Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— По-твоему, лучше завтрашние, да? — Она оттолкнула Шай с дороги и пошла дальше, помахивая листками над головой. — Новости! Новости для вас!

Прежде чем продолжить путь, Шай пришлось успокоить дыхание. Как же она устала, черт побери. Насколько она понимала, Криз — не то место, где можно отдохнуть.

— Я ищу двоих детей.

Тот, что стоял посредине, буравил ее взглядом, который можно было считать образцом косоглазия.

— Я найду тебе детей, девочка.

Стоявший слева захохотал. Правый улыбнулся, пустив на бороду струйку слюны, обычной для любителя пожевать грибы. И судя по состоянию бороды, слюна текла у него постоянно. Вообще, много ждать от этой тройки не приходилось, но если бы Шай заговаривала только с теми, от кого ждала бы ответа, то закончила бы обход Криза в первый же день.

— Их украли с нашей фермы.

— Видно, больше там красть нечего было.

— Положа руку на сердце, признаюсь — ты прав. Их украл человек по имени Грега Кантлисс.

Веселья как не бывало. Правый нахмурился и вскочил. Левый плюнул через перила. Средний косил сильнее прежнего.

— А ты задаешь дерзкие вопросы, девчонка. Гребаные дерзкие вопросы.

— Вы не первые, кто это заметил. Пожалуй, я пойду дальше вместе со своей дерзостью.

Она повернулась, чтобы уходить, но косой спрыгнул с крыльца и загородил ей дорогу.

— А ведь ты похожа на духолюда, если присмотреться!

— Полукровка, думаю, — бросил один из его друзей.

— Четвертькровка, если на то пошло. — Шай стиснула зубы.

Косоглазие распространилось на все его лицо, скособочив его окончательно.

— На этой стороне улицы нам плевать на твою родословную.

— Конечно, лучше быть на четверть духолюдом, чем полным засранцем.

Да, она умела портить отношения с людьми. Брови мужика поползли на лоб, он шагнул к ней.

— Ах ты гребаная…

Не задумываясь, Шай положила ладонь на рукоять ножа.

— Лучше тебе стоять там, где стоишь…

Он прищурился. Очень злобно. Прямого вызова он не ожидал, но и отступить на глазах друзей не мог.

— Ты бы убрала руку с ножа, девочка, если не собираешься им воспользоваться.

— Воспользуюсь я им или нет, зависит от того, останешься ты на месте или нет. Не то чтобы я надеялась на лучшее, но вдруг окажется, что ты умнее, чем выглядишь на первый взгляд.

— Оставь ее в покое. — Крупный мужчина появился в дверном проеме.

Даже здоровенный, если говорить правду. Его кулак, пожалуй, превосходил по размерам голову Шай.

— Можешь сваливать, — огрызнулся Косой.

— Могу, но не хочу. — Незнакомец повернулся к Шай. — Говоришь, что ищешь Кантлисса?

— Верно.

— Не говори ей ничего! — заорал Косой.

— Заткнись, — взгляд здоровяка вернулся к нему. — Или я тебя заткну. — Ему пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в дверь. Оставшимся двоим пришлось потесниться на крыльце — ему требовалось очень много места. Вне полумрака здания он казался еще больше. Пожалуй, выше Кроткого, возможно, шире в плечах и с большим обхватом грудной клетки. Настоящий великан. Говорил он негромко, с чуть заметным северным произношением. — Не обращай внимания на этих полудурков. Они рвутся в бой, когда уверены в победе, а иначе трясутся, словно хворостинка. — Он спустился по ступеням, которые стонали под его сапогами, и навис над Косым. — Кантлисс той же породы. Надутый болван с кучей дурных привычек. — Несмотря на впечатляющие размеры, на лице его читалась глубокая печаль. Светлые усы обвисли, белая щетина покрывала щеки. — Что-то похожее на то, чем раньше был я, если говорить начистоту. Но я слыхал, что он должен Папаше Кольцу очень много денег. И он отсутствует вот уже довольно долго. Больше мне нечего сказать тебе.

— Спасибо и на этом.

— Рад помочь. — Здоровяк вперил в Косого голубые глаза. — Прочь с ее дороги.

Косой как-то по-особенному мерзко зыркнул на Шай, но она уже привыкла к его роже и перестала обращать внимание. Попытался подняться по ступенькам, но великан не пустил его.

— Сойди с ее пути туда. — Он кивнул на ручей.

— Влезть в стоки?

— Ты влезешь в стоки, или я положу тебя в них.

Бормоча под нос ругательства, Косой шагнул на осклизлые камни и по колени забрел в смешанную с дерьмом воду. Здоровяк приложил одну ладонь к груди, а второй сделал широкий жест, предлагая Шай пройти.

— Благодарю, — кивнула она, проходя мимо. — Приятно встретить приличного человека на этой стороне улицы.

— Не позволяй, — фыркнул он, — маленькой доброте одурачить себя. Ты говорила, что ищешь детей?

— Да, это мои брат и сестра. А что?

— Может быть, я смогу чем-то помочь.

— А с чего бы это? — Шай привыкла рассматривать все бескорыстные предложения помощи со здоровым подозрением.

— Потому что я знаю, каково это — потерять семью. Как будто утратить частичку себя, так ведь? — После недолгого размышления Шай решила, что он прав. — Я был вынужден оставить свою семью на севере. Я знаю, так лучше для них. Единственно правильный выход. Но душа все еще болит. Никогда не верил, что так будет. Нельзя сказать, что я ценил родных, когда был рядом. Но память сидит во мне.

Он так печально ссутулился, что Шай стало его жаль.

— Ну, если хочешь, можем прогуляться вместе. Я заметила, что люди серьезнее относятся к моим расспросам, когда за плечом у меня возвышается здоровенный ублюдок.

— К сожалению, это действует в большинстве случаев, — ответил северянин, пристраиваясь рядом. Там, где ей приходилось делать три шага, ему хватало двух. — Ты здесь одна?

— Приехала с отцом. Ну, он мне вроде отца.

— Как можно быть вроде отца?

— У него получилось.

— Но он отец тех детей, которых ты ищешь?

— Тоже вроде.

— А почему он не помогает искать?

— У него свой способ. Он строит дом на той стороне улицы.

— Тот новый, который я видел?

— Металлообработка Маджуда и Карнсбика.

— Добротное здание. Большая редкость здесь. Но не понимаю, как это поможет в поиске ваших малышей.

— Он нашел кое-кого, кто поможет.

— Кого же?

Обычно Шай не «светила» свои карты, но что-то в этом человеке располагало к доверию.

— Мэр.

Он с присвистом втянул воздух.

— Да я бы скорее сунул гадюку себе в штаны, чем доверился этой женщине.

— Как по мне, она слишком скользкая.

— Меня учили не доверять людям, которые не называют своего настоящего имени.

— Да? Но ты мне своего не назвал.

— Думал обойтись, — вздохнул здоровяк. — Люди сразу относятся ко мне по-другому, когда узнают имя.

— Он смешное, что ли? Вроде Жопен, что ли?

— Это я почел бы за милость… От моего имени не смеются, как бы горько это ни звучало. Не поверишь, когда узнаешь, сколько усилий я сам для этого приложил. Годы труда! А теперь никакой возможности остаться незаметным. Я сам мастерски выковал звенья своих цепей.