Кай Майер - Аромат книг [litres]

Мерси застонала:

– Ксу – серый кардинал лондонского преступного мира.

– И вы с ней поссорились?

– Можно и так сказать.

– Прискорбно.

Мерси дёрнула себя за прядь волос.

– А, понимаю, – продолжал ветератор. – Возможно, моё присутствие здесь в данный момент не требуется.

– Это мне решать!

– Как скажете, миледи.

– У тебя есть доступ к документам Адамантовой академии?

– Ну-у, – протянул Всезнайка, – я, конечно, не решусь утверждать, что располагаю полной информацией, однако же предполагаю, что объём сведений, которыми я оперирую, значительно превосходит большинство библиотек, составленных небиблиомантами.

– Ты можешь добраться до личных данных? Не мог бы ты выяснить, каким образом некто Эдвард Торндайк связан с Академией?

Наступила короткая пауза, затем Всезнайка наморщил нос:

– Литературный критик Эдвард Торндайк опубликовал четыре сборника рецензий. Все они выходили небольшими тиражами. Три из них увидели свет в издательствах, имеющих прямое отношение к Унике. Уника представляет собой убежище – официальное местонахождение Академии и…

– Да-да, я в курсе, – перебила его Мерси. – Но официально Торндайк не занимает там никакой должности, так?

– Во всяком случае, это не упоминается ни в одной книге.

– А что тебе известно о некой Флоренс Оукенхёрст?

Всезнайка снова замолчал на несколько секунд, а затем произнёс:

– Персонаж с этим именем существует. Он выведен в малоизвестном труде, автором которого…

– Я имею в виду не его, а книгоиздательницу, владелицу «Издательской компании Оукенхёрст».

– Ни в одной книге нет о ней ни строчки.

Размышляя, Мерси устало потёрла руками лицо. Возможно, мадам Ксу оставит её в покое, если в дальнейшем она будет держаться подальше от Флоренс и не станет вмешиваться в их взаимоотношения. Возможно, тот факт, что на этот раз Ксу не причинила Мерси вреда, указывал на то, что старая китаянка не желала разжигать новую ссору. Если бы у Ксу было желание, Мерси давно бы уже выследили и разрезали на кусочки. Не в первый раз Мерси задалась вопросом, чем объяснялась эта поистине удивительная сдержанность. Быть может, к этому имеет какое-то отношение женщина с вуалью?

Взгляд Мерси упал на бумажный конверт, валявшийся на полу среди обрезков. Его разрезали надвое, но восковая печать на нём уцелела. Мерси могла поклясться чем угодно, что, когда она утром вышла из дома, этого письма здесь не было. Вероятно, кто-то подсунул его под дверь позже.

Она подняла разрезанный конверт с пола и вытащила из него половинки письма. Нетерпеливо оттеснив Всезнайку в сторону, она положила их на письменный стол так, чтобы письмо можно было прочитать. Помимо письма, в конверте обнаружился ещё один лист бумаги гораздо большего размера, также разрезанный на две части.

Написанное от руки письмо содержало приглашение на чай сегодня после обеда. Лаконичное и вежливое… Однако письмо составили так, что отказаться от приглашения было невозможно. Подпись гласила: «Преданный вам Эдвард Торндайк». Второй лист оказался пожелтевшей от времени газетной вырезкой статьи из «Таймс»: одна из старых рецензий Торндайка, в которой он критически отзывался о романе, только что вышедшем в английском переводе.

Этим романом был «Венецианский палач», последняя книга, проданная несчастным Птолеми.

Роман, который Джезебел собиралась отнести Малахайду, прежде чем бесследно исчезнуть.

Труп унесли уже давно, но толпа любопытствующих, собравшаяся возле каната, ограждавшего место происшествия по распоряжению полиции, всё не расходилась. Двое полицейских допрашивали группу мужчин и женщин, выглядевших так, словно они влачили своё жалкое существование исключительно внизу, в туннеле: все, как один, оборванцы с бледными измождёнными лицами.

Добежав до конца спуска, Филандер совершенно запыхался. Полукруглую арку, ведущую в туннель, в своё время замуровали, однако уже давно кто-то, вооружившись ломом, пробил в кладке новые ходы. Железнодорожная компания пыталась забивать их досками и балками, но бродяги и население лондонского дна проделывали в забитой стене новые и новые отверстия. Джез опасалась этих мест и их обитателей. Она ни за что на свете не явилась бы сюда добровольно.

– Вы установили личность убитой? – вмешался Филандер в беседу, которую один из полицейских, стоя в стороне, вёл с грязным типом, от которого немилосердно несло сивухой. Полицейский не обратил на мальчика ни малейшего внимания, но вместе с допрашиваемым отошёл ближе к ограждению. Недолго думая Филандер последовал за ними и попросту отпихнул бродягу. Рука полицейского потянулась к дубинке:

– Эй! Как ты смеешь?

– Кого здесь убили?

– А тебе какое дело? Как твоё имя?

Филандер представился. У него всё ещё не получалось отдышаться, вдохи и выдохи давались ему с трудом:

– Моя сестра… она пропала. Джезебел. Она была…

– Отправляйся в участок и напиши заявление об её исчезновении. Твоё заявление официально примут. Мы расследуем убийство, мальчик, у нас нет времени на…

– Моя сестра! – выкрикнул Филандер в лицо полицейскому. – Она пропала! Она села к кому-то в карету, и никто не знает, где она… куда она… – У него пресёкся голос, как будто вместе с воздухом у него закончились и слова. Он хотел начать сначала, но полицейский предостерегающе поднял руку:

– Сколько лет твоей сестре?

– Двадцать три.

– Какого цвета у неё волосы?

– Светлые.

– Какие-нибудь особые приметы? Родимые пятна или что-то в этом роде?

– У неё не хватает двух коренных зубов, одного слева, другого справа.

– У женщины, которую мы нашли, не хватает много зубов, мой мальчик, и, поверь мне, они выпали у неё не сами по себе. – Он внимательно наблюдал за реакцией Филандера, вероятно, чтобы убедиться в том, что его интерес непритворный. Потрясённый вид мальчика, по-видимому, пробудил в полицейском нечто похожее на сострадание.

– Ещё какие-нибудь отличительные особенности у неё есть? Может быть, на ногах?

Филандер сглотнул:

– На левом бедре у неё шрам в виде буквы Z, после несчастного случая в прачечной три года назад.

Лицо полицейского по-прежнему оставалось непроницаемым, но Филандер заметил, что, прежде чем задать следующий вопрос, он чуть помедлил:

– Когда она пропала?

– Вчера вечером.

Блюститель порядка смерил его взглядом с ног до головы, потом коротко кивнул:

– Стой, где стоишь, никуда не уходи.

Он направился к человеку в штатском, который, по-видимому, был его начальником: стоя возле замурованного туннеля, он инструктировал группу полицейских, которые, очевидно, собирались исследовать туннель изнутри. Некоторые имели при себе ружья, другие держали наготове факелы и масляные лампы.