Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Возможно, именно тогда Акхеймион впервые почувствовал, что сейчас произойдет безумие.

– И ты бы поставил ради всего этого на карту проклятие? – спросил Галиан.

– Проклятие?

Хитрая усмешка.

– Священная награда священна, потому что она была предписана аспект-императором.

– Аспект-императором, не так ли? Хочешь знать, что я думаю о нашем славном тиране?

Акхеймион заметил торжество во взгляде солдата. Галиан привык так же поддразнивать Сому, только тогда в его глазах было больше озорства, чем злобы.

– Очень сильно хочу.

Что же здесь происходит?

Тидоннский тан ухмыльнулся с пьяной жестокостью пивного дома.

– Я думаю, что его золото было рождено, чтобы обременять мой кошелек. Я думаю, он не замечает таких, как я… и таких, как ты, тоже! Я думаю, что все эти молитвы, все эти маленькие проволочные Кругораспятия – не что иное, как напрасные усилия! Потому что, в конце концов, – продолжил он с заговорщическим видом, – я думаю, что он ничем не отличается от нас с тобой. Грешник. Собака. Демон, слишком глубоко спрятавшийся в своей чаше! Дурак. Мошенник. Скальпер в глубине ду…

Лорд Косотер материализовался рядом с ним, держа нож наготове… Акхеймион смущенно моргнул. Колющее движение – и Хурм прижался щекой к плечу, как будто его мучил комар в ухе.

Мимара вскрикнула от ужаса. Друз замер, ошеломленный.

Схватив Хурма за копну черных волос, капитан – что было просто невозможно – удержал его прямо, а свободной рукой рубанул его по шее. Какое-то мгновение крови не было, а потом она, казалось, забурлила от дергающегося тела.

– Богохульник! – хмыкнул Сарл. Его зубы и десны блестели, а глаза были сжаты в складки. – Никаких богохульников на тропе!

Галиан знал, что это произойдет, понял старый волшебник.

Капитан тем временем продолжал свою дикую работу, скривившись в желтозубой гримасе отвращения. Он не столько отрезал голову от тела, сколько пытался отрубить тело, свисающее под головой. Покрытые черными пятнами руки и ноги Ведьмы бесчувственно болтались в траве. Его голова дергалась вверх, как выпущенный на свободу воздушный змей.

– Анасуримбор Келлхус! – бесновался Косотер, глядя на выживших. – Он и есть бог! И это, – он повернул голову Хурма так, что кровь хлынула из алых уголков его рта, – его работа!

Акхеймиону оставалось только наблюдать за происходящим с отстраненным удивлением, каким страдают те, с кем случилась внезапная катастрофа. Он видел достаточно хорошо. Он знал достаточно хорошо. И все же все это не имело ни малейшего смысла.

Он поймал себя на том, что гадает, как скоро Клирик призовет их на раздачу квирри. Это было необходимо ему. До такой степени, что он ломал руки и стискивал зубы.

Капитан, похоже, был верующим.

Заудуньянином.

Притворство мысли переплеталось с обманом, который был его душой…

Он бежал, как собака, низко, так что трава влажными клочьями хлестала его по лицу и плечам. Утреннее солнце висело низко – бледный шар в тумане, который всегда сгущался перед рассветом на берегу огромного моря. Золото обрамляло любую каменную кладку, обнаженную до самого неба. Акрополь поднялся из своей собственной чернильной тени – силуэт без глубины, окруженный дымкой. В этом разрушении была красота, а также громоподобное доказательство существования древних отцов и их могущества. Здесь воля и мощь людей погибли перед хищным голодом ужасных созданий. Здесь славные множества смешивались с визжащими, разбитыми и мертвыми.

Это были священные факты – сакральные. Но существо, называемое Сомой, не поднимало головы, чтобы созерцать или размышлять. Он не осмеливался на это. Там был следопыт Ксонгис, чьи миндалевидные глаза почти ничего не упускали. А еще был нелюдь, чьи чувства в некоторых отношениях почти соперничали с его собственными.

Вот и вся миссия.

Он остановился над обезглавленным трупом Каменной Ведьмы, прислушиваясь к музыке мух-падальщиц, и задержался на мгновение, достаточно долго, чтобы насладиться утолщением у себя между бедрами, выгнувшейся дугой выпуклостью. Затем он продолжил мчаться по запутанному следу артели.

На высотах того, что когда-то называлось Хейлором, он проносился сквозь концентрические ограды руин, полз вдоль заваленных обломками фундаментов. Он не обращал внимания на открывшуюся перед ним панораму: осколки города, разбросанные, как мертвые кости, дымящиеся болота, бесконечная плита Серишского моря. Вместо этого он рылся в остатках лагеря скальперов, нюхая сладость там, где их анусы прижимались к траве. Он нашел то место, где самка помочилась, и убежал от зловония ее плода.

Он остановился над кислым мускусом нелюдя.

Что-то происходило… Что-то неожиданное для старых отцов.

Он съежился, похлопал себя по лицу в неуклюжем страхе. Если бы кто-нибудь случайно наткнулся на него в этот момент, он увидел бы обезумевшее существо, с руками и ногами, как у мужчины, но с прекрасным женским лицом, перепачканным кровью и грязью, качающееся, переступая с ноги на ногу, как обезьяна, потерявшая свою жизнь.

Он запрокинул голову – так сильно, что основание черепа прижалось к верхушке позвоночника, и обнажил свой второй голос…

И завизжал.

– В этом нет никакой необходимости… – послышался сверху тихий голос. – Я следил за тобой с самого рассвета.

Он завертелся в дикой тревоге.

Ряд разрушенных стен огораживал землю позади: каждая поднималась и опускалась подобно миниатюрным горным хребтам. На вершине ближайшей из них сидела птица. Ее тело было глянцево-черным, пронизанным фиолетовыми оттенками, а голова белой до мраморной прозрачности – и человеческой.

Искусственное создание… сосуд древних отцов. Цветущие сорняки дрожали на ветру рядом с его дрожащими ногами. Дневная луна, бледная, как слепой кошачий глаз, поднялась над его обсидиановой спиной.

Существо под названием Сома упало своим фальшивым лицом вниз.

– Ты должен был присматривать за ним, – сказала птица, и миниатюрная хмурая гримаса исказила ее лицо.

– Все изменилось.

Глаза, похожие на голубые бусинки, то закрывались, то открывались.

– Как же так?

Существо по имени Сома осмелилось поднять лицо Мимары.

– Маг, знаток Гнозиса, нанял эту артель несколько недель назад… Он надеется найти сокровищницу.

Мгновение растерянности размером с ладонь.

– А Завет? Это школа Завета наняла Шкуродеров?

– Нет… Я не уверен… Он утверждает, что он волшебник, волшебник без школы. Но даже сейчас Чигра сильно горит в нем. Очень крепкий.

Искусственная птица склонила свою крошечную головку вниз в мгновенной медитации.

– Значит, старый дурак нашел дорогу обратно к доске для бенджуки… И он тебя обнаружил? Друз Акхеймион?