Виталий Храмов - Темные тропы [litres с оптимизированной обложкой]

– Чем? – рычит Инквизитор.

– Держава стража Великого Зала, – вздыхает Капля.

Великий Инквизитор подходит к Серолапке, опускаясь на колено, кладёт свою широкую ладонь в боевой перчатке на голову Волчицу, а другую – на голову Капле. И они – все трое – исчезают. Под всеобщий выдох изумления всех присутствующих.

Все некоторое время ещё постояли на коленях. Но Великий не возвращался. А голова Лилии продолжала лопаться. Потому она первая и встала, подошла к столу и стала перебирать сосуды в поисках вина.

– Пламя, у нас не осталось чего? – больным голосом крикнула она.

Но девочка не отозвалась.

Молодые люди тоже поднялись, поняв, что негоже в рванье представать перед первыми лицами Мира, если уж они удостоили их скромный дом своим вниманием. В это время наёмник и Пламя принесли из мойни два клинка. Пламя, держа клинки через лоскуты кожи, а наёмник нёс заплечный мешок и узел.

Юноши с трепетом приняли длинные, узкие прямые клинки. С восторгом узнав то, на что они рассчитывали, о чём мечтали.

– Дары Смерти! – дружно выдохнули и Оскал и Сирус.

Из глаз Пламени брызнули слёзы. По знаку Пламени наёмник перевернул заплечный мешок. Посыпалось золото, камни, накопители, опять золото. В эту же гору полетели трофеи и из узла – золото, артефакты, скипетр, излучатель, бумаги.

Как раз в это время и появился Инквизитор. Его появление взметнуло бумаги, они – палой осенней листвой – взлетели, кружась, летали по комнате. Инквизитор поймал одну бумагу, коротко взглянул на неё. И, встрепенувшись, молниеносным выпадом руки поймал следующую. И ещё.

– Очень интересно! – сказал он. – А я-то всю голову сломал, почему бунт Тьмы в столице получился самым нелепым, самым неорганизованным и самым несогласованным из всех. А наш пострел везде поспел! Надо же, обезглавил всю Тёмную Ложу! Я думаю, вы не против, если эти бумаги я заберу? Все эти бумаги.

Конечно же, никто не выразил возражений. Тем более что за спиной Инквизитора появилась удивлённая голая Волчица, с изумлением разглядывая едва заметный, но обширный шрам на животе.

– К сожалению, жизнь ребёнку сохранить не удалось, – говорит Инквизитор, не отрывая личины своего шлема от перелистываемых бумаг. – Но Живчик – лучший из известных мне целителей. Способность к рождению детей вами, неразумное дитя, не утрачена. Да, ваша подруга, Капля, если не ошибаюсь, оказалась соратницей моего хорошего знакомого, потому мы не смогли ей отказать в просьбе об ученичестве у Живчика.

Сирус и Волчица так крепко вцепились друг в друга, словно хотели стать единым целым. И их желанию способствовали друзья, что своими объятиями вдавливали их друг в друга. А потом Сирус и Волчица прямо так, как были (Волчица полностью обнажённая), просили мать и Инквизитора – как высшую, из известных им, власть – благословить их союз. Возражающих опять же не было.

Потом всем составом и со жгучим любопытством разглядывали трофеи. С удивлением обнаружили печатки Казначейства и Ловчего Императора среди кучи золотых побрякушек.

– Думаю, взяты они были исключительно из эстетической ценности, – сказал Инквизитор, забирая из кучи трофеев загогулину излучателя. – Слишком опасная игрушка эта для вас, ребята. Что собираетесь делать со всеми этими трофеями?

– Продать и нанять Золотых Пик! – воскликнул Оскал. – Дед Мороз нам советовал учиться у лучших. И оборонять Запад!

И после этих слов Волчонок горделиво выпрямился, распрямляя плечи, как это делал Старый Волк в торжественные мгновения.

– Дед Мороз? Смешно, – сказал Инквизитор и покачал шлемом с глухой личиной. – Нет, с торгом спешить не стоит: продажа такого объёма накопителей обрушит их стоимость. И укрепит Тёмных магов. Вам и этого золота и самоцветов хватит. А с Золотыми Пиками я вам помогу договориться. Ещё раз настоятельно не рекомендую продавать накопители. Лучше уговаривайте своих знакомых магов из университета. Как залог в найме и оплаты их службы как раз пойдут накопители. Да и в бою пригодятся. Против Тьмы. А при продаже это лишь усилит Тёмных. Золота у всех этих Тайных Советов и Теневых Лож не в пример более, чем в мошнах Светлых. Всю Казну Императора разворовали.

И Инквизитор щелбаном отправил печатку Казначея в угол.

Огнянка вцепилась в Скипетр Резонанса и уже не собиралась его никому уступать. Никто и не оспаривал её права на сей ценнейший для мага артефакт. Из присутствующих, не считая Инквизитора, девушка была самым мощным и самым умелым магом. Она уже превысила по своим возможностям порог боевого мага, хотя ещё не получила подтверждающих сей факт атрибутов – мантии и кольца боевого мага Огня.

В это время сверху по ступеням спустилась Пламя в дорожной одежде, с мешком заплечным, надутым пожитками, в нём сложенными.

– Куда ты, девочка моя? – удивляется Лилия.

– Пошла ты! – выкрикнула в ответ девочка, выпрямляясь, с вызовом смотря в глаза Лилии яростно горящими глазами в чёрных, заплаканных провалах лица.

– Что? – изумилась властительница Медной Горы.

– Что слышала! – Пламя плюнула на пол под ноги властительнице и пошла на выход, гордо задрав нос.

Волк поймал её за ухо и резко выкрутил, спрашивая:

– Ты что себе позволяешь, дитя? Где должное почтение к госпоже?

– Отросток ей конский под хвост, а не почтение! – взвизгнула девочка.

– Что? – уже изумились Сирус и Огонь. Они привыкли к восторженному обожанию Пламени к ним. А такой злой, колючей и дерзкой девочку никто не ожидал увидеть.

– Почтение? – взвизгнула Пламя, ловко вывернувшись из рук ошарашенного Волка. – Я вижу, какое почтение принято у вас! А он для вас старался!

Пламя указывает на груду трофеев на столе, на полу.

– Это не отменяет твоей дерзости, сестрёнка! – напомнила Огнянка. – Тебя приняли в этом доме как кровную, родную! И чем ты отблагодарила? Уроном чести хозяев? Уроном чести Инквизиции?

Из глаз Пламени брызнули слёзы.

– Вы видели, в каком он виде всё это принёс? – взвизгнула Пламя. – Он был много хуже Серолапки! В боку – вот такенная дыра! Весь изодранный и пожжённый, голова пробита, рука отрублена и лишь Мертвой Водой да перчаткой того Умника и держалась на месте! Идите в мойню, на его лохмотья посмотрите, что вы ногами в угол презренно запихали! А кто подумал – откуда это? Почему новые одежды Деда стали такими? Он для вас!.. И… что она?.. А ты! Ты послала его на Смерть! Убить Живчика!

Ахнула даже сама Лилия, закрывая рот обеими ладонями.

Инквизитор всё это время молчал, даже отступив глубже в помещение, чтобы видеть всех разом, но не мешать разворачиванию событий, проясняющих непонятные для него мелкие несостыковки.

– Зачем убивать Живчика? – удивился Оскал.

– У неё спросите! Она кричала, что Живчик убил Малыша. И что Дед должен убить Живчика!