смерть вместе с потоком этого ветра, потому что изменения не всегда приносят благо.

Но иногда приносят.

Адрия сбежала с крыши, бросилась к себе в комнату за мечом, который упорно держала там и училась сражаться, начиная с позднего детства. Она никогда не была мастером боя на мечах. Не всякий дар нам дается, даже при большом желании.

Ей следовало остаться у себя в комнатах, под охраной, или пробежать по верхнему этажу и присоединиться к родителям, или остаться на крыше. Они ничего этого не сделала. Ее характер, ее гордость. Мы есть то, что мы есть в этом мире, когда он нам позволяет.

Солдаты сражались с мятежниками во дворе замка, пробежав туда через первый этаж дворца из внешних казарм. Некоторые прорвались наверх к обеим лестничным площадкам и очутились за спиной у мятежников. Остановив нападавших и соединившись с личной стражей герцога, идущей сверху, они перебили всех врагов.

Но это случилось уже после того, как один из этих мятежников (потом узнали, что он принадлежал к семейству Аббато) вонзил меч в младшую дочь Риполи по имени Адрия, которая сияла ярче, гораздо ярче, чем обычно дозволяется такому молодому человеку, да еще и женщине.

Ее опустили на пол в самой большой гостиной. Там были ее родители, вокруг них и у дверей стояли стражники. Ее братья сражались внизу. Она с трудом дышала и опять вскрикнула, когда стражник осторожно положил ее на плащ, который кто-то расстелил на мраморном полу.

Ариманно, рыдая, опустился на колени рядом с дочерью и взял ее руку в свои. Совсем недавно он держал ее точно так же во время танца. Ее мать – Адрия слышала ее голос будто издалека, – настойчиво звала лекарей. Девушка подумала о целительнице, которая помогла ей два года назад возле Милазии. Она знала, где сейчас Елена, и только сегодня отправила Фолько письмо с просьбой насчет нее. Это было перед тем, как село солнце, и голубая луна поднималась сквозь звезды, и…

Горели лампы, но Адрии казалось, что в комнате как-то странно темно. Она закрыла глаза, потом снова их открыла, но светлее не стало. Девушка услышала, как отец сказал, тоже где-то далеко, хотя был прямо рядом с ней:

– Дитя мое, держись, будь сильной! Лекари уже идут!

Но к тому времени она уже знала. Знала, что иногда недостаточно быть сильной или смелой. Адрия посмотрела на отца, на это знакомое лицо, полное любви и ужаса. Попыталась вдохнуть и произнести как можно четче:

– Простите, что я была не такой, какой вы оба хотели меня видеть.

Ее мать тоже была здесь, где-то в этом полумраке.

– Неправда, – услышала она голос Коринны Риполи. – Никогда так не думай, Адрия!

Но отец, сидящий возле нее, прижавшись губами к ее уху, произнес:

– Ты гораздо больше, чем то, какой мы хотели тебя видеть. Но молчи. Береги силы. Видишь, они уже здесь! Оба лекаря здесь!

Силы, опять. Но было уже слишком поздно. Слишком поздно стало уже в тот миг, когда меч вошел в мое тело, подумала она.

Адрия больше не произнесла ни слова. Не всегда находятся мудрые или полные смысла слова, чтобы сказать их в конце жизни. И мужество не всегда вознаграждается, разве только в памяти других людей, возможно, но память – такая хрупкая вещь.

Она гадает, кто еще присутствует здесь, где она сейчас. Ей кажется, что она висит в пространстве над своим телом. Видит своих рыдающих родителей и других людей. Ей хочется сказать им, что сейчас не время плакать, ведь дворец атакуют!

Ей следовало бы бояться, думает Адрия. Она мертва и понимает это. Но не годится готовиться к встрече со своим Богом, испытывая страх, не так ли? Не так она жила, не такой была и не так сделает следующий шаг, если это в ее власти. Но, если честно, в этот момент ей немного страшно.