Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Айнрилатас отшатнулся на два шага назад, разинув рот и зажимая рукой хлынувшую из бока кровь. Никаких слов произносить не требовалось. За дверью уже слышались приглушенные крики и стук молотка. Шрайя Тысячи Храмов не мог доверять предсмертным словам безумца. Он поднял кулак, и его удар застал юношу совершенно врасплох. Левая бровь и глазница племянника рассыпались, как хлебная крошка.

Принц Империи отступил назад. Звон железа слился со шлепком его упавшего на пол обнаженного тела. Он дернулся, словно одержимый огнем. Кровь бежала по щелям между камнями пола.

– Мягкий… – сказал Майтанет как будто бы с научным любопытством. Его правый рукав был алым от крови. Он повернулся к ошарашенному мальчику.

– А как же ты? – спросил он без тени страсти в голосе. – Есть в тебе кости твоей матери?

Бронзовая дверь распахнулась. Дядя и племянник повернулись к людям, столпившимся за порогом. Злые и изумленные глаза ощупывали мрак, отделяя живых от мертвых.

– Мамочка, мамочка, мама! – крикнул Кельмомас одинокой фарфоровой маске в центре толпы. – Дядя против тебя! Он убил Айнри, чтобы ты ничего не узнала!

Но его мать уже заметила своего распростертого на земле сына и пробилась вперед.

– Эсми… – начал Майтанет. – Ты должна поня…

– Мне все равно, как это случилось, – перебила она его, скорее неосознанно, чем намеренно направляясь к распростертому на полу телу своего сына, чья окрасившаяся алым нагота становилась все более серой. Она зашаталась над ним, словно он тянул ее вниз роковым грузом.

– Это ты сделала, Эсми? – настаивал шрайя, и голос его звучал все более властно. – Ты планировала это?..

– Что я сделала? – сказала она таким спокойным голосом, что это могло быть только безумие. – Запланировала, чтобы ты убил моего сына?

– Эсми… – начал он.

Но некоторые зрелища требовали тишины – даже от дунианина. В течение нескольких головокружительных, ужасных мгновений Кельмомас видел, как его мать – не столько мать, сколько императрица Трех Морей – упала на колени. Мальчик сказал себе, что все дело в ее маске, но пока он смотрел на Эсменет вместе с другими, она сняла ее с лица, и ее профиль, щеки и брови не показались ему знакомыми.

Держа маску в рыжих от крови пальцах, она положила ее на обезображенное лицо Айнрилатаса.

– Раньше, – сказала она, все еще не поднимая головы. – Раньше я знала, что смогу победить тебя…

Святой шрайя Тысячи Храмов стоял с величественным и хмурым видом.

– Каким образом?

Правительница пожала плечами, как человек, утомленный сверх всякой меры.

– Однажды Келлхус рассказал мне историю о пари между богом и героем… испытание на храбрость. Они оба поднимут свои клинки, и честь достанется тому, кто нанесет удар, а стыд – тому, кто парирует. – Она подняла на своего деверя покрасневшие и заплаканные глаза. – Видишь ли, герой знал, что честь удара будет принадлежать ему, а позор парирования – богу, просто потому, что он знал, что бог заглянет в его сердце и увидит, что смерть не страшит его.

Майтанет наблюдал за ней с абсолютным безразличием.

– Это тебе мой брат сказал?

Ее брови удивленно изогнулись.

– Да, он. Иногда мне кажется, что он предупреждал меня… Знаешь о чем? Насчет самого себя. Насчет моих детей… Насчет всех вас.

Она снова повернулась к своему мертвому сыну.

– Он сам мне сказал… – продолжила она, но лишь затем, чтобы перевести дух. – Он рассказал мне, что эта история показала большую уязвимость дуниан. – Императрица убрала прядь волос с маски на лице сына. Кровь продолжала стекать с него, собираясь в лужицы, растекаясь по швам, пропитывая нижнюю часть ее платья. – Тебе нужно только быть готовым пожертвовать собой, чтобы принудить их. Я так хотела этого, Майта. И я знала, что ты увидишь… увидишь это во мне. Поймешь, что я позволю всей империи сгореть в огне войны против тебя, и тогда ты капитулируешь так же, как все остальные капитулировали перед моей суверенной волей.

– Эсменет… Сестра, пожалуйста… Откажись от этого безу…

– Но что?.. Что ты сделал… здесь… – Она опустила голову, как кукла, и ее голос понизился до шепота. – Майта… Ты убил моего мальчика… моего… моего сына.

Она нахмурилась, как будто только сейчас осознав последствия, а затем гневно посмотрела на своего экзальт-капитана.

– Имхайлас… Схватить его.

Они столпились у входа – небольшая толпа изумленных людей.

До сих пор величественный норсирайский офицер стоял неподвижно, наблюдая за происходящим с ужасающей бледностью. Теперь Кельмомас чуть не захихикал, настолько комичным было его потрясение.

– Ваша милость?

– Эсми… – заговорил Майтанет, и в его голосе послышался какой-то темный рык. – Меня никто не схватит.

Он просто повернулся и зашагал по мраморным залам.

Молчание, ошеломленное и тяжело дышащее.

– Схватить его! – завизжала святая императрица на Имхайласа.

А потом она снова повернулась к трупу своего сына, нависла над ним, бормоча: «Нет-нет-нет-нет…» – несмотря на дрожь, сотрясавшую ее стройное тело.

«Только не еще один», – прошептал тайный голос, смеясь.

Ее рабы-телохранители позаботились лишь о нескольких светильниках, прежде чем она выгнала их из своих покоев. В результате в галерее соединенных между собой комнат царила тьма, перемежаемая островками одинокого света. В глазах мальчика мир казался мягким и теплым, наполненным тайнами, а все его края расплывались в тени. Здесь поблескивало чрево урны, там висели причесанные плоскости гобелена – знакомые вещи, казавшиеся странными из-за скудости света.

Да, решил он. Совсем другой мир. Лучше.

Они лежали вдвоем на широкой кровати. Мать полусидела на подушках, а он уютно прижался к ней сбоку. Никто из них не произнес ни слова. Долгое время только марлевые занавески, натянутые поперек балкона, двигались, мягко дразня мраморные тени.

Принц Империи поставил перед праздной частицей своей души задачу подсчитывать удары сердца, чтобы знать меру своего блаженства. Прошло три тысячи четыреста двадцать семь ударов, прежде чем из темных глубин появился лорд Санкас с искаженным от горя лицом.

– Он просто вышел из дворца.

Императрица напряглась, но даже не пошевелилась.

– И никто не посмел поднять на него оружие? Даже Имхайлас?

Санкас кивнул.

– Имхайлас – да, посмел, но никто из его людей не помогал ему…

Кельмомас даже поежился от возбуждения. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть он умрет!

Айнрилатаса больше нет. Святой дядя изгнан из дворца. Смерть Имхайласа сделала бы этот день самым совершеннейшим из совершенных!

Но его мать застыла у него за спиной.

– С ним… С ним все хорошо?