Джастин Колл - Мастер печали [litres]

Аннев бросился к ним, на ходу вонзив меч в горло ближайшего монстра. Тот повалился на спину, извергая потоки крови, и тут же перед Анневом выросли еще двое. Первый замахнулся на него своей каменной шипастой ручищей, целясь в голову, но Аннев увернулся и нанес удар по его покрытой каменными наростами спине. Феурог разъяренно взревел. Аннев рубанул по наростам, существо пронзительно заверещало и выгнулось, подставляя под удар обнаженный живот. Однако не успел Аннев воспользоваться этой возможностью, как на него набросился второй. Аннев нырнул под летящую на него железную конечность, повернулся вокруг своей оси и вогнал пылающее лезвие в живот шипастому. Тот, взвыв от боли, замахал руками. Аннев дернул клинок вверх и, вспоров феурогу брюхо, разрубил ему сердце. Монстр упал на землю и затих.

Аннев повернулся ко второму феурогу, лицо, грудь и живот которого сплошь состояли из железа вперемешку с камнем. Сзади к нему подбирался Грейсик. В футе от монстра сапожник остановился и поднял свой молоток.

Медленно, чтобы не привлекать внимание феурога к сапожнику, Аннев качнул головой в одну, потом в другую сторону, давая понять Грейсику: дурное дело ты задумал. Но было поздно. Грейсик с размаху опустил молоток на затылок чудовища. Раздался металлический звон, и феурог закатил глаза. Но вместо того чтобы рухнуть как подкошенный, он развернулся и, издав нечеловеческий крик, похожий скорее на скрежет ржавого механизма, вырвал молоток из рук остолбеневшего сапожника.

Аннев ударил железноголового мечом в спину, надеясь, что в его броне есть хоть какое-то слабое место, однако клинок скользнул по металлической коже, не причинив феурогу никакого вреда.

Железный монстр выбросил вперед страшную руку, и толстые когтистые пальцы сомкнулись на шее Грейсика. Сапожник распахнул рот, силясь закричать, однако феурог так крепко сжал его горло, что он мог лишь хрипеть. Глаза Грейсика налились кровью. Эдрея завизжала. Аннев снова и снова осыпал спину чудовища ударами. Каждый раз феурог вздрагивал и ежился, ощущая жжение магического огня, однако хватки не ослаблял. Тогда Аннев принялся рубить мечом по его пояснице, но и там не нашлось ни единого оголенного участка плоти. Вконец обезумев, он дубасил монстра по голове, по шее, ногам и рукам, но все бесполезно.

Феурог отшвырнул в сторону безжизненное тело Грейсика и направился к Эдрее.

Эдрея, плача и дрожа всем телом, выставила перед собой нож. Монстр не обратил на оружие никакого внимания: вытянув уродливую ручищу, он вцепился женщине в горло.

– Нет! – закричал Аннев.

Он бросился между ними и ударил феурога по лицу.

Ослепленный пламенем, феурог заморгал, выпустил свою жертву, которая тут же благоразумно отползла в сторону, и вскинул руку, пытаясь схватить клинок.

Но Аннев ему не позволил: он развернулся и снова рубанул по жуткой роже, снеся кончик носа из огрубевшей плоти. Феурог взревел, и в тот же момент Аннев с размаху воткнул меч в раззявленную пасть. Из горла, охваченного синеватым пламенем, с бульканьем полилась кровь, но феурога это не остановило: он еще яростнее принялся размахивать конечностями в попытках дотянуться до противника. Аннев повернул лезвие, вгоняя его глубже в глотку. Тут до монстра дошло, что его старания добраться до однорукого мастера печали бесполезны, и принялся за двухфутовый клинок, торчащий из его окровавленного рта. Вцепившись в лезвие железными пальцами с каменными суставами, феурог попробовал переломить его пополам.

И тут Аннев ощутил легкое покалывание в левой руке. Он крепче сжал рукоять фламберга, сосредоточился на языках пламени и попытался вспомнить, что ощущал, когда держал в руках Милость, как заставил воздух, окружавший лезвие, сделаться острым, как отрубил угол кухонного стола, как рассек надвое камень, оставив в земляном полу глубокий след… Не отвлекаясь от этих воспоминаний, он представил себе, как пламя меча разгорается, становится мощнее и жарче.

Феурог лишь сильнее ухватился за меч, и сталь начала гнуться.

«Сгори, – думал Аннев, сохраняя ледяное спокойствие. – Расплавься. Умри!»

Клинок ярко вспыхнул, пальцы феурога оплавились и отвалились. Монстр издал душераздирающий крик, извергая потоки крови и жидкого металла.

Аннев надавил на рукоять: раскаленное добела лезвие с шипением рассекло нижнюю челюсть, горло и грудную клетку, выпустив наружу кишки из железа и камня, и чудовище повалилось на землю, испустив дух.

Так-то!

Аннев, торжествуя, обернулся – и увидел Эдрею. Женщина лежала на трупе своего мужа. Какой-то феурог, направляясь ко второму отряду оборонявшихся, перерезал ей горло.

Аннев, ругаясь про себя, начал искать глазами Титуса. Как это вышло? Они ведь все предусмотрели. Тут он увидел, что Титус сцепился с монстром, у которого вместо рук были топоры. Феурог остервенело колотил ими по магическому щиту, а тот выдавал в ответ лишь искры да вспышки – отчего-то в руках маленького стюарда магия артефакта проявлялась не в полную силу. Титус отступил назад, чтобы поправить щит. Сейчас его волновало лишь одно – как бы отбиться от одного монстра, а сдержать натиск десяти, а то и больше, что рвались к отряду Лорна и Рафэлы, ему было попросту не под силу.

«Мы проигрываем. – Аннев посмотрел на тела Грейсика и Эдреи, чувствуя, что потерпел поражение. – Тактик из меня хуже, чем из Фина. Их слишком много. Мы выдыхаемся».

Выдыхаемся.

Внезапно в памяти всплыла их беседа с Содаром:

«– Почему я всегда устаю раньше? Это нечестно!

– Нет, честно, потому что ты об этом прекрасно знаешь. Вместо того чтобы дать мне возможность пустить в ход свое преимущество, ты должен был меня подавить. Закончить бой до того, как он начался. Ты понял?»

Теперь он понял.

Аннев поднял пылающий фламберг над головой, низко присел – и прыгнул. Благодаря волшебным сапогам он высоко взлетел, пронесся по воздуху и приземлился в толпе феурогов, теснивших группку отчаянно оборонявшихся людей.

Монстры тут же переключили свое внимание на одиночку, посмевшего отделиться от своих. Даже те трое, что ринулись было к Титусу, вернулись, соблазнившись более легкой добычей.

Аннев снова почувствовал странное покалывание в левой руке, но на сей раз не просто отметил про себя этот факт – он сосредоточился на самом ощущении, позволил себе в нем раствориться… И почувствовал, как тело наливается силой, а сознание раскрывается, впуская в себя магию.

Плащ из кожи детеныша дракона. Устойчив к высоким температурам и огню. Незначительная защита от внешних повреждений.

Аннев накинул на голову капюшон.

Пылающий меч. Лезвие закалено магией, необычайно острое.