Максим Майнер - Норвуд [litres]

– Сейчас – нет, – ответил мужчина. – Сначала мы отправимся к ближайшим городским воротам, они должны находиться не очень далеко, если я все правильно понимаю.

Действительно, если двигаться вдоль стены в противоположную от огня сторону, то можно выйти к одним из трех ведущих в город ворот. Но именно неподалеку от них я и видел целую толпу мертвяков…

– Сейчас мы все выпьем специальные снадобья, которые на время увеличат наши возможности, – сообщил тем временем господин Глен. – И для этого мне понадобится какая-нибудь чашка.

Последняя фраза явно адресовывалась хозяйке дома, но та сделала несколько шагов назад и, выставив перед собой ладони, замотала головой:

– Нет-нет! – Женщина явно была напугана. – Мы не станем пить ваши зелья! В народе говорят, что для простого человека это верная смерть!

– Ничего с вами не случится. – Похоже, интерфектор слегка смутился. – Тошнота, головная боль и бессонница – это самое плохое, что может произойти после приема снадобий.

– В народе говорят… – снова начала госпожа Таусинг, но ее перебил мастер Фонтен.

– Если не хотите – не пейте, – раздраженно произнес он. – Но если не будете успевать за нами, никто вас ждать не станет! – А потом добавил, обращаясь уже к Бернарду Глену: – Давай сюда свою отраву, интерфектор. Я готов.

Жатэнэ оказалась сговорчивее матери и быстро принесла обычную глиняную чашку, которую господин Глен поставил на пол. Туда он стал сыпать порошки, отмеряя их крохотными весами – я видел точно такие же у нашего аптекаря.

За порошками последовала мутная желтоватая жидкость, а потом мужчина перемешал все это небольшой металлической лопаткой.

– Пейте по два больших глотка. – Первым чаша досталась мне. – Это снимет усталость и придаст сил.

Я выполнил распоряжение, и горькая теплая жижа прокатилась по глотке. Думал, что не смогу удержать эту гадость внутри, но нет, спустя мгновение тошнота прошла. Никакого эффекта, правда, почувствовать не удалось.

Интерфектор выпил снадобье последним, а затем плеснул в посуду прозрачную жидкость, похожую на самую обычную воду. Возможно, это именно она и была, поскольку господин Глен, поболтав чашку из стороны в сторону, выплеснул ее содержимое прямо на пол. По комнате распространился резкий и не очень приятный аромат.

– Нельзя, чтобы снадобья смешивались, – пояснил свои действия мужчина. – Помню, как-то раз мой товарищ чуть не умер, когда случайно смешались…

Но, сообразив, что такие истории вряд ли по душе госпоже Таусинг, которая и так выпила свою порцию с большим трудом, интерфектор оборвал свой рассказ на полуслове.

Вскоре было готово следующее зелье, которое мы также употребили под ободряющие слова господина Глена:

– Один глоток, чтобы лучше видеть в темноте.

Это снадобье оказалось практически безвкусным, так что я выпил его без каких-либо проблем.

Затем были приготовлены и выпиты напитки, снижающие чувствительность к боли, улучшающие реакцию и увеличивающие скорость движения.

Но хотя уже прошло какое-то время, никаких изменений в себе я до сих пор не почувствовал. То ли интерфектор чего-то напутал и эти снадобья для обычных людей бесполезны, то ли все же они еще не успели подействовать. А уже пора было уходить – зарево пожара пробивалось даже через небольшие щели между ставнями, а значит, огонь скоро доберется сюда. И пусть дом каменный, это нас не спасет. Как-то мне довелось оказаться на пожаре, который произошел за стенами города, и один из деревенских старичков сказал, что при действительно большом огне даже воздух может сгореть. Тогда мы все просто задохнемся.

– Поторапливайся, интерфектор. – Похоже, приближающаяся опасность взбудоражила не только меня, поскольку мастер Фонтен тоже заволновался и, вскочив на ноги, принялся ходить взад-вперед.

Господин Глен тем временем приготовил последнее снадобье, но уже не для людей, а для лошади.

Зелья все не начинали действовать, и я принялся нетерпеливо барабанить ногой по полу. Ожидать, пока неторопливая Соль наконец вылакает причитающееся ей снадобье, было все труднее.

– Когда уже твое пойло даст результат? – грубо спросил мастер Фонтен и в очередной раз перехватил копье поудобнее.

Хоть я и не согласился с тоном, которым это было произнесено, но и мне представлялось лишним тратить столько времени на оказавшиеся бесполезными зелья.

– Они уже начали действовать, – негромко ответил интерфектор и, торопливо собрав разложенные вещи, вновь закрепил их у седла. – Теперь можно идти.

Я хотел возразить, что тоже пока ничего не ощущаю, но вдруг понял, какую легкость чувствую во всем теле. Хотелось подпрыгнуть до самого потолка. А может, и повыше – до самого неба!

Не терпелось поскорее выйти на улицу и пронестись между домами, как я делал еще малышом. Чтобы свист в ушах и ветер в лицо!

Дверь наконец отворили, и я рванул бы первым, не придержи меня интерфектор за одежду.

– Подожди, Норвуд! – сказал он. – Будь внимательнее. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но избыток сил может навредить не меньше, чем их недостаток. Поэтому возьми себя в руки и подбери арбалет, который ты чуть не забыл!

Я хотел что-нибудь возразить, но вдруг понял, что господин Глен прав. Не останови он меня, и я бы легкомысленно выскочил на улицу без оружия. Да и мертвяки меня теперь совсем не пугали, а скорее вызывали любопытство, но проявлять его к подобным созданиям вряд ли было разумно.

Несколько раз тряхнув головой, я поднял взведенный арбалет и вышел на улицу, где уже стояли мастер Фонтен и женщины. Последним дом покинул интерфектор, ведущий Соль под уздцы.

Пожар и правда оказался очень близко – ветерок приносил тепло и запах дыма. Мимо пробегала какая-то мелкая живность – начиная от крыс и куриц, кончая кошками и собаками. Они не обращали никакого внимания на людей, пытаясь скрыться от опасности. Только коготки мерзко скребли по камням. Вдалеке слышались треск огня, звон лопающихся стекол, уже привычные просьбы о помощи и вопли умирающих.

Я поудобнее перехватил арбалет и направил его в ближайший темный проход между домами. Правда, теперь темнота не была такой густой, как раньше, и я уверенно различал стоящие в переулке бочки и какие-то доски.

– Не спешим, – скомандовал господин Глен, потому как не мне одному хотелось побежать изо всех сил. Подобные мысли явственно читались и на лицах других спутников. – Держим себя в руках.

И мы пошли.

Огонь крался за нами по пятам, длинные тени падали на мостовую, а цокот копыт смешивался с нашими быстрыми шагами.

Мы настороженно шли к ближайшим воротам, встречая на своем пути одиноких мертвяков, которых господин Глен потчевал либо копьем, либо топориком. Удивительно, но покойников на улицах оказалось действительно немного – какими бы безмозглыми они ни были, пламя пугало даже их.