Л. Лапински - Турагентство «Волшебные миры» [litres]

– Значит, так всегда бывает? Побег и спасение? Всегда есть приключение? Всегда… – она старалась подобрать слово между «опасностью» и «весельем», – вот так?

Джонатан задержал на ней взгляд. Гнетущая тишина могла бы запросто расплющить автобус. В следующую секунду на лице Джонатана засияла искренняя улыбка.

– Да, вот так всегда.

Флик улыбнулась в ответ.

Час спустя футболка Флик сушилась перед камином, а она сама доедала сладкую булочку.

Джонатан делал записи в толстом журнале, рядом с которым остывал чай. Отчет Флик в путеводителе был гораздо короче.

– Никак не пойму, почему Тэм так хотел оставить нас в своем мире, – сказал Джонатан, не поднимая головы. – Скорее, страшная встреча со взрослым человеком заставила бы детей побыстрее избавиться от нас. Но они словно нуждались в нас. Очень странно.

Флик согласно промычала. Она повертела в руке лупу Джонатана и взглянула сквозь нее. Чемодан, с помощью которого они путешествовали, светился от магии больше, чем другие.

– Развлекаешься? – спросил Джонатан.

Он захлопнул журнал и повернулся, чтобы положить его на полку.

– Вроде того, – улыбнулась Флик, касаясь плавающих в воздухе магических частиц. – На самом деле просто думаю. – Она опустила руку. – Полагаю, чемодан светится, потому что его использовали, да?

Джонатан, который все еще разглядывал полки, замолчал.

– Чемодан, который мы использовали, чтобы добраться до леса Тэма. – Флик указала на него. – Он светится. Как и из леса Кристаллов, и… из мира с маяком. – Она покраснела. – Это ведь потому, что их использовали, да?

Джонатан не ответил. Он все еще пялился на полку, держа в руках журнал, в котором писал.

Флик покачала головой и снова взглянула сквозь увеличительное стекло. Магия кружила в воздухе, словно приветствуя ее. Внутри, от груди до кончиков пальцев, растеклось тепло.

– Как же мне нравится видеть скрытое от глаз волшебство! Словно мое место действительно в сообществе «Волшебные миры». В этом все и дело.

Джонатан поставил журнал между двумя романами.

– Да, – туманно сказал он.

Флик опустила лупу и нежно провела пальцем по ручке. Ей не хотелось возвращать ее.

– Ты сказал, что приключения есть всегда, – проговорила она. – Джонатан, ты меня слушаешь?

Он слегка тряхнул головой, словно отметая какую-то мысль.

– Что? Да, я слушаю. – Джонатан повернулся и сосредоточенно уставился на нее. – Я всегда тебя слушаю.

Флик вздохнула и заговорила мягче:

– Мы, конечно, должны искать его, но, Джонатан, твой отец точно хочет, чтобы мы его нашли? Или же он… – Она сочувственно посмотрела на юношу.

Джонатан постучал рукой по столу, словно собираясь с мыслями.

– Если он жив, я найду его. Хранители просто так не оставляют свои обязанности, даже перед лицом опасности.

– Опасности? – сказала Флик, выпрямившись.

Джонатан пожал плечами. Он снова сел за стол и рассеянно постучал ладонью по полированной поверхности:

– Если слишком осторожничаешь, то настоящего приключения не получится. Я видел, как многие с сожалением возвращались из других миров. Думаю, они хотели бы там остаться.

– Такое возможно? – спросила Флик, вспоминая, как ее мозг отвергал саму идею остаться в лесу Тэма. Ей казалось это неправильным. Но у других людей могло быть свое мнение. – Можно ли остаться в другом мире? Если захочешь?

– Еще не встречал того, кто остался бы в чужом мире по собственному желанию. Я предупреждаю всех, чтобы не теряли багаж. Никогда не теряйте багаж! Это единственный способ вернуться.

Джонатан поправил очки.

– С другой стороны, если ты не хочешь быть найденным, то можешь спрятаться в сотнях миров, – проговорила Флик.

Джонатан разгладил на столе несколько листов бумаги:

– Сложно сделать это в мире, где ты не родился.

– Почему? – с любопытством спросила Флик.

Джонатан облокотился о стол:

– Мы рождаемся с ограниченным количеством жизненной силы, заключенной в нас. Своего рода личная магия. Когда живешь в своем мире, она понемногу утекает, день за днем, год за годом, пока не иссякнет. Вот что дает нам время в этом мире.

На секунду Флик почудилось, что ее жизнь утекает под какофонию часов на камине. Ей не понравилось это чувство.

– А когда ты находишься в других мирах?

– Нахождение в мире, к которому ты не принадлежишь, вытягивает твою жизненную силу. Сперва ты просто устаешь, затем заболеваешь и в конце концов умираешь раньше срока. Единственная надежда – вернуться домой. Если искра жизни прогорает по одной спичке, то в другом мире… словно вспыхивает пожар.

Флик посмотрела на Джонатана. Они без слов поняли, что оба думают о Дэниеле Меркаторе.

Правду говорят, что ложь во благо неизбежно причинит больше вреда, чем пользы, пускай и не сразу. Причем этот вред может проявиться гораздо быстрее, чем предполагалось.

Джонатан ненавидел ложь. Говоря неправду, он испытывал неловкость, а когда Фелисити ушла, он весь день и ночь терзался угрызениями совести.

Он вырос в доме, где ложь украшала любой разговор. Конечно, родители не рассказывали правду, действуя из благих побуждений. Они бы не хотели, чтобы Джонатан разболтал друзьям про турагентство «Волшебные миры». От него держали в секрете и истинную природу чемоданов, чтобы он вдруг не решил в один прекрасный день повеселиться.

Джонатану с малых лет твердили, что в турагентстве – а его брали туда только в крайнем случае, когда не с кем было оставить, – ничего нельзя трогать. Он ни разу не видел, чтобы кто-то залезал в чемодан или выбирался оттуда, и правда о семейном деле оставалась скрыта до тех пор, пока он не стал подростком.

Но узнал Джонатан обо всем совершенно не так, как хотелось бы родителям.

За четыре года до описываемых событий четырнадцатилетний Джонатан вернулся домой после школы в мрачном настроении и увидел, что входная дверь заперта.

Его это смутило. Ключ ему не давали, потому что кто-нибудь из родителей всегда был дома.

Он подергал за ручку, постучал в окна, наконец достал телефон и позвонил на домашний номер, стыдясь прохожих, которые смотрели, как он отчаянно пытается попасть в собственный дом.

Телефон звонил и звонил. Ответа не последовало.

Раздраженный и замерзший, Джонатан попробовал позвонить родителям на мобильный. Они оказались недоступны, и тогда он понял, где они находятся. В своем дурацком старом агентстве. Там всегда плохо ловила сеть. Отец Джонатана говорил, что виною тому стальная крыша.

Сердитый, голодный и продрогший, он отправился в поселок. Денег на автобус не было, и ему пришлось идти пешком. Джонатан держался шоссе, думая, что если родители поедут домой, то заметят его из машины. По дороге он сочинял, какие объяснения ситуации они могли бы ему привести, и мысленно разбивал в пух и прах каждое их оправдание. Джонатан старался не думать, как сильно продрог, и глубже натянул шапку на уши. Он уставился в асфальт, глядя, как медленно удлиняется его тень в свете приближающихся фар.