Михаил Ланцов - Николай Хмурый. Западная война

– Да что там произошло?! Что за мельтешение?!

– По Нижней Висле размазана вторая армия Северного фронта. От наших старых границ до Данцига. Его же и осаждает. Немцы, кое-как введя в оборот повреждённые мосты, уже успели сконцентрировать в Западной Пруссии крупные силы. По предварительным оценкам – до трёхсот тысяч, возможно, больше.

– И зачем вам я? Ребята в обороне у реки могут долго стоять.

– Ты уйдёшь – и всё, твоего подразделения нет. Сработанные ребята без хорошего командира – просто толпа. Тело без головы. И кого бы я ни поставил – потребуется время. Вероятно, продолжительное. А у нас его нет. Никакого. Так что твой уход – считай, четверть нашей компании в минус.

– Понимаю, – угрюмо кивнул Янковский. – Но зачем ему, – кивнул он куда-то наверх, – мы? Имперская гвардия, особенно если её подпереть корпусом Лейб-гвардии, легко удержит наши позиции у реки. Немец их с берега реки не сковырнёт.

– По оперативным данным, немцы будут наступать в междуречье Варты и Вислы, создавая угрозу для флангов Северного и Центрального фронтов. Выйдя вот сюда, – указал командир ЧВК на карту, – они обрежут снабжение первой армии Северного фронта. А вот сюда, – снова ткнул он пальцем в бумажку, – добьются окружения Центрального. Тем более что с юга вот так, – чиркнул он ногтем по карте, – двинутся части Австро-Венгрии. Таким образом, если немцам удастся задуманное, то они смогут окружить 2‐ю армию Северного фронта и весь Центральный фронт.

– Хреново, – чуть помолчав, наконец выдавил из себя Семён. – Этот же контракт – верная смерть. Вы думаете, что мы и отдельный корпус Лейб-гвардии сумеем их остановить? Триста тысяч? Не смешно.

– Все три ЧВК и отдельный корпус Лейб-гвардии действуют только в междуречье Варты и Вислы. Австрияков силами Центрального фронта придержат. Да и Южный фронт должен усилить давление, оттягивая часть сил на себя. Ваша задача не остановить. Ваша задача их замедлить. Выиграть время.

– А французы? Уже, считай, месяц прошёл как война началась. Чего они медлят?

– Мне это не известно.

– И всё же?

– Скажем так. Мне сказали на них не рассчитывать. Вообще. Даже не учитывать их как гипотетический фактор.

– Ясно… – ещё мрачнее произнёс Янковский.

– Семён – ты нужен нам всем. И прежде всего ты нужен ребятам, которых положат без тебя. В такие моменты и проверяется человек. Ты нужен здесь. Ради Арьи.

– Ради Арьи? Это же абсурд! Ты же задумал оставить её вдовой!

– Я буду с вами. Как и всегда. И если умирать, то прятаться за спинами не стану. Или ты думаешь, что моя жена обрадуется тому, что окажется вдовой? Ты ведь её хорошо знаешь. Скажи. Обрадуется?

– Извини. Я очень устал. Иногда глупости говорю. Ты бы знал, как я устал… мне сейчас хочется только одного. Добраться до дома. Обнять жену. Да так и лежать, прижавшись к ней, в тишине и покое… не думая ни о чём.

– Три месяца отпуска. Сразу как это дело закончится. Я обещаю. Лично Император обещал вывести нас на отдых.

– Деньги как обычно?

– Нет. Десятка.

– Ты серьёзно?! – удивился Семён. – Десятикратный коэффициент?

– Да.

– Твою мать… – тихо, почти шепотом произнёс Янковский. – Нас точно там всех поубивают…

Три ЧВК вышли вперёд в качестве авангарда, а отдельный корпус Лейб-гвардии начал готовить оборонительные позиции. В чём ему немало должны были помочь несколько бригад рабочих, оснащённых паровыми экскаваторами и бульдозерами. И даже парочкой специальных канавокопательных машин, позволяющих быстро прокладывать трубы. Трубы сейчас были ни к чему, а вот траншеи возводить требовалось много и так стремительно, что счёт шёл не на дни или часы, а на минуты. Эти бригады были подтянуты с ближайших строительных объектов в Польше. Можно и больше подогнать, но они находились слишком далеко. А время поджимало.

Наёмникам не требовалось держаться, цепляясь за каждый клочок земли. Нет. Их задача – замедлить продвижение немцев по принципу эластичной обороны. Противник ведь наступал не на всём пространстве междуречья Варты и Вислы. Нет, разумеется. Противник двигался по дорогам, как и всякий другой. Вот тут-то его засады и встречали. Одна за другой. Огневые и только огневые засады. Никаких рукопашных схваток или перестрелок. Как правило, немцы даже не видели своего противника…

Пётр спокойно и мрачно крутил педали велосипеда и проклинал свою судьбу. Ко всему привыкаешь. К хорошему особенно. И если когда-то он радовался возможности пусть и вот так, но вырваться из нищеты, то сейчас тяготился своим положением. А велосипеды? А что велосипеды? Их как начали использовать на Кубе во время Испано-Американской войны, так и не прекращали. И не только велосипеды, но и веломобили, кардинально повышающие вооружённость их лёгких подвижных отрядов. На таких тарантасах даже по полям можно утащить намного больше оружия и боеприпасов, чем на своём горбу. Причём быстро и тихо. Кормить не требовалось сами железки: ни сеном, ни топливом. Сами же наёмники использовали компактные сухие пайки повышенной калорийности [73]. Поэтому велосипеды были очень неплохим выбором. Тихо, быстро, удобно… но в первую очередь, конечно, тихо.

Двигатели внутреннего сгорания не применялись из-за шумности и ненадёжности. Это в линейных войсках Имперской гвардии, наравне с масштабным применением велосипедов и паровой техники, шло внедрение и всяких там карбюраторных тарахтелок. Да и то – ограниченно. Слишком уж низкая у них была надёжность и крохотный ресурс. Что-то приличное показывали только достаточно тяжёлые двигатели, но их точно не было никакого смысла использовать в текущей обстановке. Император, конечно, прикладывал значительные силы, вливая выдающиеся ресурсы в это направление. Из-за чего тот же Нижегородский автомобильный завод Даймлера и Бенца был самым крупным в мире, выпуская массу техники. Но, пока, увы, только для гражданских нужд. Да и там ограничиваясь лёгким и сверхлёгким сектором, где современные «паровики» было не поставить. Не выходил у них пока Форд Т. Не выходил…

Занявшись совершенствованием паровых двигателей как важного эрзац-решения откровенно временного характера, Император, а точнее, группы инженеров и технологов, сведенные им в НИИ и опытные мастерские, добились поистине удивительных результатов. Сначала занявшись огнетрубными котлами среднего давления, их быстро довели до ультимативного качества благодаря «не экономии на спичках», то есть применив легированные стали и массу перспективных решений. Да, на первый взгляд это всё выглядело дороже. Но делало котлы надёжнее, компактнее и производительнее – при сохранении удобства обслуживания. А потом началась эпоха аммиака: он к 1914 году заменил воду в большинстве паровых машин Российской Империи. Новых, разумеется. А те, как несложно догадаться, стремительно вытесняли все старые, более тяжёлые, крупные и менее эффективные. Конечно, «махнули не глядя» далеко не всё. Но в целом переход произошёл. Аммиачные котлы компактнее, легче и существенно эффективнее. На этом, впрочем, не остановились, начав внедрять компактные автоматические котлы высокого давления на жидком топливе. Нет, угольные и дровяные котлы среднего давления никуда не делись. Они были очень важны и полезны, выпускаясь массово. Но именно эти новые «испарители» высокого давления с малым объёмом рабочего тела открыли для паровых машин новые горизонты. Параллельно же шло совершенствование и непосредственно двигателей, что позволило к 1914 году практически повсеместно перейти к прямоточным поршневым машинам и паровым турбинам.