Виктор Кораблев - Королевства изгоев

— Ну, ни хрена себе, а в школе и такому учат? — тихо обхохатывался Лоуренс.

— Сильви, не надо так. Это просто подколка, добрая — без умысла, — брюнетка приобняла блондинку так, что рука той оказалась зажатой между грудями подруги.

Плоская блондинка дернулась и начала краснеть. Оскорбления неслись потоком, будто прорвав плотину.

— …даже если мне придется улавливать толковую мысль в мистических движениях отвратительно раздутых мышц потного бугая, даже если все действо будет сопровождаться взаимным ублажением между тобой и Странником под аккомпанемент эльфийской оргии, я все равно благодарю за мудрые слова… — девушка задохнулась.

Красная и разгоряченная, она пыталась сохранить ясность ума, заодно преодолевая страшную одышку.

— Так вот какие мысли лезут девочкам в голову от сидения за партой. Мужская любовь и межрасовые оргии.

Услышав комментарий парня, девушка поперхнулась, а в Редрика прилетел ком одежды.

— Прикройся, а то твои вызывающие телеса перевозбудили юную леди, — еле сдерживался лавочник, бросивший сыну вещи.

— Сейчас. Подержи, — Ред передал сверток с табаком светловолосому парню. Тот молча его принял и, пока Редрик одевался, невзначай прочитал запись Залаза.

— Да как может меня возбуждать мужская лю… грудь. Эта страшная татуировка, ужасный шрам. Да левая вообще — не грудь, без соска. Просто объемный кусок бугрящейся плоти, — продолжала девушка после одышки, совсем выбитая из колеи.

— Вот-вот, милая моя, главное, чтобы сосочки были красивые — объем не важен, — одевшись, с чувством закивал Ред. — Ты уже начинаешь правильно мыслить.

Девушка на секунду замялась, затем помотала головой. Она переводила взгляд поочередно с отца на сына и наоборот.

— Да как вы смеете? Да вы, вы… да вы же одинаковые. Два похотливых старых негодника. Нет, вы слишком одинаковые — вы оба, все мужчины в вашем роду — один огромный жалкий старик, я сочувствую женщинам, что имели несчастье носить вас под сердцем. Умрите поскорее.

— Эй, я никакой не старик, и… — внезапно Ред увидел лицо своего отца.

Это было что-то из тех времен, когда память еще не слушалась маленького ребенка, не хотела запоминать лица любимых людей, что застывали в таких масках бесконечной горечи. Его кулаки сжались так сильно, что новая кожа на тыльной стороне ладоней треснула и разошлась россыпью растяжек в доброй сотне мест.

— …и не смей раскрывать пасть на моего отца, невоспитанная мелочь, — парень обвиняюще указал на девушку пальцем. — Чувство меры — вот теперь твоя цель, я дарю ее тебе. И даже если это будет твоей единственной положительной чертой — ты уже станешь хорошим человеком.

— Тебе бы самому не помешало им обзавестись, — послышался усталый голос лавочника. — Прости его, юная леди, ему только вчера стукнуло пятнадцать. В таком возрасте все ребята думают лишь об этом. Даже самая мудрая мысль в конечном итоге сводится к плотским желаниям.

— Ничего подобного, просто они так легче запоминаются и лучше доходят до сверстников, — засунув руки в карманы, пробурчал Редрик.

Он слегка успокоился, вновь увидев привычное выражение на лице отца.

— И откуда тебе это знать? Ты же не общаешься со сверстниками, — сделав затяжку, вернул свой обычный ехидный тон Лоуренс.

— Может, и так… — Редрик вынул портсигар и достал папиросу.

Подставив палец Смоки, который его послушно облизал, парень подкурил. Сделав затяжку, продолжил, помахивая горящим пальцем:

— …зато у меня есть четыре друга: бедный барон, древний шоргон, последний дракон и наглый гремлин. Возможно, даже пять, но тут не скажешь наверняка.

Ребята опешили от такой картины, а платиновая блондинка была еще и подавлена, она казалась маленькой девочкой. Она и была ею, все напускное исчезло. Девушка поняла, что, потеряв самообладание, она сильно обидела двух незнакомцев, которые просто обыденно шутили и меньше всего желали ей плохого. Ее лицо покраснело от стыда, и она убежала.

Взметнувшаяся юбочка, платиновая волна, отражение солнца в ивовых сережках.

— Простите ее, она не хотела. Сильви все держит в себе, но, когда ее сбивают с толку, не может себя контролировать. Она добрая, просто очень волнуется перед экзаменами. Не думайте о ней плохо. Простите, — протараторила брюнетка, бросившись за ней вдогонку.

Догонит, беглянка хочет, чтоб ее догнали. Добрая девушка — лучший утешитель.

— Да понял я, — пробурчал Редрик, опуская догоревший палец.

Блондин молча протянул ему сверток, Ред забрал табак, но парень не убрал протянутую руку.

— Спасибо, — оливковые глаза встретились с серыми. — Для Сильвии это был единственный стоящий урок за все время нашей совместной учебы. Важный и действительно полезный… судя по ее реакции. Она даже смогла впервые в жизни извиниться. Жаль, не дожали… Надеюсь, вы не в обиде и впредь сможете общаться с нами, как со сверстниками. Я даже имею смелость просить считать меня вашим пятым или шестым другом.

— Дружишь с кем попало? Может, хоть представишься, для начала? — сделал затяжку Редрик.

— Рэнсом Кэбот. А мои спутницы — Сильвия Кернел и Клио де Мур. Мы все ваши одногодки. И нет — не с кем попало, только с теми, с кем имеет смысл искать встречи.

— Вот оно что, а я знаком с сестрой Клио — женщина удивительной красоты, жаль, влюблена в старого пройдоху, — Редрик почему-то был абсолютно уверен в своем выводе по поводу родства девушек. — Вы — городские — сплошь торопыги, или слово «друг» здесь значит что-то другое, раз ты им так разбрасываешься?

Редрик точно не понял, какая часть его высказывания оскорбила юного аристократа больше, но тот смог сдержаться — прошел проверку. Ред перебросил сверток в левую руку, а самокрутку отдал коню. Парень повторил недавнюю позу верхнего рукопожатия, что показал ему дракон.

— Ну, давай, Рэнсом Кэбот.

Светловолосый парень сначала растерялся, сбитый с толку курящим конем, но быстро понял, чего от него хотят. Рэнсом попытался вернуть Редрику жест, но его ждало фиаско. Может, он и не особо уступал Реду в росте, но если у юного аристократа и была пара мозолей после уроков фехтования, то рука, что он пожимал, мало того, что была вдвое больше его собственной, ему казалось, что он пытается обменяться рукопожатием с бронзовой статуей. Редрик увидел потуги Рэнсома и решил его немного подзадорить.

— Пап, ты случайно не знаешь, где находится дом одного старого эльфа-законника, — Ред расслабленно повернул голову к отцу, показывая, что даже не ощущает усилий парня.

— Случайно знаю, — поднял бровь Лоуренс, а затем, полистав атлас, показал сыну разворот.

На схематической карте столицы была всего одна точка. Подпись разворота же гласила на гномьем: «Самый огромный и злобный сукин сын из всех проклятых дендрофилов, что жили под украденным солнцем».