Кай Майер - Противостояние [litres]

Саммербель остановилась и удержала его за плечо. В узком проулке никого не было, но Финниан всё-таки на всякий случай огляделся по сторонам.

– Ты-то сам ещё в это веришь? – спросила она. – И не торопись с ответом. Неужели ты и правда думаешь, что мы в состоянии улучшить жизнь тысяч и тысяч экслибров? Что мы можем упразднить гетто? Это мы-то? Серьёзно?

– Вот это-то я и имею в виду. Ты борешься не только ради экслибров, но и против Академии.

– А ты ещё не потерял из виду то, за что борешься?

Она во многом, безусловно, права, и прежде всего в отношении Кэт. Но в последнем пункте всё было не так.

– О нет, – сказал он, – не потерял. Хочешь убедиться?

Её глаза слегка расширились, как будто она догадалась, что зашла слишком далеко.

– Мои основания, – продолжал Финниан, – хочешь их увидеть?

– Я не хотела…

Он не дал ей договорить, схватил за руку и потащил вниз по переулку:

– Сделаем небольшой крюк. Но мы потеряем немного времени.

Закапал дождик. Из тихого переулка они вынырнули на переполненный народом бульвар, ведущий на окраину гетто. Серое полуденное небо тяжело нависло над крышами, многие экслибры раскрыли зонтики и спрятались под капюшонами. Смешавшись с потоком прохожих, парочка никому не бросалась в глаза. Мужчины, женщины и какие-то создания, чей пол на первый взгляд определить было невозможно, толпились на улицах.

Через несколько сотен метров они оказались в нужном переулке, прежде завернув за множество углов и пройдя через арку. Финниан вытащил из кармана ключ и открыл неприметную дверь, за которой находилась лестница, ведущая вниз. Оба включили свои карманные фонарики.

Раньше, когда он ещё работал в оранжерее, где выращивал закладки, он часто пользовался лазами вроде этого по ночам: такие ходы были некогда частью книжного подземного мира в Либрополисе, пока склады и конвейеры под гетто не упразднились. Множество разветвлённых туннелей и подвальных помещений Академия запечатала, но не заставил себя долго ждать тот день, когда первые экслибры перебрались сюда, вниз, из своих перенаселённых домов. Некоторые выпали из книг тёмных, неприятных и потому чувствовали себя вполне комфортно во мраке. Многим из этого люда лучше было не попадаться по пути. Даже Мардуковы гангстеры не задерживались здесь дольше положенного.

– Ты что, хочешь выйти из гетто? – поинтересовалась Саммербель.

Существовали другие возможности преодолеть посты у ворот. При благоприятных обстоятельствах она даже могла бы навязать гвардейцам свою волю, коль скоро они не библиоманты.

– Нет, – ответил он. – Место, куда мы направляемся, находится ещё в гетто.

Он почувствовал, как она украдкой посматривает на него, наверное, соображает, насколько удачной оказалась затея отправиться вместе на поиски Изиды.

– Ты ходил туда с Кэт? – спросила она тихо, пока они спускались по ступеням.

Он покачал головой и подумал: она точно знает, где у человека больное место.

– Вот то-то и оно, я об этом и говорю. Позволь ей стать частью твоей жизни. А с ней – и частью твоего прошлого.

– Моё прошлое ей известно. Но я не хотел подвергать её опасности, поэтому сейчас всё так.

Саммербель улыбнулась, но промолчала, засунув на всякий случай палец между страницами своей сердечной книги, чтобы мгновенно её распахнуть, если потребуется.

Книжную деревню Хей-он-Уай, из которой некогда вырос Либрополис, десятки лет назад перенесли в новое, пустое убежище. Это поселение Хей-он-Уай, существующее и поныне в Уэльсе, было копией прежней деревеньки, созданной для туристов. Могучая библиомантика позаботилась о том, чтобы оригинал начал расширяться, разрастаясь чуть ли не до бесконечности. С тех пор здесь всплывали разные книжные лавочки, в обычном мире исчезнувшие, – может, последний достойный поступок на счету Адамантовой Академии.

С перенесением Хей-он-Уай в убежище образовались подвалы, камеры и ходы из минувшего тысячелетия; вместе с переулками, лавочками и домами необузданно расползался и мир под землёй. Тёмные кирпичные туннели растопыривали свои щупальца, разветвлялись, словно сложная корневая система. Античная канализация, сводчатые кладовые, размером с дом, крутые лестницы – вот что составляло фундамент города, и нигде эти подвалы и катакомбы не были страшнее, чем под гетто.

Пару раз Саммербель и Финниану приходилось останавливаться, прислушиваясь к шорохам, отдалённому эху голосов, жуткому бормотанию, может уже долгие годы обитавшему в этом лабиринте, но лишь теперь настигшему слушателей. Лучи карманных фонариков сновали туда-сюда по пустым стенам и чёрным устьям туннеля. Кое-какие части подземной инфраструктуры казались оживлённее других, некоторые были даже густо населены. Но Финниан, по своему обыкновению, выбирал укромные маршруты, пока наконец не остановился в вытянутом подвальном помещении. Это была камера с низким потолком, где не было ничего, кроме железной винтовой лестницы, ведущей наверх, наружу.

– И что же это такое? – спросила Саммербель.

– Подвал одного дома, в котором мои бабушка с дедушкой держали букинистический магазин. Они не были библиомантами – простые книготорговцы, чей магазин в нормальном мире закрыли. Здесь они поселились по приглашению Академии, сразу после переселения из Хей-он-Уай и возникновения Либрополиса. Им пообещали золотые горы, и какое-то время они были счастливы, пока Академия не приняла решение превратить этот район в гетто для экслибров. Вначале здесь ещё были книжные лавочки, но со временем их становилось всё меньше, поскольку покупатели сюда не наведывались, а большинство экслибров не питает интереса к литературе.

Саммербель с пониманием кивнула:

– Лавочки перенесли. Владельцам указали на новые дома вне гетто.

– Большинству – да. Но мой дед отказался. Когда пришли зачистить помещение, мой отец сцепился с полицией. Не хочу утверждать, что мой отец полез на рожон – думаю, он просто хотел поддержать моего деда. Полиция начала угрожать, а потом применила силу. Мои родители оказали сопротивление, – решение не больно-то умное, но они были людьми прямолинейными, – и всё вышло из-под контроля. Внезапно их обвинили в том, что они зачинщики, выступившие против Академии и подстрекавшие других… – Потерявшись в воспоминаниях, он обратил взор на лестницу. – Я не хочу сказать, что история эта оригинальна. Морали в ней не найдёшь. Их просто притащили сюда вниз, поставили к стенке и расстреляли. Моего отца, мою мать и даже собаку. Бабушка с дедом так и не оправились от этого горя и вскоре умерли, следом друг за другом. Полиция хотела упечь меня в приют, но я дал дёру, какое-то время жил на улице, пока наконец не наткнулся на Гунвальда. Он сделал меня своим подмастерьем. А остальное ты уже знаешь.