Грег Вайсман - Отверженные [litres]

«Безнадежное, безнадежное тщеславие…»

– Меня зовут Кариной, миледи. Кариной Темуа. И я хочу лишь помочь, спасти тебя. Не подходи к этой усадьбе ближе, молю тебя, дитя мое.

При первых же ее словах золотой ошейник замерцал, и чем дальше говорила старуха, тем ярче он светился. Несмотря на ночную прохладу, в лицо Лилианы дохнуло волной жара. Ошейник обжег Карине горло, но та, страдальчески сморщившись, преодолела боль и продолжила предостережение:

– Там, дальше, опасно, юная странница. Беги поскорей, пока не попалась в руки моей госпоже, хозяйке этого дома.

Указав на усадьбу, Карина сдавленно вскрикнула от боли и рухнула на колени. Ноздри Лилианы защекотал запах паленого мяса.

«Нет. Прекрати. Не нужно мне этой услуги. Большей тяжести мне не выдержать…»

Едва ли не ожидавшая, что старуха вот-вот, на ее глазах, вспыхнет и обратится в пепел, Лилиана мало-помалу начала злиться и ухватилась за это чувство, как утопающий за соломинку. Помрачнев с виду, она опустилась рядом с Кариной на колени и повелительно спросила:

– Кто твоя госпожа?

«Дай же мне цель…»

Карина Темуа замотала головой, жадно хватая ртом воздух.

«Дай же мне цель…»

– Скажи мне немедля, мадам Темуа. Кто она, хозяйка Дома Вессов?

«Дай. Же. Мне. Цель!»

– Она – воротившееся Проклятие, дитя мое, – из последних сил выдохнула Карина. – Та самая, всем ненавистная Лилиана Весс.

Какую-то секунду – даже долю секунды – накрепко зажмурившей глаза Крысе казалось, будто все это не так уж скверно, однако еще долю секунды спустя жизнь разом переменилась.

Закутанная в плащ госпожи Кайи, крепко сжимая госпожу Кайю в объятиях, Аретия Шокта пересекала Слепую Вечность. Глаза она, как и было велено, крепко зажмурила, а рук разжимать даже не думала. Однако впечатления оказались непохожими ни на что известное либо пережитое прежде. Казалось, тело ее сливается с телом Кайи, а сознание уж точно на пару секунд (на пару секунд, тянувшихся, точно бескрайняя вечность) слилось с сознанием спутницы. Ощущение было неприятным, и в то же время обнадеживающим. Из мыслей госпожи Кайи Крыса узнала, что та искренне заботится о ней, не на шутку опасается за нее. Узнала она и о том, что кота Кайя, странствуя меж миров, потеряла, а это уже ни чуточки не обнадеживало. На время странствия они сделались одним существом, одной сущностью, не госпожой Кайей и Аретией Шокта, но Кайей и Крысой, Крысой и Кайей без малейшего промежутка в том месте, где кончалась одна и начиналась другая. Это единство тревожило, завораживало, возбуждало, пугало, приводило разом в восторг и в ужас. Путешествию не видно было конца; тела и души обеих тянулись вперед, сквозь вечность, в чудно́м нескончаемом танце вдвоем, но притом без партнера. «В нескончаемом танце нас со мной». Утратив собственное «я», Крыса тут же обрела другое, новое. Стала главой гильдии и Безвратной, наемным убийцей и вором, графиней и бродяжкой, незначительной и прославленной, которой (кому же, ей, или ей, или обеим?)вовек не избегнуть врожденного проклятия. И вот, едва Крысе подумалось, будто в этом новом обличье ей суждено провести всю жизнь…

Крыса и Кайя вдруг очутились в реальном пространстве, в реальном времени, вновь стали Крысой и Кайей. В тот же миг обе практически оттолкнули друг дружку прочь и рухнули на четвереньки, тяжко дыша, выворачиваясь наизнанку от тошноты, но, к счастью, ничего не извергая из желудка.

Попытавшись подняться, Крыса обнаружила, что не в силах этого сделать. Путешествие стоило ей всех имевшихся сил, и госпоже Кайе, по-видимому, пришлось не легче.

«Ненавижу ее!»

«Что?! Нет, я люблю ее! Подумать только, что она для меня сделала, чем рисковала ради меня, что мне показала! Никто никогда еще… Никогда… А что “никогда”? А это чувство… Оно… Проходит, исчезает без остатка…»

Мысли смешались в кучу, да еще и голова болела, будто расколотая напополам.

«Это потому, что голова-то – то есть головы наши – и вправду, понимаешь, надвое раскололись. Мы же были одной, а теперь нас снова двое. О, богиня, ничего не понимаю! Погоди-ка, “богиня”? Какая еще богиня?»

Воспоминания Кайи – воспоминания госпожи Кайи – с невероятной быстротой меркли, покидали сознание Крысы. Наверное, и все ее, Крысы, секреты сейчас так же меркнут в сознании Кайи. Утрата эта казалась невыносимо горькой – примерно так же было, когда Крыса думала, будто Гекара погибла. Теперь и Кайя словно бы уходила от нее в мир иной, умирала в ее душе. Вся эта близость, полное приобщение, единение с той, что заботилась о Крысе, любила ее – все это вот-вот угаснет.

К глазам подступили слезы. Улегшись на спину, Крыса поморгала и подняла взгляд. Рядом, склонившись над ней, стоял Тейо – туманный, расплывчатый словно бы под водой. Губы его зашевелились, однако он не произнес ни слова, а может быть, это Крыса была еще не готова расслышать его. В конце концов, моргнув еще пару раз, она сморгнула с глаз то, из-за чего он казался расплывчатым, точно в воде, и тогда Тейо сказал – или Крыса его наконец-то услышала:

– Крыса… Аретия… с тобой все в порядке?

Крыса кивнула – или, по крайней мере, хотела кивнуть.

– С тобой… все… в порядке? – еще раз, медленнее, повторил он.

– По-моему, да, – сумела выдавить Крыса, и уж на этот раз услышала собственный голос. Звучал он странно. Совсем непохоже на голос Кайи.

«Ну да, конечно, ведь твой голос ничуть не похож на голос Кайи!»

– Может, помочь тебе встать? – спросил Тейо.

– Чуть погодя.

– Со мной тоже все замечательно. Благодарю за заботу.

А это был голос мисс Баллард. С трудом повернув голову, Крыса смогла разглядеть Джайю Баллард – та лежала совсем рядом с ней.

– По стольку раз за один день, – с протяжным стоном сказала она, – я не путешествовала меж мирами с самого Исцеления.

– Изматывает, должно быть, – раздался с другой стороны хриплый голос госпожи Кайи.

Крыса повернула голову к ней. Кайя – ее Кайя, ее… Одним словом, Кайя лежала на боку, прикрыв глаза, и чему-то про себя усмехалась.

– А как себя чувствуешь ты, Тейо Верада? – продолжала она.

Крыса вновь подняла взгляд.

– Прекрасно. Со мной все хорошо, – словно бы стесняясь признаться в этом, отвечал Тейо.

– А это – Гобахан?

– Уж лучше бы мы не ошиблись, – заметила мисс Баллард.

– Да, – подтвердил Тейо. – Мы в садах Ордена. Моего Ордена. То есть Ордена Магов-Щитовиков. Я в нем послушник. По крайней мере, был. Так что сад этот, видите ли, не мой, хотя я проработал здесь немало времени… – говорил он все быстрей и быстрей, будто рот у него прохудился.

«Кем это он себя полагает? Не мной ли?»

– А вот теперь можно помочь мне подняться, – сказала Крыса.