Каролин Сизо - Эзлин. Прикосновение тени [litres]

– Да, несправедливо, – отозвался Малахи и пожал плечами.

Молодой лорд все еще стоял перед моим шатром. С его кудрей падали капли воды и стекали по лицу. Мне показалось, что в его взгляде мелькнуло тихое отчаяние. Потому ли это, что он тоже осознавал несправедливость? Или потому, что теперь я знала правду?

– Как мне продолжать использовать свой дар, если от этого умирают люди?

Мой вопрос прозвучал приглушенно. Малахи схватил мои дрожащие руки. Несмотря на дождь, его кожа была теплой.

– Люди умирают. С вашим участием или без него, Эзлин.

– Но я делаю выбор каждый раз, когда спасаю одного из них. Я определяю, кто будет жить, и тем самым приношу смерть другому, – возразила я, освобождаясь из его хватки, и, словно защищаясь, обняла себя.

– Вот почему я хотел, чтобы вы никогда об этом не узнали. Аркейн не должен был вам рассказы– вать.

Только вот он сделал это. И теперь мне следовало жить с этим знанием. Потому что не оставалось сомнений в одном: лорд Кайус будет настаивать на том, чтобы я и дальше использовала свой дар. И я была уверена, что он найдет средства и способы заставить меня, если попробую отказаться.

Этой ночью мне приснился сон.

Я лежала на лесной земле и пыталась уменьшиться, раствориться в окружающем пространстве. Но ничего не помогало. Бесчисленные руки тянулись ко мне, дергая за одежду и царапая кожу. Я слышала их крики и хотела заткнуть уши, но они хватали меня и дергали. Кровь капала на меня, стекала по щекам и прокладывала себе дорожку ко рту. Ее металлический привкус ощущался на губах.

– Уходите! – хотелось крикнуть мне. – Я не могу вам помочь.

Но я боялась, что стоит мне произнести эти слова, и в рот хлынет еще больше крови. Поэтому я крепко сжала губы и уперлась руками во влажную землю, на которой лежала.

Надо мной завывал ураган, молнии рассекали взволнованное небо. Всякий раз, когда я смотрела, они с грохотом обрушивались, убивая одним ударом тянущихся ко мне людей. Их истощенные, объятые ужасом лица превращались в пепел и пыль, пока не остался только один.

Это был тот мятежник, которого я убила. Кровь сочилась из раны в его животе, а в глазах разгоралось безумие. Я пахла его потом и исходившим от него кислым запахом алкоголя. Страх сковал мои конечности.

– Ты сдохнешь, сучка, – прорычал он, и его рука легла на мое горло.

– Ты мертв! – хотела крикнуть я, но не смогла. Слезы застилали глаза, пока я хватала ртом воздух. Рядом не оказалось никого, кто мог бы мне помочь. Меня охватило безмерное отчаяние, и я тихо заплакала. Потому что осталась в одиночестве.

Совсем одна.

– Эзлин, проснитесь!

Кто-то стоял на коленях, склонившись надо мной. Руки лежали на моих плечах – сильные и теплые. Задыхаясь, я прижалась к обнаженной груди и попыталась оттолкнуть от себя фигуру. Вкус крови по-прежнему ощущался на моих губах. Я все еще слышала вой бури.

– Это был всего лишь сон.

Дориан говорил тихо и успокаивающе, но я не понимала, что пугает меня больше: картины из сна, которые я все еще видела перед внутренним взором, или тот факт, что мой будущий убийца находился со мной в одном шатре. А потом пришел стыд, который я почувствовала, когда поняла, что мои руки лежат на его обнаженной груди. Поэтому я поспешно отдернула их.

– Я в порядке, – протараторила, проводя ладонью по лицу.

Моя кожа была мокрой от пота. Когда я прикоснулась пальцем к своей губе, то ощутила на ней кровь.

– Вы, должно быть, прикусили губу во сне, – заметил воин теней, испытующе глядя на меня.

– Я в порядке, – повторила больше для собственного успокоения, чем его.

Он медленно убрал руки с моих плеч, словно боялся, что в любую минуту может начать кричать или бить меня.

– Вы хотите поговорить об этом?

– Нет.

Что угодно, только не это.

– Тогда не буду мешать вам.

Вой урагана стал громче, когда он откинул брезент. Я бросила взгляд на его темную татуировку. Мне вдруг захотелось протянуть к нему руку, чтобы провести пальцем по черным линиям на спине. Очевидно, я еще не до конца проснулась, раз подобные мысли проносились в голове. Я подумывала поблагодарить его за то, что он разбудил меня, но Дориан уже ушел.

«Возможно, он тоже был всего лишь сном», – подумала я, откидывая голову на подушку.

Когда на следующий день мы вернулись ко двору лорда Кайуса, от непогоды уже не осталось и следа. Солнце палило с неба, и пока мы проезжали через празднично украшенную цветами и цветущими ветвями колоннаду, меня охватила неясная тревога. Я потеряла счет времени. А вместе с этим упустила и событие, которое долгое время успешно вытесняла из своей памяти.

– Какой сегодня день? – спросила я у Малахи приглушенным голосом.

Он бросил на меня взгляд, полный жалости.

– Мы достигли середины года. Завтра, если быть точным.

Летнее солнцестояние.

Я сглотнула. Невольно оглянулась на Икара, который, видимо, парил где-то над ущельем. Этот день всегда казался мне таким далеким. Я надеялась, что он никогда не настанет. Но теперь…

– Отец устраивает большой пир, – сообщил Малахи. – Будут танцы и еда, и… – он запнулся. – Я не допущу, чтобы с Икаром что-то случилось, Эзлин. Обещаю.

– Благодарю.

Мой голос дрожал, но обещание молодого лорда вернуло мне надежду. Хоть это и была древняя традиция, некоторые лорды теперь считали ее устаревшей и позволяли провидицам смерти оставить своих питомцев. Тем более огненные птицы действительно впечатляли. Не исключено, что лорд Кайус пощадит Икара. Ради сына, а не ради меня. В этом отношении я не питала иллюзий.

Я представила себе лицо сестры Катерины, если бы та узнала о подобном. Нарушение этой традиции она расценивала как преступление по отношению к богам. Я словно наяву видела, как она посвящала нас в церемониальный процесс летнего солнцестояния.

«В год вашего отбора, в самый длинный день в году, вам придется расстаться со своими самыми верными спутниками, – сказала она. – Огненная птица – символ неизбежности смерти. Напоминание о том, что всякая жизнь конечна. Возможно, вы думаете, что ваш дар вознесет вас к богам, но это не так. Жертвуя своей огненной птицей, вы доказываете смирение».

Я видела, как влажно блестели глаза Рианнон, и мое сердце тоже болезненно сжалось. Икар находился рядом со мной с тех пор, как мне исполнилось десять. Отказаться от него представлялось мне немыслимым.

– Эзлин?

Мы добрались до конюшен. Малахи сидел, придерживая поводья моей лошади, и вопросительно смотрел на меня.

– Я в порядке, – отозвалась я.

– Нет, я так не думаю.

На мои глаза навернулись слезы. Он был прав. Но с чего у меня могло быть иное настроение? Я не хотела терять Икара. Он – единственное, что осталось от моего прошлого.