Виктор Кораблев - Королевства изгоев

Ночью Редрик думал, что не сможет заснуть. Он специально подождал, пока девушка отошла ко сну, чтобы пропустить все волнующие его воображение моменты. Затем прокрался в комнату. Его чуть не выдала деревянная штора, что заменяла ему дверь. Но помощница, уставшая в дороге, уже тихо посапывала, завернувшись в три пледа. Особенно тщательно она укутала ноги. Видимо, была еще той мерзлячкой — южанка.

Редрик опустился на лежак. Он выбрал тот, который принадлежал Андерсу — не хотел портить новый. И, к своему удивлению, расслабился и моментально заснул, как убитый. Его еле добудились. Лавочник, подкалывая сына, сально намекал на бурную ночь и шатающиеся стены, но Далила лишь заявила о бурном храпе парня, который и являлся причиной сотрясения.

Пришло время выяснить навыки девушки. Она с раннего детства жила в пейсалимском приюте культа. В нем детей учили грамоте, математике и этике. Разумеется, детей приучали и к бытовому труду: готовке, стирке, уборке и рукоделию. Был даже курс первой помощи.

Далила, кроме всего прочего, знала наречие пейсалимского княжества и язык полуросликов, будто свой родной. Редрик смог перепоручить помощнице легкую и мелкую работу. Это принесло плоды, ведь то, что девушка своими маленькими ручками делала легко и непринужденно, прокаленные руки-лопаты Реда с негнущимися пальцами делать уже не могли. Правда, базовой математики оказалось маловато для нужного уровня бухгалтерской мистификации.

Редрик взялся учить Далилу. Та сначала со скепсисом отнеслась к этому, но потом поняла, что глубина и премудрость того, что парень называл «черная канцелярия», стоит того.

Шли спокойные деньки. Дни становились теплее и длиннее, как и вечерние беседы молодых людей, которые продолжались даже по ночам. Во время занятий они садились все ближе и времени учебе уделяли все меньше. Девушка будто хорошела на глазах. В свободное время они катались на Смоки и любовались просыпающейся природой. Первые подснежники. Первый скромный букетик. Первые венки в волосах.

Состояние возбуждающего покоя не покидало Редрика ни на миг. Но он не знал, что делать. Он даже не знал, как познакомились его родители, тем более — как развивались их отношения. От помощниц Валенсии парень если и слышал разговоры про отношения, то те были про пьяные «залеты». Книги тоже не помогали, он просто не верил написанным историям.

Наступил апрель. Начался период проведения гонки за тендер. Это событие проходило раз в три года, в апреле. Соревновались представители от хозяйств, что разводили лошадей, и аристократы. Победителем мог стать лишь один. Этот человек получал трехлетний тендер на поставку лошадей для нужд государственной почты и денежное вознаграждение. Если же побеждал наездник, представляющий благородный дом, что не владеет конезаводом, он имел право выставить тендер на аукцион, проводящийся на финише.

Отец Редрика вместе с Гизмо отправились в город — сделать ставку. Валенсия отправилась с ними за компанию и закупиться. Гонка ее не интересовала. В прошлых двух победил дом Першер. Это одно из благородных семейств, что еще сохранило серьезное влияние в империи, хоть и не отличалось древностью рода.

Тогда наездником от дома выступал Руперт Першер — младший брат главы дома, Олмера Першера. Но он погиб на дуэли из-за падшей женщины. На этот раз в гонке принимал участие младший сын Олмера — Седрик.

Парень был ровесником Редрика, но исходя из слухов, слыл «золотым мальчиком». Их обрывков, раскрывающих образ жизни парня, хватало, чтобы Ред, как и весь кампус, болели за главного оппонента Першеров — дом Сайдер.

Бенджамин Сайдер представлял свой дом и как глава, и как наездник. Редрик мало что мог о нем сказать кроме того, что до Першеров именно он был бессменным победителем прошлых гонок. Особо агитировал болеть за него Лоуренс. Он называл это ветеранской солидарностью, хоть и не вдавался в подробности.

Суть гонки заключалась в показе скорости, грузоподъемности и выносливости животных, что так необходимы для нужд почты. Гонка за тендер длилась примерно неделю. Всадники выезжали из восточных ворот Аусбуха, проезжали почтовый маршрут под названием «Центральное кольцо» и возвращались по южному тракту обратно.

К прибытию первого всадника всегда собиралась огромная толпа около ворот. Людей о приближении лидера гонки предупреждали государственные офтопаты — маги, зрящие в даль, но они не раскрывали личность всадника. Победителя встречали овации, крики, приветствия и летящее венки.

Шел четвертый день заезда. Редрик, пользуясь отсутствием отца, вскрыл его заначку с «Гномьей особой» и сидел на лавке, потягивая янтарное бренди. Он наблюдал за тем, как Далила пытается «затопить» тренировочный отчет по продаже табака ссылками на акцизные законы, что противоречили друг другу.

— Прогресс есть, но у тебя впереди еще долгий путь, — наставительным тоном сказал парень, бегло просматривая грубые, по его мнению, уловки девушки.

— Ну, прости. Я не такая потомственная мошенница, как ты.

— Я не мошенник, я — вор, — глаза Реда загорелись.

— И в чем разница? — спросила девушка, но прикусила губу и закатила глаза, ведь уже много раз слышала ответ на этот вопрос.

— Первые крадут у всех, кроме тех, кого боятся, и лишь для собственной выгоды. Вторые берут свою долю, которую отняли у них мерзкие и гнусные люди, что прикрываются законом.

— Благородство просто прет, особенно откуда не просят. Прямо… аристократ на белом коне.

— А почему не на сером? — Ред глянул на отпущенного погулять Смоки, что мирно пощипывал щебенку.

— Да нет! Гляди, — она повернула голову парня в сторону тракта. — Там, прямо по дороге — всадник.

Присмотревшись, Редрик тоже увидел его. Невероятно — настоящий рекорд скорости, правда текущий темп всадника оставлял желать лучшего. Лошадь постоянно уводило влево, а глядя на наездника, можно было подумать, что тот вот-вот выпадет из седла — так его шатало. Увидев масть лошади и цвета одежды всадника, парень понял, это — Бенджамин Сайдер. Редрик поставил стакан.

— Сиди тут, — бросил он девушке и, подозвав Смоки, вскочил ему просто на голую спину.

Далила продолжала наблюдать за всадником.

— Гони к нему, дружище, — по-гномьи, сказал коню Ред.

Набрав с места значительную скорость, Редрик добрался до наездника. Он увидел невысокого и худого блондина средних лет. Мужчина был жилист и подтянут, но сейчас, сгорбленный и навалившийся на конскую шею, лорд Сайдер мог вызывать лишь сострадание.

Всадник не потерял сознания, но будто не реагировал, ведя лошадь лишь благодаря выработанной памяти тела и выучке животного. Пахло рвотой.

С лошадью, на первый взгляд, все было в порядке. Ред заметил на крупе скакуна странный предмет — огромный шлем. Крепежей не наблюдалось, но тот спокойно удерживал равновесие.