Каролин Сизо - Эзлин. Прикосновение тени [litres]

С огромным трудом я заставила себя шевелиться и подошла к птичьей клетке. По толпе пронеслось бормотание, когда я протянула руку через прутья решетки и погладила Икара по белому пятну на животе. Мой питомец мгновенно успокоился.

В голове мелькнула безумная сцена. Картина того, как я освобождаю Икара из клетки и швыряю его в толпу зевак. Все они пришли сегодня, чтобы развлечься зрелищем его смерти. Поэтому другого они и не заслуживали. Однако поступи я так, это стоило бы жизни не только Икару, но и мне.

– Вот и славно, – сказал лорд Кайус, когда я вернулась к нему и Малахи.

Как же мне хотелось плюнуть в его довольное лицо. Вместо этого я приняла руку, которую он подал мне, и последовала за ним к своему месту. Молодой лорд и Дориан последовали за нами.

Бормотание стихло, когда лорд Кайус шагнул на пьедестал и сделал приглашающий жест. Все глаза устремились к нему. Даже маленькая девочка в маске бабочки, которая указывала на Икара и возбужденно шептала, призвала мать замолчать.

– Что за чудесный день, чтобы приветствовать вас сегодня при моем дворе и вместе с вами отпраздновать летнее солнцестояние, – начал лорд Кайус. Он сделал паузу и окинул взглядом толпу, словно ожидал аплодисментов. Когда никто не шевельнулся, он продолжил: – Как вы уже знаете, к нашему двору нашла дорогу новая провидица смерти – леди Эзлин Даварин.

Он жестом велел мне встать, и я повиновалась. На этот раз присутствующие восторженно захлопали. Мне показалось, что аплодисменты обрушиваются на меня, словно лавина, и погребают под собой.

– Как того требует традиция, сегодня леди Эзлин принесет в жертву огненную птицу, чтобы доказать свое смирение трем богам, – проговорил лорд Кайус. – Надеюсь, каждый из вас воспользовался возможностью еще раз внимательно взглянуть на это необыкновенное создание, прежде чем мы простимся с ним.

О, как в тот момент я ненавидела своего господина. Он вел себя словно талантливый зазывала. Его глаза гордо блестели от величия зрелища, которое он предлагал людям. Несколько смельчаков подошли поближе к клетке, чтобы в последний раз увидеть Икара. Ни один из них не выглядел так, словно испытывал жалость к огненной птице. Они желали видеть, как он тлеет, желали видеть, как он рассыплется в прах и пепел.

– Леди Эзлин, могу я попросить вас выступить? – произнес лорд Кайус.

Я не могла этого сделать. Ноги неожиданно наполнились свинцовой тяжестью. Краем глаза я заметила, как Малахи шепнул отцу отчаянное: «Пожалуйста!», только лорд Кайус не обратил на него внимания.

– Идите! – резко и безжалостно прозвучал голос Дориана у меня за спиной. – Не делайте ситуацию хуже, чем она уже есть.

Я вздрогнула от холода его слов, но они заставили меня встать и шаг за шагом подойти к клетке. Меня перестало волновать происходящее. Дориан. Лорд Кайус. Малахи. Любопытные зрители, вытянувшие шеи, чтобы лучше видеть.

Для меня существовал только Икар.

Моя огненная птица, которая столько лет провела рядом со мной. Которая составляла мне компанию во время ночных боевых тренировок. Которая кружила над нашими головами, когда мы, девушки, вместе танцевали в фонтане. И которая выросла вместе со мной.

Я вспомнила его светло-красное оперение, когда Икар был еще птенцом. Вспомнила о неуклюжих первых попытках летать. Как он поначалу клевал меня, а потом стал ручным.

В последний раз я протянула руку через решетку и провела по его оперению. Икар прижался головой к моей ладони и нежно провел клювом по моей коже. Как будто понимал, что это конец.

– Прощай, – прошептала я.

Я хотела прижаться головой к его телу, но прутья решетки сделали это невозможным. Поэтому я отступила на шаг. Часть меня ждала, когда же я наконец сломаюсь. Когда зарыдаю, упав на колени. Только вот этого не произошло. Вместо этого я пробормотала сакральные слова:

– Я тебя отпускаю.

Мой голос прозвучал тихо. Слишком тихо, чтобы кто-нибудь услышал. Лорда Кайуса, конечно, не удовлетворило мое представление, но когда я хлопнула в ладоши, по толпе пронесся оглушительный ропот.

Оперение Икара начало светиться изнутри и несколько мгновений спустя загорелось. Он расправил крылья, и с каждой секундой в помещении становилось все светлее. Затем пепел посыпался вниз – туда, где моя огненная птица продолжала сидеть на своем шесте.

В следующую секунду все было кончено.

Внутри все полыхало от ярости, когда я оглядывала зал. Я заметила широко раскрытые глаза и рты. Рассмотрела довольную улыбку на губах лорда Кайуса. Он получил то, что хотел. Драматичное зрелище, от которого у всех присутствующих перехватило дыхание.

Я ни на минуту не выпускала его из виду, когда кланялась. Зрители разразились аплодисментами, как будто я только что разыграла великолепную пьесу. Они не почувствовали моего гнева. Не распознали горького цинизма в моем поклоне.

– Вы сердитесь на меня. – Дориан стоял рядом со мной в конюшне, пока я с сокрушенным видом затягивала седельный ремень своей лошади. Я не собиралась удостоить его даже взглядом. – Я не хотел обидеть вас своими словами на празднике летнего солнцестояния, леди Эзлин. Я просто боялся, что вы откажетесь исполнять приказ лорда Кайуса.

Я пренебрежительно фыркнула.

– Да, это стало бы катастрофой, не так ли? Если бы я не послушалась.

– Да, стало бы. – Дориан кивнул. – И в конце концов, хуже стало бы вам, а не ему.

Я понимала, что он прав. Его резкая фраза уберегла меня от совершения огромной ошибки. Но признаваться в этом не хотелось даже себе. А уж Аркейну тем более.

– Во всяком случае, тогда я действовала бы от чистого сердца и не убила бы единственное существо при этом дворе, которое действительно что-то для меня значило.

Икар мне доверял. А я оставила его на произвол судьбы. И еще хуже то, что я решила его судьбу.

На глаза вновь навернулись слезы, но волевым усилием я сдержала их. Хватит, наплакалась уже.

Дориан откашлялся. Он неловко протянул руку к моему плечу, словно хотел дотронуться и утешить, но потом снова отдернул ее.

– Я понимаю, что вы горюете, но не глупите, леди Эзлин. Открыто выступить против лорда Кайуса – огромная ошибка. Кроме того, он всего лишь маленький игрок в большой игре.

– Ваша игра меня не интересует, – раздосадованно прошипела я, ожидая, что Аркейн снова расскажет мне что-нибудь про интриги лордов и жалких мятежников.

При этом единственным человеком, который сейчас выглядел жалким, являлась я сама. Я убила человека. Я потеряла Икара. И почему-то мне казалось, что мои страдания на этом еще не закончились. С тех пор как оказалась при дворе лорда Кайуса, я проваливалась в темную пропасть, у которой не было дна.