Грег Вайсман - Отверженные [litres]

Самут перебралась через новую груду камней. Рал со Странницей не отставали. Неловко поставив ногу, Рал слегка подвернул щиколотку и из-за тяжести Аккумулятора за спиной едва не потерял равновесие. Поспешно утвердившись на ногах, он подтянул ремни устройства потуже: ему предстоял бой, а потерять равновесие в бою… такого риска себе позволять нельзя.

Разумеется, Странница неотступно держалась рядом. Вскоре Самут, остановившись, сказала:

– Здесь. Здесь мы с Карном, Об-Никсилисом и Даком Фейденом дали Теззерету бой, повредили его Межмировой Мост и обратили в позорное бегство.

– Да, – подтвердила Странница. – Я чувствую его след.

– А я ничего не чувствую, – возразила Самут. – Слишком много прошло времени.

– Только не для меня.

– Как так? – довольно настойчиво спросила Самут, но Странница промолчала.

– Вопрос справедлив, – заметил Рал. – Я ведь вверяю в твои руки успех своего дела, а может, и саму жизнь. Со стороны человека вроде меня это немалое доверие, так что неплохо бы подкрепить его некоторой взаимностью.

Странница тяжко вздохнула. По крайней мере, так показалось Ралу: движения ее губ он разглядеть не мог – ведь все это время она старательно прятала лицо за волосами или за полями шляпы, а то и разом за тем и другим.

– Такова моя природа, – после долгой паузы пояснила она. – Моя природа, мой дар, мое проклятие. Вы оба – мироходцы. И, кроме, может быть, самого первого раза, всю жизнь путешествуете меж мирами по собственной воле. А я – Странница. Для меня путешествия из мира в мир – естественное состояние. Вам приходится принимать сознательное решение, чтобы уйти, а мне – чтобы остаться.

– Не понимаю, – сказала Самут.

– Чтобы попасть в другой мир, вам нужно принять решение сделать это, – с явственным нетерпением в голосе ответила Странница. – А я должна принимать похожее решение, чтоб никуда не перемещаться. Если мне нужно остаться в каком-либо мире, приходится помнить об этом и сдерживаться.

– И даже сейчас? – ошеломленно выдохнула Самут.

– И даже сейчас я, чтоб оставаться здесь, с вами, трачу кое-какие силы. Нет, ничего героического. Ничего для меня непривычного. Но если я хоть на миг забудусь, потеряю сосредоточенность на этом мире, только вы меня и видели.

Рал устремил взгляд на нее. Как же ему захотелось заглянуть в ее скрытые от взора глаза, увидеть, какие в них таятся секреты! Подробности ее жизни оказались… изумительными и весьма, весьма ужасающими.

– Как же ты спишь? – спросил он.

– Наверняка мне известно одно: заснув в одном мире, я всякий раз просыпаюсь в другом.

– Вот это да, – только и смог сказать Рал.

Отклик Самут оказался несколько более осмысленным:

– А все эти путешествия… неужто они тебя не утомляют?

– Нет. По крайней мере, физически – нет. Для меня куда утомительнее оставаться на месте – неважно, сколь долго.

– Так, значит, вчера, – проговорил Рал, – когда в игру вошло Бессмертное Солнце…

– Да, ощущение было… странным. Мне не пришлось стараться оставаться на месте. Солнце удерживало меня на Равнике, хотела я того или нет. Вот только меня весь день напролет слегка поташнивало. К счастью, от этого несколько отвлекал бой. Я поглощала кинетическую энергию, и она помогала угомонить желудок.

– Вот так да! – вновь ахнул Рал. Он понимал, что звучит это по-идиотски, но иных подходящих слов на ум никак не приходило.

– Как бы там ни было, моя особенность сообщает мне особую, уникальную связь со Слепой Вечностью. Я чувствую в ней любое волнение, любую рябь, а след мироходца способна чуять гораздо дольше, чем любой из вас. Намного дольше любого обычного мироходца.

– «Обычного мироходца», – негромко, едва ли не про себя прошептала Самут. – Да есть ли такое на свете?

– Для меня – да, – отвечала Странница. – Для меня все вы одинаковы. Все, за исключением Теззерета. Технические устройства – особенно устройство Межмирового Моста – встроенные им в собственное тело, делают его след еще более уникальным, очевидным и стойким, чем след любого другого из вашей братии. Тем более Мост, как вы говорите, поврежден. Подтекает. Учитывая это, отыскать его след для меня легче легкого.

«Да, это объясняет, как она может его выследить. Не объясняет другого: зачем ей его выслеживать. Вправду ли она верит в отмщение за Равнику? Или у нее имеются собственные тайные намерения? Что могло связывать ее с Теззеретом в прошлом? Не придется ли состязаться с нею из-за добычи?»

– Я взяла след, – сказала Странница, повернувшись к Ралу. Казалось, еще немного, и он сумеет разглядеть ее лицо. Уж не нарочно ли она травит душу?

– Так ты готов? – спросила она.

Говоря откровенно, на Амонхет они прибыли всего-то около двадцати минут назад. Новое путешествие, да так скоро, здорово подорвет силы.

«И велики ли шансы на то, что Теззерет не ушел из следующего мира дальше?»

Однако мысль о продолжении погони также обладала определенной притягательностью. Повернувшись к Самут, Рал поблагодарил ее и ее божество за помощь. Самут склонила голову, принимая благодарность.

Тогда Рал кивнул своей провожатой. Странница тут же исчезла, а Рал Зарек, как всякий обычный мироходец, отправился по ее следу, по указанному ею пути, оставив позади и Самут, и Нактамун, и весь Амонхет.

С тех самых пор, как Джайя Баллард проводила их на Каладеш, к дому Довина Баана, а после вернулась на Равнику, дабы помочь и Кайе, по следу ведалкена Враску повела Вивьен Рейд.

Обе они двигались через Гирапур при свете дня, по еле заметному кровавому следу, оставленному Бааном среди глухой ночи. Джайя предупреждала Враску, что горгон среди уроженцев Каладеша не бывает, и посему Враска ожидала от местных жителей той же реакции, с которой неизменно сталкивалась на Равнике, – то есть испуга. Столкновение с чудовищем, свободно расхаживающим по городским улицам, не по душе никому, а числить себя чудовищем Враска привыкла давным-давно. Ярлык этот характеризовал ее так долго, с самого раннего детства, что в какой-то момент она и вести себя начала подобно чудовищу. Убийце по найму. Коварной изменнице. Созданию из тех, что добиваются цели любыми необходимыми способами – и неважно, кто при том пострадает.

Накрыв голову капюшоном, она пониже натянула его на лоб в надежде спрятать от посторонних глаз щупальца и глаза, в надежде остаться неузнанной до тех пор, пока не отыщет Баана, не прикончит его и не покинет Каладеш.

«Сеять здесь панику мне уж точно ни к чему».

С головой погрузившись в эти горькие мысли, она едва не наткнулась на маленькую, лет так семи-восьми, девочку, игравшую на мостовой в некую разновидность каналы – игры со стеклянными шариками и мелом. Враска прекрасно помнила, как сама, маленькой горгоной, играла в каналу, хотя куда лучше помнила о том, как ее не принимали в подобные игры – даже собственные сверстники-Голгари, а особенно эльфы-девкарены и люди, проникшиеся чувством превосходства над прочими членами Роя еще на руках матерей, если не в материнской утробе.