Гарри Гаррисон - Молот и Крест [litres]

Мерсийская армия снимала палатки и облачалась в доспехи, гонимая нервозностью короля, увещеваниями духовенства и бешенством Вульфгара, который чуть не помешался в минувшую ночь.

На драккарах дела обстояли иначе. Часовой будит шкипера, шкипер бросает слово – и вот уже все построены на берегу: одетые, обутые, вооруженные и готовые к бою. Пикеты, которые были выставлены в полумиле, прислали двух всадников, и те доложили о шуме на западе. Туда направили разведчиков. Еще одно короткое слово, на сей раз от Ивара, и каждый экипаж выделяет половину своих людей, которые начинают готовить пищу на всех, а строй все стоит. На шести передовых кораблях оживились расчеты, занявшиеся громоздкими машинами: они крепили канаты и налегали на вороты. Когда прозвучит команда, машины будут подняты на укрепленные реи и перенесены на повозки. Но не сейчас. Золотое пиратское правило – ждать до последнего, а дальше действовать быстро.

Из лагеря идущих Путем, который расположился за четыре мили от неприятеля в густой буковой роще, не доносилось ни звука. Не было и огней. Накануне Шеф, Торвин, Бранд и их подручные командиры весь день обходили стан, твердя одно и то же самым нетерпеливым викингам и самым тупым недавним рабам: не шуметь, не шляться, лежать под одеялами, пока не позовут. Позавтракать сообща, а не поодиночке. Потом построиться. Из леса не выходить.

Подчиняясь собственным приказам, Шеф лежал в своей палатке без сна и вслушивался в приглушенную возню просыпавшегося войска. «Сегодня будет переломный день», – подумал он.

Но этот перелом не последний. Возможно, он станет последним из тех, что удалось подготовить Шефу. В таком случае для того, чтобы этот день закончился удачно, крайне важно задать ему достойное начало и запастись необходимыми силами.

На соседнем тюфяке лежала Годива. Они провели вдвоем уже четыре дня, но Шеф не прикоснулся к ней, если не считать снятой при побеге рубахи. Овладеть ею было бы просто. Его уд был горяч и тверд. Памятуя о первом опыте, Шеф был уверен: она не станет противиться. Он знал, что Годива не только ждет, но и дивится, почему он мешкает. Еще один вроде Бескостного? Или слабее Альфгара как мужчина? Шеф представил, как она вскрикнет, когда он войдет в нее.

Да и как ей не кричать? Она продолжает морщиться при каждом движении. Должно быть, спина у Годивы исполосована не меньше, чем у него.

Но у нее остались целы глаза. Она не изведала на себе милость Ивара, вапна такра. При мысли о милосердии Ивара восставший уд Шефа стал усыхать, а думы о теплой коже и мягком сопротивлении плоти рассеялись, словно камни, запущенные из катапульт в небеса.

Их сменило нечто другое – холодное, свирепое и расчетливое. Ни день сегодняшний, ни переменчивое людское мнение значения не имеют. Важен только финал.

Вытянувшись, расслабившись, осознавая свое существо от макушки до кончиков пальцев, Шеф обдумывал возможный ход начинающегося дня.

«Хунд, – решил он. – Пора снова звать Хунда».

Когда солнце разогнало утренний туман, взгляду Ивара, укрывшегося за неровными кольями, предстала знакомая неразбериха. Привычный хаос. Английская армия в наступлении.

– Это не они, – сказал рядом Дольгфинн. – Не идущие Путем и не Скьеф Сигвардссон. Посмотри на все это Христово барахло, кресты и черные рясы. Слышишь, они поют свою утреннюю массу, или как там ее? Выходит, что либо вызов Сигвардссона был просто обманом, либо…

– Либо где-то прячется другое войско, чтобы добить победителей, – докончил Ивар.

На его лице снова была мучительная и стесненная улыбка, как у лисы, которая подъедает мясо из волчьего капкана.

– Уходим на ладьи?

– Не стоит, – возразил Ивар. – Река слишком узка, чтобы быстро развернуть сорок ладей. А если пойдем на веслах, нас без труда перетопят по кораблю зараз. На это даже англичанам хватит ума. Нет. Когда мы с братьями давали в Бретраборге обеты Браги, мы поклялись вторгнуться в Англию и захватить все ее королевства. Два уже наши, а сегодня очередь третьего.

– А Сигвардссон? – напомнил Дольгфинн.

Улыбка стала шире, зубы оскалились, как у зверя.

– Мы предоставим ему свободу действий. Вот увидишь, он ею не воспользуется. Ступай-ка, Дольгфинн, к ладьям и вели выгружать машины, но не на этот берег, а на другой. Понятно? Откатите их на сто шагов и каждую накройте парусом, чтобы смахивали на палатки. Скажи людям: как только увидят англичан, пусть притворятся, будто снимаются с места. Но делают это в английской манере – как семь нянек хлопочут над дитятей. Поручи это рабам.

– За эти месяцы, Ивар, ты научил рабов трудиться не за страх, а за совесть, – рассмеялся Дольгфинн.

С лица Ивара слетело всякое веселье, оно стало одного цвета с глазами.

– Так отучи их, – сказал он. – Машины – на тот берег. Людей – на этот. – Он снова вгляделся в чужое войско, которое двигалось колоннами по шесть бойцов, под развевавшимися стягами и в сопровождении огромных крестов на замыкавших шествие повозках. – И пришли сюда Хамаля. Сегодня он возглавит конницу. У меня для него особые поручения.

Шеф, удобно расположившийся под огромным цветущим кустом боярышника, наблюдал за подготовкой к сражению. Позади него и с боков выстроилась под покровом леса армия идущих Путем. Громоздкие камнеметы еще не собрали, а крутопульты на лошадиных повозках держали далеко в тылу. Английским волынщикам и викингам-трубачам, если хоть звук издадут, одинаково пригрозили позором, побоями и недельным лишением эля. Шеф был уверен, что никто не заметил его войска. Скоро ввиду неизбежного боя отзовут разведчиков с обеих сторон. Пока все складывалось неплохо.

Но уже назревал и сюрприз. Шеф смотрел, как выгружают из ладей машины Ивара, и отмечал, сколь сильно прогибаются реи и проседают драккары. Что бы ни представляли собой эти сооружения, они были громоздкими, намного тяжелее катапульт Шефа. Не с их ли помощью Ивар взял Линн? Берег же он выбрал не тот. Может быть, машины и не подвергнутся атаке, зато не удастся их выдвинуть, если сражение сместится.

И все-таки даже острый ум Шефа не сумел разобраться в устройстве этих машин. Как они повлияют на его план ведения битвы?

И даже больше – на план неведения битвы.

Воевода и ветеран многих сражений Квикхельм и рад был бы остановить армию, когда его авангард доложил, что прямо по курсу встали драккары викингов. Не с такой силой он рассчитывал сразиться. Перво-наперво следовало исключить неожиданности – особенно имея дело с идущими Путем, коварство которых он помнил со дня битвы в болотах, где умер Сигвард.

Но решение зависело не от него. Король не видел разницы между идущими Путем и викингами: все они были врагами существовавшего порядка вещей. Вульфгар и епископы считали их всего лишь язычниками. Что там такое – драккары выстроились в ряд? Тем лучше! Уничтожить, пока не сплотились! А юный Альфгар с подчеркнутым высокомерием добавил, что если там нет идущих Путем, то нечего и тревожиться. «По крайней мере, у противника не будет машин, которых ты так сильно боишься», – презрительно добавил он.