Вадим Панов - Столкновение [litres]

– И в связи с этим у меня такой вопрос, сэр: возможно, я что-то упустил и о чем-то не спросил, возможно, вы уже знаете нечто, что поможет расследованию. И я спрашиваю: вы ничего не хотите добавить, сэр?

То ли он умел читать мысли, то ли обладал неимоверным опытом и умением «читать» людей.

Несколько секунд Линкольн молчал, разглядывая блеклого, после чего осведомился:

– Как вы догадались, мистер Козицкий? Вы ведь даже на меня не смотрите.

– Это моя работа, сэр, – вежливо повторил дознаватель. И улыбнулся. Глядя на пальцы рук. – Что я должен знать?

– Когда «Сирена» пришла в себя, она сообщила, что была взломана, – медленно ответил капитан.

Блеклый выслушал сообщение равнодушно.

Заявление Линкольна взбудоражило всех ребят, и после того, как капитан скрылся в клипере, ангар наполнился возмущенным шумом, а главной заводилой, естественно, выступала Октавия. Сначала девушка взобралась на освободившийся контейнер и долго говорила о свободе слова и правилах журналистики, затем присоединилась к компании Арнольда, который был против цензуры только потому, что Фрейзер высказался «за», и устроила бурный спор с Саймоном – одним из приятелей Хиллари, призывавшим друзей не ссориться с капитаном. А потом, немного остыв, подошла к Анне:

– Чудовищно, правда?

– Что именно? – осведомилась Баррингтон.

Анна прекрасно поняла, о чем хочет поговорить Леди, более того: Анна только что обсуждала слова капитана с Баджи и Конфеткой, но не собиралась поддерживать Октавию.

– Цензура! – гневно воскликнула Леди. – Не думала, что обнаружу ее в космосе!

– Космос находится за пределами корабля.

– Точно! Корабль! – ОК посмотрела на Анну так, словно та подбросила неожиданную, но важную мысль. – Юридически мы сейчас на территории инопланетного государства и на нас не распространяются законы Земли.

– Распространяются.

– Почему?

– Потому что мы – с Земли, – язвительно объяснила Баррингтон. – И ты добровольно подписалась под пунктом о неразглашении.

– Тогда я не знала, к чему это приведет.

– Пропадает сенсационный материал?

– В сенсационных материалах – суть журналистики.

– Ты – блогер.

– Я стану журналистом, вот увидишь, – пообещала ОК. Помолчала и призналась: – Но ты права: я в бешенстве от того, что мне не позволили пустить сенсационный материал в Сеть.

– Тебе пообещали эксклюзив.

Напоминание вызвало у Леди веселую усмешку. Она прижалась плечом к Баррингтон, чуть понизила голос и легко кивнула в сторону компании Хиллари:

– Видишь Арни?

– Вижу, – подтвердила Анна.

– Ему я тоже много чего обещала, – хихикнула Октавия. – Но он ничего не получил и никогда не получит.

Несколько секунд изумленная Анна молча смотрела на Леди, после чего уточнила:

– Что ты ему обещала?

– Догадайся, – передернула плечами ОК.

– Когда?

– Давно, еще на той вечеринке.

– Зачем?

– Я выпила немного шампанского.

– Но зачем? – повторила Анна.

– Зачем выпила или зачем пообещала? – уточнила Леди.

– Зачем пообещала?

– Ну, было такое настроение, – улыбнулась Октавия. – К тому же он классно целуется. Очень классно… У меня даже голова закружилась.

– Теперь понятно, почему Арни на тебя так смотрит, – пробормотала Баррингтон, вспомнив взгляды Хиллари.

– На меня все так смотрят, – отмахнулась Леди.

– А когда ты надела эту футболку, – Анна кивнула на принт «Август – император!», – Хиллари просто озверел.

– Ерунда.

– Я тебе поражаюсь.

– Спасибо, дорогуша, – улыбнулась Октавия. – Наконец-то ты говоришь правду.

– Я тебя не хвалила, – насупилась Баррингтон.

– Но ты мною восхищаешься.

– С чего ты взяла?

– Это нормальная реакция, так что я привыкла, – рассмеялась ОК. – Я вызываю зависть, ненависть и восхищение. Последнего больше, и в этом основа моего успеха. Думаешь, легко стать самым популярным блогером в мире?

– С деньгами твоего папы, наверное, не трудно. – Анна попыталась уколоть Леди, но у нее не получилось.

– Если бы деньги гарантировали любовь публики, все богатые девочки давно обрели бы известность и популярность.

– Может, они не хотят, – протянула Баррингтон, понимая, что ОК загоняет ее в ловушку.

– Все хотят, – отрезала Леди.

– Тогда что им мешает?

– Ты скажи.

Несколько секунд девушки смотрели друг другу в глаза, а затем Анна произнесла то, чего ни в коем случае не собиралась говорить этой взбалмошной стерве:

– У тебя есть талант.

– И снова спасибо за честность, дорогуша, – рассмеялась Леди. – Баррингтон, ты – чудо. Я не ожидала, что ты когда-нибудь признаешь, что мой успех покоится не только на деньгах отца.

– Я тоже, – буркнула Анна. – Но это не значит, что я тобой восхищаюсь.

– Постепенно ты преодолеешь этап отрицания и примешь свое отношение ко мне как должное.

От такой веселой наглости оставалось лишь развести руками.

– Ты заносчивая, – сообщила Анна. – Тебя считают стервой.

Но ОК пропустила ее слова мимо ушей.

– Я старалась, Баррингтон, я училась, я готовилась и продолжаю готовиться к каждому ролику, – произнесла она, задумчиво разглядывая разбитый клипер. – Я провожу свою жизнь в дороге: поезда, самолеты, машины, пароходы… Мне осточертели чемоданы и отели, зато меня знают во всех уголках мира. Во всех гребаных уголках…

Октавия резко замолчала, и Анна вдруг поняла, что слышит исповедь. Что в ответ на ее искренность Леди неожиданно решила поделиться наболевшим, тем, что долгие годы держала в душе, и это заставило Анну посмотреть на ОК совсем другими глазами.

Анна прикоснулась к плечу Леди, увидела грустный взгляд и тихо спросила:

– Оно того стоит?

– А чего ты добилась к восемнадцати годам? – поинтересовалась в ответ Октавия. Но поинтересовалась без обычного нахальства, не желая напомнить о своем положении, а спокойным, немного усталым голосом.

– Мне семнадцать, – улыбнулась Анна.

– Я стала мировой звездой в пятнадцать, – ответила Леди.

– Оно того стоит? – повторила Анна.

Октавия дернула плечом, помолчала и вновь перевела взгляд на клипер.

– Мне нравится то, что я делаю, Баррингтон. Не дороги, не самолеты, не отели, а то, что я делаю, – мне нравится говорить с людьми. Мне нравится популярность – врать не буду, но в первую очередь, веришь ты мне или нет, мне нравится сама работа. И бешусь я не потому, что у меня отняли сенсацию, а потому, что не позволили рассказать людям самую крутую историю, к которой я когда-либо прикасалась. – ОК помолчала. – Я не ангел, Баррингтон, но я с удовольствием делаю свою работу. – Леди вновь помолчала, обдумывая, стоит ли продолжать, но все же нанесла удар: – Можешь ответить тем же? Тебе нравится твоя жизнь?