Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Лошадь вдруг вскинула передние ноги, Торак ударился щекой о холку, и в следующее мгновение они уже летели через поваленное дерево. Когда приземлились, Торак снова ударился щекой о холку.

У него круги поплыли перед глазами, он выпрямился и увидел, что они скачут на свет костра, на стоянку в Сердце Леса. Опрокидывая ведра и растаптывая пищевые бурдюки, они галопом мчались между красными деревьями, люди разбегались в стороны, хватали детей и, разинув рты, таращились на Торака.

– Ваш колдун – замаскированный Пожиратель Душ! – крикнул он, оглядываясь через плечо. – Идите в священную рощу, и сами все увидите!

Стоянка осталась позади, лошадь скакала вверх по склону к гребню холма, и только тут Торак понял, что в него не выпустили ни одной стрелы, ни одного отравленного дротика. Люди боялись причинить вред священному табуну. Мешочек с целебными травами постукивал по его ноге, Торак, сам не понимая почему, поблагодарил духа своей матери за то, что тот его уберег.

Впереди возникло еще одно поваленное дерево, Торак прижался к лошадиной шее за мгновение до того, как она прыгнула. Приземлились в трясину. Лошадь увязла чуть ли не по колено, она отчаянно пыталась выбраться, и Торак всем телом подался вперед, чтобы хоть как-то ей помочь. Лошадь изо всех сил оттолкнулась мощными передними ногами, и они оказались на твердой земле. Из кустов выпорхнули испуганные тетерева.

Луна заходила, от Леса ползли длинные тени. Они помчались к Извилистой Реке. Торак заметил, что они оказались намного восточнее тропы, по которой он шел в прошлый раз, склон здесь был круче, а заросли гуще. Хитрая кобыла знала короткий путь в свою долину.

Ветки цеплялись за волосы, цветки терновника осыпались, словно снег. Лошадь вдруг перешла на рысь, а потом и вовсе остановилась, опустила голову, и Торак чуть не скатился с ее загривка. Позади них лошади из табуна, наталкиваясь друг на друга, тоже остановились и начали щипать траву.

– Нет! – крикнул Торак и принялся колотить лошадь ногами и стучать кулаком по ее шее. – Не останавливайся! Скачи дальше!

Все без толку. Лошадь как будто не чувствовала его ударов. А когда он продолжил ее колотить, ударила копытом о землю и махнула хвостом, больно ужалив его в щеку. Она была на своей земле, здесь никто не мог ее испугать.

Во всяком случае, не Торак.

Он услышал знакомое карканье. Рип и Рек спикировали вниз, едва не вонзив когти в круп лошади, и снова взмыли в небо.

Лошадь вздрогнула и вскинула голову, позади нее тревожно зафыркал весь табун.

Вороны снова бросились вниз. Кобыла начала переступать боком и выкатила глаза, показывая белки. Торак вдруг понял, что дело было не только в воронах. Она почуяла запах, который ее пугал.

Они снова понеслись галопом. Снова продирались сквозь ивняк. Кобыла уставала, Торак тоже. Они мчались сквозь черные ветки и крылья воронов, и руки и ноги у него ныли от боли.

Извилистая Река скрылась под землей, ивы уступили место елям. Торак увидел на востоке алую, как резаная рана, полоску рассвета.

В роще остролистов копыта лошадей звучали громче. Торак почувствовал, как вокруг него кружит сила Тиацци. Кобыле не нравились остролисты. Но то, что ее испугало, продолжало гнать ее вперед.

Лошадь первой почуяла запах костра. А потом Торак его увидел: черный дым поднимался к кроваво-красному небу. Страх превратился в камень у него в животе. Неужели опоздал?

Торак положил ладонь на мешочек у себя на поясе. У него сбилось дыхание, и он не мог помолиться вслух, но мысленно попросил свою мать спасти Ренн. Он молился Великому Духу. Он призывал Волка.

Волк и Темная Шерсть преследовали табун. Волк вскоре почувствовал, что цель погони стала другой, хотя и не понимал, какой именно.

Он перешел на рысь, Темная Шерсть тоже замедлила шаг. Волк навострил уши. Ветер принес тонкий вой, он был тоньше волчьего и пронзительней, чем крики летучей мыши.

Темная Шерсть тоже его услышала, но она его не узнала. А Волк узнал. Это был вой оленьей кости, которую Большой Бесхвостый носил на бедре. Эта кость обычно молчала, а теперь запела.

Вместе с песней оленьей кости Волк услышал еще один звук. Этот звук Темная Шерсть не могла услышать, потому что он звучал в голове Волка. Это Большой Бесхвостый звал его, точно так же, как когда-то давно Волк звал Большого Бесхвостого в своей голове, в дурные времена, когда плохие бесхвостые держали его в плену в каменном Логове.

«Брат! Приди ко мне! Сестра в опасности!»

Темная Шерсть ткнула Волка в бок холодным носом. Она его не понимала.

«Почему ты медлишь?»

Волк не знал, что ему делать.

«Он не волк», – ответил он.

Взгляд Темной Шерсти стал суровым.

«Вы были братьями. Волки не бросают своих братьев» .

Волк стоял на тропе и слушал вой у себя в голове. Тем временем из-за Гор выглянул Яркий Белый Глаз и ветер принес запах Яркого Зверя, Который Больно Кусается.

Ренн подташнивало от запаха горелого мяса.

– Следующей будешь ты, – сказал Тиацци.

Она не издала ни звука, но он все равно рассмеялся.

После жуткого путешествия в долбленке он закинул ее на плечо и зашагал в Лес. Она висела у него на плече, как мешок, и при каждом шаге ударялась лицом о его спину.

Когда они вошли в священную рощу, Ренн сразу это почувствовала – деревья здесь были очень чуткими, они наблюдали, но никак не помогали. Для них она была ничем, как пыль на земле.

Пожиратель Душ пронес ее сквозь стену колючек и дальше, мимо углей большого круглого кострища. К огромному дереву был приставлен ствол сосны с зарубками вместо ступеней. Тиацци поднялся по нему. Ренн увидела содранную кору и уловила запах тиса. Она гнала прочь мысли о своем луке. Тиацци раздвинул ветки и сбросил ее вниз, в полую сердцевину Великого Тиса.

Запястья и лодыжки пульсировали от боли, плечи затекли. Из-за кляпа болели челюсти, но Ренн не могла его разжевать, потому что Тиацци очень туго его завязал. Но хуже всего было то, что она при падении подвернула левую ногу, и теперь при каждом движении острая боль пронзала ее от ступни до колена.

Всю бесконечную ночь Ренн лежала, поджав ноги, в темноте и слушала свое неровное от страха дыхание. Чтобы не пасть духом, она говорила себе, что где-то там наверху светит полная луна. Потом она вспомнила, что скоро силы луны растают и ее начнет пожирать небесный медведь.

Впервые в жизни ей нечего было желать. Она не могла желать, чтобы пришел Торак, потому что тогда Тиацци убьет его. Но если он не придет, Тиацци убьет ее.

Вокруг поднимались сухие стены ствола Великого Тиса. Они были изборождены трещинами, слоились и при этом были яростно живыми.