Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

– Джонни! – позвал Микаэль, выпрямившись. Он брезгливо оттер руки о штаны и пошел наверх.

Клиф отпустил уши, которые он зажимал руками, прислушался. Пулемет стих, и это было еще хуже. Он вышел из машины, постоял у черной гладкой двери. Поколебавшись, зло пнул ее ногой и стал раздеваться. Сложив одежду на заднем сиденье машины, Клиф опустился на четвереньки, его челюсти выпятились, спина выгнулась. Рыжеватая шерсть выросла вдоль позвоночника, расходясь лучами по ребрам, в талый снег впились желтые когти. Обхватив ручку зубами, Клиф открыл дверь, и пятнистая спина скользнула в узкую щель.

Кшистоф стремительно вошел в кабинет, и стажер, вольготно положивший ноги на стол, едва не свалился с кресла.

– Оборот! – отрапортовал он, вскочив.

– Снова медведь? – спросил Кшистоф.

– Нет. Медведь больше не оборачивался. Теперь гиена.

– Знаю я эту гиену, – пробурчал рысь.

– Я решил не торопиться, как вы и говорили, – угодливо добавил лис. – Тем более у гиены это первый несанкционированный оборот. Привод только один, пять лет назад, за непристойное поведение в общественном месте.

– Где они? – спросил Кшистоф, склонившись к монитору.

– В вампирской башне.

– Где?! – завопил он. – Что ж ты молчал?! Чего ждал?!

Он стукнул кулаком по красной кнопке на стене, и от сирены, разнесшейся по отделению, задрожали окна.

– Действуем немедленно! – крикнул Кшистоф, выскакивая из кабинета. – Группа быстрого реагирования! Цель – вампирская башня! Ты уволен, – добавил он, обернувшись к растерянному стажеру. – Не твое это, не твое.

Джонни положил в гроб череп, но тот откатился, повернувшись клыками в сторону. Вынув из кармана пиджака платок, он подсунул его под черную скулу, набросил на ноги мохнатую шкуру, которую принес из зала альфы.

– Где остальные? – спросил он у Лесси.

– Пошли за второй партией крови и не вернулись, – ответила блондинка.

Джонни нахмурился, повернулся к шторке из пластиковых бус – единственному яркому пятну в квадратном помещении без окон, черные стены которого поглощали даже слабый свет ламп, похожих на выпуклые белесые глаза. Стоило Джонни лишь пошевелиться, как длинная тень взобралась по стене до самого потолка.

– Может, стоит отложить оживление Бальтазара? – с сомнением произнесла вампирша.

– Нет, – отрезал он. – Люди могут любить. В этом их сила и в этом же – слабость. Сейчас Эльза – новый каприз альфы – ничего ему не расскажет, боясь за жизнь любимого, которую я пригрозил отнять. Но после оборота ей будет плевать на него. Она выложит Микаэлю все как на духу, стоит ему лишь случайно коснуться этой темы.

– Но я ведь ничего ему не рассказала, – возразила блондинка.

– Потому что он с тобой вообще не разговаривает, – усмехнулся Джонни. – Ты ему не нравишься.

Внизу прогремел выстрел. Джонни замер, прислушиваясь. Когда тишину прорезала пулеметная очередь, он стиснул зубы.

– Как не вовремя, – покачал он головой.

Сняв серебряное кольцо с алой вставкой яшмы, он надел его на палец Бальтазара.

– Однажды я уже надевал кольцо другому человеку, – признался он.

– Ты был женат?

– Да. Всего лишь день. Я выпил ее досуха во время брачной ночи. Наверное, я любил ее, – задумчиво сказал Джонни, размещая в грудной клетке Бальтазара черную шишку и кладя наверх несколько ребер. – Потому что пустота, которая осталась вместо моей души, необъятна… И такой вкусной крови я больше не пробовал.

Он подтянул шкуру выше, словно укрыв черное тело одеялом, выпростал руку с кольцом наверх.

– Вот так, – пробормотал он, подтыкая края шкуры в гроб, словно беспокоясь, чтобы Бальтазар не замерз.

– А рука? – спросила Лесси. – Правой руки не хватает.

– Думаешь, я не в курсе? – ровно спросил Джонни. – Иди в коридор. И если объявятся незваные гости – убей их всех.

Пулеметная очередь прервалась, словно захлебнувшись, затрещала снова, раздался выстрел – и наступила тишина.

– Кто в здравом уме мог прийти в башню вампиров?

– Никто, – ответил он. – Но от любви сходят с ума. Иди уже.

Лесси послушно вышла, шторки качнулись за ней, и пластиковые бусины застучали друг о друга с сухим треском. Джонни зубами надорвал уголок медицинского пакета и влил кровь в распахнутый рот Бальтазара. Густая жидкость заструилась по клыкам, потекла по костям, собираясь лужицей под черепом.

Из коридора донесся шум, удары, сдавленный хрип.

– Кто это был? – спросил он, выдавливая следующий пакет с кровью в гроб, когда шторки снова качнулись и застучали, как зубы на морозе. – Медведь?

Он бросил пустую упаковку на пол, посмотрел на Бальтазара, лежащего в каменном гробу словно в кровавой ванне.

– Ага, – подтвердил Брун, вытирая рукавом располосованную щеку, и Джонни обернулся. – Гляди-ка, ты удивлен. Значит, все же можешь что-то испытывать.

Он швырнул горсть японских звездочек, целясь в Джонни, но все они отскочили от черной стены, матовой, как бумага, а вампир оказался по другую сторону гроба.

– Знаешь, я даже симпатизирую тебе, медведь, – признался Джонни. – Такое тупое упорство… Это подкупает. Но ты ошибся этажом. Твоя девушка выше. С альфой. Если поспешишь, то, может, успеешь выбить бокал с кровью из ее прекрасных рук.

Брун побледнел и засунул руку в мешок на поясе. Звездочки со свистом разрезали воздух и, отскочив от стены, брякнулись на пол.

– Промазал, – прошептал Джонни ему на ухо, появившись рядом, и слизнул кровь, сочащуюся из ран на щеке. Он обхватил голову Бруна, сдавив виски, потянул ее назад, так что шея захрустела, выгибаясь.

– Джонни! – голос альфы прозвучал совсем близко. – Что происходит? Что за отвратительные шторы, – пробормотал он. Через пару мгновений в комнату просунулась черная иссохшая рука, отодвинула пластиковые бусы, и Микаэль вошел внутрь. Он воззрился на Бруна, на каменный гроб.

– Это рука Лесси, – понял Джонни.

– Она уже была мертва… – Микаэль выбросил руку в коридор. – Почему ты не отозвался на мой зов? Что за дед с пулеметом внизу башни? Еще и оборотень? – Он мельком глянул на Бруна, который вырвался из хватки Джонни и теперь часто дышал, уперев ладони в колени, но его внимание привлек гроб. – А это… Ты хочешь оживить Бальтазара? За моей спиной?!

Звездочки вжикнули, сорвавшись с руки оборотня, впились в лицо альфы, как стая пчел. Брун выхватил пистолет, разрядил всю обойму в Микаэля.

– Это уже слишком, – сказал тот, вытаскивая звездочку из щеки. Зазубренный луч порвал кожу, но рана мгновенно затянулась. – Джонни, убей его!

Джонни присел на край каменного гроба, надкусил уголок очередного пакета.

– Нет, – ответил он, выливая кровь в оскаленную пасть черного черепа.