Джессика Клусс - Дом драконов [litres]

– Дракон не отдается свинье!

Губы Тибра скривились, обнажая серые зубы. Ей хотелось рассечь его от уха до уха в широкой кровавой ухмылке. Лорд Вольска, между тем, прокашлялся и наклонился ближе к Тибру. Он видел, как эта раковая жаба делала ей такое предложение, и он только… успокаивал его. Гиперия почувствовала себя так, будто каждый сантиметр ее тела гниет.

– Значит, я свинья, да? – старик хмыкнул.

– Может быть, женщины Арденнского края утешат вас вместо моей дочери? – взмолился ее отец, едва не падая на колени. – Сколько, как вы думаете, будет достаточно?

– Отец. – Гиперия почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Женщин ее края сейчас продавали как мешки с картошкой…

– Ммм. Они самые красивые.

– Я же тебе говорил, отец, – буркнул Лисандр, глядя на Гиперию так, словно она была сумасшедшей. – Они слегка… приторные.

Как фрукты, которыми можно насладиться одним мерзким укусом.

– Хорошо, Мисси. – Мисси. Его водянистые глаза следили за ее фигурой. – Ты миленький, плотный маленький кусочек, который мне жаль упускать, но если вы готовы расстаться с двадцатью пятью благородными милыми дамами, можете предоставить крестьянок, я не особо разборчив. Я думаю, мы сможем прийти к соглашению прямо здесь. – Влажный изгиб его губ… мутный блеск его глаз… прыгающие, возбужденные маленькие монстры, пресмыкающиеся за его спиной, вероятно, ожидающие своей очереди броситься на оставшиеся объедки.

Гиперия улыбнулась. Мужчины расслабились. Наконец-то она вела себя как хорошая девочка.

– Милорд Тибр. – Она взяла его жилистую, грубую руку в свою и похлопала по ней. Затем она впилась ногтями в его ладонь. Мужчина рванулся вперед, но не смог высвободиться из ее хватки. Она провела все свое детство, сражаясь, управляя копьями и рукоятями мечей, взбираясь выше и выше, чтобы достичь далеких вершин. У нее были сильные руки. Этот человек сразу показался жалким по сравнению с ней. – Как только я стану императрицей, я пошлю свою императорскую гвардию во Вроцлавию. Когда они прибудут в ваш дворец, они разденут вас догола, свяжут вам руки и заставят пройти по улицам.

– Эй! – крикнул Лисандр. Она бросила на него испепеляющий взгляд, и он замолчал. И Димитрий тоже. Отец неловко извинился, а она продолжила:

– Я заставлю вас идти пешком, пока вы наконец не доберетесь до Драгонспая. Это расстояние в… – сколько? – тысячу километров? больше? – Из-под ее ногтей потекла кровь. – Их я заставлю идти по проселочным дорогам.

– Ты…

Она схватила мужчину за подбородок и сжала его. Его губы сморщились, красные глаза выпучились. Он никогда бы этого не предвидел, потому что был слишком глуп. Он не знал, что гнев девушки – самое сильное оружие, когда с ней обращаются подобным образом. Гиперия продолжила:

– Как только ты встанешь передо мной на колени и извинишься, ты пойдешь голый и окровавленный в Арденны, где я выстрою всех женщин и девушек, от придворных до крестьянок. Я заставлю их идти по грязи, дождю и свиному дерьму, чтобы все подолы их одежды были пропитаны мерзостью, чтобы ты мог встать на свои никчемные колени и поцеловать подол. Каждой. Из них. – Она приблизила свой нос к носу Тибра; в его глазах она увидела панику свиньи на бойне. – И с каждым поцелуем ты будешь просить у них прощения за то, что такая тварь, как ты, подумала, что может быть достойна того, чтобы прикоснуться к их плечу, не говоря уже… – Она не озвучила эту неприятную мысль. Усмехнувшись, она оттолкнула Тибра. Его стул чуть не опрокинулся, и сыновья поспешили поправить его. Ее отец уже был на ногах, но она не обратила на него внимания. – Так что придержите язык и заберите с собой своих отпрысков, и, если вы еще раз приблизитесь ко мне, клянусь небесами, я порежу вас на куски. – Она прижала сжатые кулаки к бокам. – Вам все ясно, милорд ?

– Т-ты… ты не можешь, – задохнулся Димитрий.

Гиперия вытянула меч одним плавным движением. Молодые люди съежились за отцовским креслом.

– Я откромсаю тебе твои мерзкие уши, если ты еще раз заговоришь, – со злостью выкрикнула она. Убрав оружие в ножны, Гиперия повернулась и, не оглядываясь, вышла за дверь. Кровь стучала у нее в ушах, когда она направилась к ярким софитам бального зала.

Она найдет какой-нибудь другой способ. Все, что ей нужно, – это Орон или Сабель, и если она заставит их признать свое право на победу…

– Что ты натворила? – Отец схватил ее за руку, его взгляд был безумным. – Одно слово. Мы бы прошли второй вызов всего лишь благодаря одному слову , Гиперия.

– Этот человек – ничтожество, одно лишь присутствие которого оскверняет драконий трон.

– Если он уйдет, то заберет с собой Пентри, глупая!

Глупая . Гиперия вздрогнула, когда воспоминания нахлынули на нее: пощечины, проклятия, наручники, удары шелковым шнуром, чтобы не испортить ее тело, потому что императрица должна быть не только сильной, но и красивой…

– Не говори так со мной, – прорычала она. Она смахнула его руку со своего плеча.

– У Тибра в руках Пентри. Ты должна вернуться и умолять его о прощении.

– Я никогда ни о чем не буду умолять этого ублюдка. – Она прищурилась. – Когда я стану императрицей…

– Ты не станешь императрицей без меня, идиотка! – Слюна слетела с его губ. Гиперия замерла, когда отец провел рукой по лицу. – Сейчас больше, чем когда-либо, я сожалею о смерти твоей сестры. Он мог бы взять ее и избавить нас от всех этих проблем…

Бам. Гиперия отшвырнула отца к стене, прижав его шею локтем. Она надавила, придушивая его. Его глаза расширились, когда она просунула колено между его ног, сдавливая его пах. Дрожа, она оскалила зубы ему в лицо.

Джулия. Джулия, моя красавица, моя малышка, моя невинная девочка.

По крайней мере, я спасла тебя от него.

– Когда я взойду на трон дракона, – сказала она легким, как дымка, голосом, – я заполучу твою голову.

Она оставила его задыхаться в коридоре. Гиперия не прислушивалась к звукам. Она поднялась по главной лестнице на второй этаж и прошла в комнату сестры. В голове у нее помутнело, руки затряслись, и она пришла в себя, только когда уже стояла посреди спальни Джулии с безупречно застеленной позолоченной кроватью, с бумагами, рассыпанными по столу Джулии, такими же пестрыми и неряшливыми, как и она сама. Гиперия подавила улыбку, листая наброски и просматривая акварельные рисунки сестры. Изображения Гаса, полосатого кота Джулии, восход солнца на виноградниках, Минерву, когда она спала…

Гиперию. Рисунок был незаконченным, линии, очерчивающие ее черты, размытыми и полустертыми. Возможно, Джулия рисовала его на память, на случай если Гиперия станет императрицей…

Она подавила всхлип и опустилась на колени, выдыхая воздух из легких. В ее глазах потемнело, и она вспомнила, как в одиннадцать лет сидела на краешке позолоченного обеденного стула. Сидя перед отцом, она никогда не могла опустить плечи. На костяной фарфоровой тарелке с печатью Вольска лежал кусок желтого пирога, покрытый сливками. Гиперии редко разрешали сладости. Отец велел ей поесть. Приказал.