Ллойд Александер - Замок Ллира [litres]

Гвидион выступил вперед, Тарен последовал за ним с высоко поднятым мечом. При виде их Эйлонви отшатнулась и прижалась к Акрен.

– Положите оружие, – приказала волшебница. – Жизнь девочки связана с моей, если вы убьете меня, то умрет и она!

Увидев черный меч, Акрен застыла, но не сделала ни малейшей попытки к бегству. Вместо этого губы ее скривились в некое подобие жуткой улыбки. Гвидион остановился и пытливо посмотрел на волшебницу. Медленно, с темным от гнева лицом, он вложил Дирнвин в ножны.

– Повинуйся ей, – сказал он Тарену. – Даже в смерти она может быть смертельно опасна.

– Ты поступил мудро, принц Гвидион, – тихо сказала Акрен. – Ты не забыл меня, а я не забыла тебя. Я также вижу тут Помощника Сторожа Свиньи и глупого барда, который уже давно должен был стать падалью для ворон! Остальные меня пока не знают, но скоро узнают.

– Сними свое заклятие с Эйлонви, – сказал Гвидион. – И ты сможешь свободно уйти, куда захочешь. Мы не остановим тебя.

– Лорд Гвидион щедр, – с насмешливой улыбкой сказала Акрен. – Ты предлагаешь мне свободу, когда твоя собственная жизнь висит на волоске. Тебе и твоим спутникам не следовало являться в Каер Колур. Так что напрасно ты храбришься. – Ее взгляд задержался на Гвидионе. – Как жаль, что такой мудрый человек пренебрег возможностью стать моим супругом и править вместе со мной… когда такая возможность у него еще была…

Акрен тряхнула головой.

– Освободить девушку? – продолжала она. – Нет, лорд Гвидион. Она будет подчиняться и служить мне, как я того пожелаю. Ее связывают не только мои заклинания. Вам известно ее происхождение, вы знаете, что в ее жилах течет кровь волшебниц. И сам Каер Колур давно ожидал свою принцессу. Он взывал к ней, и так будет всегда, пока хоть один камень здесь стоит на другом. Это ее право и обязанность по рождению, а я лишь помогла Эйлонви воссоединиться с ее родовым гнездом.

– Ты принудила ее прийти сюда! – взорвался Тарен. – Эйлонви появилась в Каер Колур не по своей воле! И ни минуты не останется здесь, как только очнется!

От волнения он утратил всякую осторожность и невольно шагнул к Эйлонви, которая с любопытством его разглядывала. Гвидион остановил юношу, положив ему ладонь на плечо.

– Неужто она и в самом деле тут против воли? – Акрен величественно простерла руку в сторону алькова, где стоял старинный сундук величиной с саму Эйлонви. – Я показала ей, что в нем сокрыто. Все тайны магии сохранены для нее. Все принадлежит ей. Во власти принцессы такая великая сила, о какой она и помыслить не могла. Ты просишь ее отказаться от всего этого? Что ж, пусть решает сама.

При этих словах Акрен Эйлонви подняла голову. Губы ее раскрылись, но она не заговорила. Словно бы колеблясь, она перебирала пальцами серебряную цепь у себя на шее.

– Послушай меня, принцесса, – тихим, но властным голосом произнесла Акрен, – они хотят лишить тебя наследства. Волшебства, которое принадлежит тебе по праву крови.

– Я принцесса из Дома Ллира, – размеренно, холодно и высокомерно отчеканила Эйлонви. – Я желаю взять то, что принадлежит мне. Кто эти люди, которые хотят отобрать у меня все это? Я вижу того, кто недавно напугал меня в моей комнате. Сторож Свиней, как он заявил. Остальных я и вовсе вижу впервые.

Душераздирающий вой Гурги разнесся по Большому залу:

– Да, да! Нет, нет! Ты знаешь нас! О да! Не наполняй мою бедную, слабую голову жалками и печалками! Ты не могла забыть! Это Гурги! Скромный, верный Гурги! Он жаждет послужить мудрой, прекрасной принцессе, как служил всегда!

Тарен отвернулся. Горе несчастного маленького существа причиняло ему еще большее страдание, чем собственная печаль. Акрен, внимательно и пристально наблюдавшая за Эйлонви, удовлетворенно кивнула.

– А их судьба? – сурово сказала она. – Какова должна быть судьба тех, кто собирался отнять наследство принцессы?

Эйлонви нахмурилась. Ее глаза перебегали с одного стоящего перед ней человека на другого. Словно бы нехотя она повернулась к Акрен и растерянно произнесла:

– Их… их следует наказать.

– Она говорит твоим голосом! – вскричал Тарен. – Твоими словами! В ее сердце нет злобы, она не желает того, что произносят ее уста!

– Ты так думаешь? – ядовито улыбнулась Акрен. Она крепко взяла Эйлонви за руку и указала на Мэгга, распростертого на каменных плитах пола под тяжестью навалившегося на него Ффлеуддура. – Видишь, принцесса, один из твоих верных слуг все еще во власти вторгшихся сюда людей. Вели освободить его!

Ффлеуддур, сидя верхом на плечах Мэгга, крепче ухватил Главного Управителя за шиворот. Мэгг плевался, извивался червем и ругался на чем свет стоит, пока бард гневно его тряс.

– Твой дрессированный паук – мой пленник! – прохрипел Ффлеуддур. – У меня к нему свой, давний и еще не оплаченный счет. Ты желаешь, чтобы я его отпустил, дорогуша Акрен? Тогда отпусти Эйлонви.

– Не смей ставить мне условия! – заносчиво ответила Акрен.

Она сделала короткий жест в сторону Эйлонви, и Тарен увидел, как лицо девушки исказилось свирепым и грубым выражением. Она подняла руку и выставила указательный палец.

– Который из них? – задумчиво проговорила Акрен. – Некрасивое лохматое существо, которое осмелилось назваться твоим слугой? Я правильно угадала?

Гурги насторожился. Он озадаченно и испуганно следил за Эйлонви, пока Акрен что-то шептала ей на странном, непонятном языке. Пальцы девушки слегка шевелились. Гурги расширенными глазами как завороженный следил за их движением. Мгновение он, застыв, стоял перед Эйлонви с открытым ртом. Рука ее, указывающая на Гурги, внезапно напряглась. С резким криком боли Гурги ухватился за голову.

Глаза Акрен заблестели от удовольствия. Она опять настойчиво зашептала что-то на ухо Эйлонви. Гурги завизжал. Он безумно завертелся на одном месте, руки его замолотили по воздуху, будто отражая удары невидимого мучителя. С криком он бросился на пол, скрючился и принялся перекатываться с боку на бок. Тарен и Гвидион кинулись к нему, но обезумевший от боли Гурги, словно раненый зверь, слепо отбивался от них.

Ффлеуддур вскочил на ноги.

– Хватит! – вскричал он. – Не мучьте больше Гурги! Вот вам ваш Мэгг! Берите его!

Послушная приказу Акрен, Эйлонви опустила руку. Гурги лежал, тяжело дыша. Тело его сотрясалось от рыданий. Он с трудом поднял свою лохматую, взъерошенную голову, и Тарен с состраданием увидел, что по щекам его струятся слезы боли и обиды. Измученное существо с трудом поднялось на четвереньки.

Все еще всхлипывая, Гурги немного прополз вперед. Его заплаканные глаза обратились к Эйлонви.

– Мудрая принцесса, – простонал он. – Гурги знает, это не по твоей воле, не по твоему желанию разрывали бедную, слабую голову ужасные больки. Гурги прощает тебя, добрая принцесса.