Гарт Никс - Утонувшая Среда [litres]

– Нет, это не пойдет… – бормотал он по ходу поисков. – Не для такой глубины… не сработает… А это у меня, хоть тресни, сроду как следует не получалось… О, вот это… тоже нет – запас кончился… И это не пойдет, тут надо цель видеть…

– Может, ты ей иллюзию создашь, какой-нибудь гигантский ростбиф чтобы с неба свисал? – внесла предложение Сьюзи. – Небось взовьется, как поплавок!

– Создать-то иллюзию я могу, – сварливо отозвался Скамандрос. – Легко! Вот наружу ее выпустить – совсем другое дело!

– Сто шесть саженей, – продолжал докладывать рулевой. Покосился на капитана и проговорил без малейшей дрожи в голосе, как бы просто напоминая: – Оценочная глубина раздавливания корпуса составляет сто десять саженей.

Что означали эти слова, Артур прекрасно понял и без пояснений. Достаточно было послушать чудовищный гул и скрежет, доносившиеся отовсюду. Когда его слуха коснулось еще и журчание, Артур, вздрогнув, обернулся – и увидел воду, просочившуюся сквозь пол.

– Сто восемь саженей…

Сьюзи спросила:

– А Утонувшая Среда под водой слышит?

– Превышена оценочная глубина раздавливания, – невозмутимо доложил рулевой. – Сто одиннадцать саженей. Глубина продолжает увеличиваться…

Как бы в ответ на эти слова, внезапно и разом погасло все освещение. Артур беспомощно вглядывался во тьму, каждый миг ожидая, что вот сейчас корпус лодки окончательно сложится. Последует страшный удар тысяч тонн холодной воды… и почти мгновенная смерть. Будем надеяться, что она окажется быстрой…

Кажется, все остальные думали примерно о том же. Секунд десять царила полная тишина, потом прозвучал голос Длиннохвоста:

– Переключиться на контур Б!

Рулевой сделал движение. Несмотря на непрекращающийся гул и свист, Артур расслышал короткий щелчок переключателя. Сперва ничего не произошло, крыс тихо выругался… но вот лампы начали медленно разгораться, и наконец рубку залил красный свет аварийного освещения.

– Доложить глубину!

Пассажиры снова затаили дыхание. Погружение должно было наверняка прекратиться, иначе почему лодку до сих пор не сплющило?

– Сто… сто тринадцать саженей. Глубина не меняется.

– О чем ты начала говорить, Сьюзи? – спросил Артур.

– Я сказала: Утонувшая Среда под водой слышит?

– Наверняка, – ответил Артур. – Точно слышать должна! У китов ведь и сонар есть! Они друг другу песни поют! Если мы сумеем произвести какой следует громкий и высокий звук, она… она должна сообразить, что у нее в дырке зуба кто-то застрял… Хотя толку от этого не будет…

– Почему не будет? – спросила Сьюзи.

– Ну, она, чего доброго, нырнет еще глубже, чтобы избавиться от источника звука.

– Сто четырнадцать саженей! – доложил крыс-рулевой. – Она снова пошла вниз!

– Значит, хуже всяко не будет?

– Делайте что можете, – разрешил Длиннохвост. – Глубина раздавливания выведена на основании расчетных оценок, но…

Его голос прервался – из стен ударило сразу несколько водяных струек, а корпус лодки отозвался низким чудовищным стоном.

– Доктор! – взвыл Артур. – Можешь ты соорудить какой-нибудь тонкий визг, да погромче?

Скамандрос уже откручивал головку попугая со своей прогулочной трости. Кивнув, он запустил руку внутрь резной головки, ни дать ни взять меняя какие-то настройки.

– Заткните уши! – последовало распоряжение.

Артур только-только успел сунуть пальцы в уши, как птичья головка вдруг засияла ярким светом. Ее клювик открылся – и произвел нечеловеческий вопль, легко прорезавший стоны и кряхтенье терпящей бедствие субмарины. Скамандрос управлял попугайной головкой, точно куклой-марионеткой, орудуя крохотными рычажками. Тон вопля начал меняться в правильном ритме, попеременно делаясь то ниже, то выше.

Крыс-рулевой пытался что-то кричать, но Артур не слышал его. Вопль волшебного попугая был таким громким и пронзительным, что причинял самую настоящую боль. У Артура свело скулы…

Вода коснулась его ног. Невольно вскрикнув, он поджал коленки. На полу рубки было как минимум фут воды, и, судя по всему, она поднималась. «Значит, у нас ничего не получилось. Все зря. Сейчас нас раздавит, мы утонем…»

Вопль прекратился. Артур нерешительно вытащил из уха один палец, потом другой… На него обрушился нестройный хор голосов. Кричал даже рулевой, разом утративший все свое спокойствие:

– Сто саженей, она всплывает! Всплывает! Всплывает!

Услышала ли на самом деле Утонувшая Среда крик попугая, или просто ей вздумалось подняться к поверхности – так или иначе, она поднималась, причем гораздо быстрей, чем шла вниз. На самом деле движение что вверх, что вниз было для нее наверняка очень незначительным. Все равно что для человека – легонько кивнуть.

– Десять саженей, глубина уменьшается! Шесть саженей! Ноль, мы на уровне поверхности! А теперь мы над водой! Мы над водой!

Все уставились в недра хрустального шара. Вода стремительно утекала из костного тоннеля, где они находились, так что препятствие, державшее лодку, явило себя во всей красе. Это была настоящая деревянная стена, обросшая ракушками и обшитая медью.

– Наверное, она приподняла голову, – сказал Длиннохвост. – Это упрощает дело.

И он взялся за переговорную трубку.

– Ныряльщикам приготовиться для работы снаружи. Четверо крыс с топорами. Аварийная служба, запустить все помпы!

– Так точно, сэр!

Артур не сводил глаз с хрустального шара, и потому-то он первым заметил воду, вновь устремившуюся в тоннель, но уже с другой стороны, изнутри кита. В это же время подлодка задрожала и накренилась, опустив корму, так что вода, еще остававшаяся на полу рубки, волной прошлась по ногам.

– Погружение… шесть саженей! – доложил рулевой. – Течение поменялось на исходящее, скорость шесть узлов!

Машины лодки только-только начали сотрясать корпус, когда снаружи докатилось гораздо более грандиозное сотрясение. Субмарину тряхнуло, раздался звук, как будто опрокинулся целый шкаф с фарфоровой посудой. Артур снова прижал руки к ушам, его желудок едва не вывернулся наизнанку, кровь бросилась в голову…

– Что это… что это было?

– Она щелкнула челюстями, – пояснил Длиннохвост. – Похоже, крик попугая ей здорово не понравился. Возможно, это нам поможет вырваться на свободу…

– Или на мелкие части нас растрясет, – оптимистично предположила Сьюзи.

Сотрясение повторилось еще трижды, каждый новый раз сильнее предыдущего. Артур в который раз порадовался тому, что сидит на привинченном стуле и вдобавок пристегнут. Не то его болтало бы не в пределах ремня безопасности, а по всему помещению! Чайник и чашка, из которой пила Сьюзи, давно разлетелись вдребезги, и их осколки вкупе с еще какой-то разбитой мелочью так и носились туда-сюда. Артур ощутил, как что-то больно царапнуло его по щеке, и только тогда догадался плотно прикрыть руками лицо.