Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— По-моему, все мы частенько занимаемся чем-то подобным.

— Очень даже возможно… — Он остановился и протянул ей руку. Пожатие большой теплой ладони заставило Шай вновь почувствовать себя ребенком. — Мое имя…

— Глама Золотой!

Здоровяк вздрогнул, повел плечами и медленно обернулся. Посреди улицы стоял молодой человек. Крупный, со шрамом на губе, в драной куртке. Он слегка пошатывался, поскольку, на взгляд Шай, пил давно и запойно. Возможно, накатил для храбрости, хотя в Кризе народ не искал особой причины, чтобы напиться. Бродяга указал на них трясущимся пальцем, вторая ладонь дрожала на рукояти большого ножа, висящего на поясе.

— Ты убил Медведя Стоклинга? — проорал он. — Ты, типа, выигрывал все поединки? — И плюнул в грязь под ноги северянину. — Выглядишь так себе.

— А я и есть так себе, — мягко ответил здоровяк.

Парень заморгал, ошеломленный новостью.

— Ладно… Я, мать твою, вызываю тебя, ублюдок!

— А если я не хочу?

Нахмурившись, парень оглядел людей у входов в дома, которые побросали все дела ради такого зрелища. Облизал губы, все еще не до конца уверенный в себе. Потом увидел Шай и предпринял еще одну попытку.

— А это что за сука? Твоя подстил…

— Не заставляй меня убивать тебя, мальчик. — Северянин говорил без угрозы, скорее с мольбой. Его глаза переполняла печаль.

Парень вздрогнул, побледнел, пальцы задрожали сильнее. Бутылка — хитрый кредитор. Она может ссудить вам немерено отваги, но потребовать возврата долга в самый неподходящий миг. Он шагнул назад и снова плюнул.

— Дело, мать его так, того не стоит.

— Точно не стоит.

Золотой внимательно следил за отступающим парнем, который вскоре развернулся и ускорил шаги. Несколько разочарованных вздохов, несколько пожатий плечами, и люди вернулись к обычной болтовне.

Шай сглотнула пересохшим ртом:

— Так ты — Глама Золотой?

Он медленно кивнул.

— Хотя я и не представляю, чего во мне нашли золотого в это время. — Потер ладонь о ладонь, продолжая наблюдать за нырнувшим в толпу пьяницей. Шай заметила, что пальцы северянина дрожат. — Дьявольская штука — известность. Просто дьявольская…

— Ты выступишь от лица Папаши Кольца в предстоящем бое, да?

— Ну, типа того. Хотя, должен сказать, я очень надеюсь, что схватка не состоится. Я слышал, Мэр до сих пор не нашла бойца. — Прищурив светлые глаза, он повернулся к Шай. — А ты ничего не слышала?

— Нет, ничего, — ответила она, изо всех сил стараясь улыбаться, но безуспешно. — Совсем-совсем ничего.

Рассвет только-только вступал в свои права, ясный и холодный. Грязь покрылась корочкой льда. Лампы в домах по большей части потухли, догорели факелы, которые подсвечивали вывески, но небо сияло звездами. Сотни и сотни, сверкающие, как драгоценные камни, складывались в водовороты, течения и мерцающие созвездия. Темпл задрал голову и, открыв рот, поворачивался, поворачивался и поворачивался, пока не закружилась голова, наслаждаясь красотой небосвода. Как странно, что он не замечал его раньше. Может, потому, что не отрывал взгляда от земли?

— Ты веришь, что найдешь там ответ? — спросил Берми. Его дыхание, как и дыхание лошадей, поднималось облачками пара.

— Я не знаю, где искать ответ.

— Ты готов?

Темпл оглянулся и посмотрел на дом. Балки перекрытия, большая часть стропил, оконные лутки и ставни — скелет будущего здания — чернели на фоне освещенного звездами неба. Не далее чем прошлым утром Маджуд хвалил его за отличную работу, мол, даже Карнсбик сочтет деньги потраченными не зря. Ощутив прилив гордости, Темпл задумался: а когда в последний раз он испытывал подобное чувство? Но он почти всегда бросал дело на полпути. И с этим не поспоришь.

— Можешь ехать на вьючной лошади. До холмов всего день или два.

— Почему бы и нет? — За несколько сотен миль верхом на муле его задница приобрела твердость деревяшки.

Плотники в амфитеатре уже беспорядочно слонялись, начав утреннюю работу. На открытой стороне они возводили несколько рядов скамеек, чтобы принять как можно больше зрителей. Сквозь стойки, поперечины и укосины виднелись темные склоны холмов. Постройка делалась на тяп-ляп, криво, косо, из необструганных досок, кое-где Темпл разглядел стволы деревьев с торчащими ветками.

— Всего несколько недель до большой схватки.

— Жалко, что мы ее пропустим, — сказал Берми. — А теперь давай поспешим, большая часть парней уже далеко впереди.

Темпл засунул новенькую лопату под один из ремней вьючного седла, двигаясь все медленнее и медленнее, пока совсем не остановился. Вот уже пару дней он не видел Шай, хотя продолжал все время думать о долге. Он подумал — наверное, она продолжает упорные поиски. Можно только восхищаться человеком столь целеустремленным, невзирая на цену, невзирая на трудности. Особенно когда ты сам ничего не можешь довести до конца. Даже если очень хочешь.

Он размышлял мгновение, другое, стоя по щиколотки в полузамерзшей жиже, а потом шагнул к Берми и положил ладонь на плечо стирийца.

— Я не еду. Огромное спасибо за предложение, но у меня есть дело, которое я должен закончить. И долг, который нужно отдать.

— С каких пор ты заморачиваешься долгами?

— С этих самых, как я думаю.

Берми смотрел озадаченно, будто размышлял — не шутка ли это?

— Я могу тебя переубедить?

— Нет.

— Твое мнение всегда менялось от дуновения ветерка.

— Похоже, люди меняются.

— А твоя лопата?

— Возьми себе. Это подарок.

— Тут дело в женщине, да? — прищурился Берми.

— Да, но это не то, что ты подумал.

— А она-то что думает?

— Тоже не об этом, — фыркнул Темпл.

— Ладно, поглядим. — Берми запрыгнул в седло. — Ты еще пожалеешь, когда мы вернемся с самородками, здоровенными, как конские яблоки.

— Думаю, я пожалею даже раньше. Такова жизнь.

— Это точно! — Стириец, прощаясь, приподнял шляпу. — С этой сволочью не поспоришь!

Он пришпорил коня и порысил по главной улице. Грязь полетела из-под копыт прямо на подвыпивших старателей, не успевших убраться с дороги.

Темпл глубоко вздохнул. Трудно сказать, не начал ли он сожалеть прямо сейчас? Потом нахмурился. Один из пошатывающихся старателей — старик с бутылкой в руке и дорожками слез на щеках — выглядел знакомым.

— Йозив Лестек? — Темпл поддернул штаны и перебрался через улицу. — Что случилось?

— Позор! — воскликнул актер, стуча себя в грудь. — Толпа… безвкусица… Мое выступление… освистали. Культурная феерия и… позор! — Он схватил Темпла за грудки. — Меня прогнали со сцены! Меня! Йозива Лестека! Я владел театрами Срединных земель, как будто они были моими собственными! — Он вцепился в собственную рубаху, измаранную спереди. — Забросали дерьмом! И заменили на три девки с голыми сиськами! Под восторженные рукоплескания, должен заметить. Это все, что нужно зрителям в наше время? Сиськи?!