Михаил Ланцов - Николай Хмурый. Западная война

Совокупно эти меры, как и начало массового строительства паровой техники, вытеснили ДВС на обочину. Слишком уж они были ненадёжны в те годы и обладали смехотворно маленьким ресурсом. Поэтому применялись только там, где можно обыграть их компактность. По дорогам же России уже достаточно массово бегали сёдельные тягачи [74]и грузовики с паровыми двигателями. Частью – на твёрдом топливе, а частью – на жидком. И последние, к слову, были крайне непривередливы, питаясь практически любыми горючими жидкостями: от сырой нефти и мазута до спирта и подсолнечного масла. Форсунки подрегулировал под вязкость – и всё. А ведь тот же бензин в те годы был копеечным топливом, что, к слову, в немалой степени определило успех ДВС. Почему копеечным? Так отходом он был в выгодном производстве керосина. Как и мазут. Куда их применять-то? Вот и нашлось.

Паровая техника расцвела как никогда, породив этакий Ренессанс стимпанка, совмещающий в себе массу синкретических элементов. Взять те же паровозы. Вроде продукт эпохи. Но какими они были! Например, основной магистральный локомотив России. Огнетрубный котел среднего давления. Надёжный и удобный в обслуживании. Но довольно компактный и вместо воды – аммиак. Отработанный пар, как следствие, уходил не в атмосферу, а в конденсатор. Ожидаемо. Но дальше – неожиданное. Паровая машина – V‐образная прямоточная, шестицилиндровая [75]с единым коленчатым валом, расположенным под котлом. То есть компактный котёл размещался в развале цилиндров. Такая компоновка кроме очень высокого для классических паровых машин КПД давала ещё одно преимущество: привод колёс шёл через карданный вал. От коленчатого вала уходили карданы к передней и центральной тележкам, а от центральной крутящий момент передавался на заднюю, тендерную. Все эти три тележки имели по две пары колёс. При этом передняя и задняя тележки были поворотными, что позволяло этому в общем-то довольно длинному локомотиву очень аккуратно вписываться в изгибы путей, не разрушая их. Да и восемь ведущих пар колёс – это круто. Просто круто, позволяя иметь очень впечатляющий сцепной вес.

И этот локомотив – основной паровоз Российской Империи, выпускающийся крупной серией. Что и стоимость его снижало, и ремонт с обслуживанием облегчало. И так во всём. Куча всяких паровых машин, благодаря ряду конструктивных решений, заглянувших из будущего, на удивление крепко стояли на ногах и успешно конкурировали с другими видами двигателей.

Да, несмотря ни на что, ДВС развивались, находя себе определённую нишу, будучи хоть и ломкими аппаратами с крошечным ресурсом, но по-настоящему компактными [76]. Во всяком случае в нише малых мощностей с ними новые паровые двигатели не могли конкурировать. Пока или вообще – непонятно. Сам Император терялся в оценках, так как не ожидал столь кардинального искажения технической истории из-за своей инициативы. Вкладывался в развитие ДВС, но пока не видел никаких радужных перспектив в разумные сроки.

Намного лучше складывались дела у электродвигателей: они оказались незаменимы в промышленном производстве [77]. Но магистральным трендом, во всяком случае, в России были паровые двигатели. Самые разнообразные. Что оказывало своё категорическое влияние на всё…

Наёмники хотели, но не могли использовать «тарахтящую» технику с ДВС, чтобы не выдавать своих манёвров звуком. Паровые машины, даже самые совершенные, к сожалению, для их задач тоже пока не подходили. Слишком тяжёлые и габаритные. А им иной раз приходилось перебираться по натуральным буеракам. Поэтому они использовали только велотехнику: как собственно армейские велосипеды, так и разнообразные веломобили, позволявшие им быстро перевозить оружие и боеприпасы. Да, не кавалерия и не мотопехота. Но они любой овраг могли достаточно легко форсировать, тупо перенеся свои транспортные средства на руках. Что было очень ценно в задуманной тактике.

Вот бойцы подкатывали к перелеску.

Пара наблюдателей ловко пробирались через это символическое препятствие из зарослей, больше скрывающее наёмников от лишних глаз, чем реально защищающее. Обнаружив противника, один из них возвращался назад, докладывал командиру отряда. Если ситуация слишком опасна, тот подавал сигнал обычным охотничьим манком и второй наблюдатель возвращался, а весь отряд двигался дальше. Если же всё было благоприятно, то к наблюдателю быстро протягивали провод и подцепляли к тому примитивные полевые телефоны. Параллельно разворачивались миномёты и шло спешное составление карточки стрельбы, с расчётом направления, возвышения и заряда. Плюс подготовка миномётных выстрелов.

И вот, по сигналу наблюдателя, резкий – на пределе скорострельности – артналёт. И тут же – спешная сборка. Провод телефонный скрутить. Миномёты погрузить. Бойцов усадить. И ходу. Ходу. Ходу.

Немцы, постреляв и посуетившись, выдвигали отряд для проверки потенциальных позиций противника. Но находили там только пустые ящики от миномётных мин, окурки, слегка притоптанную траву и несколько фекальных кучек в качестве доказательства того, что здесь кто-то был, причём совсем недавно. Ну и следы велосипедов. Особенно если грунт был влажным и протектор хорошо отпечатывался.

– Чёртовы спортсмены… – рычал в очередной раз германский фельдфебель или даже лейтенант, командующий передовым отрядом. Но ничего поделать не мог.

Иногда пытались догнать и покарать отрядом кавалерии. Но заканчивалось это плохо. Потому что у бойцов кроме 60‐мм миномётов были и 37‐мм гранатомёты и пулемёты, в том числе и станковые. Так что, заметив погоню, от которой не удаётся оторваться, наёмники останавливались. Разворачивались во всю свою огневую мощь. И угощали преследователей из всех стволов. Германские кавалеристы были вооружены очень слабо. Карабин, пика, сабля… у части пистолет. Да вот и всё. С таким вооружением много не навоюешь против столь сильно вооружённых противников. А что-то иное за столь сжатые сроки не придумать. Банально нет материальной части. Конная артиллерия и прочие средства усиления шли только на серьёзном организационном уровне – в кавалерийских полках и выше. Но с такими ребятами наёмники сталкивались выборочно, когда местность позволяла.

И ведь далеко не всегда подобные миномётные обстрелы были с фронта. Нередко наёмники обстреливали немцев и с флангов, а бывало, и вообще с тыла, вынуждая разворачиваться в боевые порядки и медлить, медлить, медлить. Почти непрерывно неся потери. Огромная, просто чудовищная махина накопленных Германией солдат буксовала и топталась на ровном месте. Они словно огромный медведь ревели от бессильной злобы и пытались угомонить пчёл, что жалили их со всех сторон. По чуть-чуть. Слегка. Едва заметно. Но это мешало им продвигаться вперёд. Из-за чего они теряли время: оно в сложившейся обстановке работало против них.