Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

И у нее появились вещи, к которым она тоже еще не успела привыкнуть: новый целительский рожок и мешочек для трав (неожиданный подарок Дюррайн), новый кремень, новый топор, новый нож. И новый лук. Она похоронила останки своего верного друга на кладбище племени Ворона, а старик из племени Зубра вырезал ей новый (оказалось, он знал Фин-Кединна в прошлом и научил его делать луки). Новый лук был из напитанного лунным светом тисового дерева и был приспособлен к ее манере стрелять с левой руки. Но Ренн пока еще не привыкла к нему и сегодня оставила его на стоянке. Хотя она уже начала волноваться, что лук может почувствовать себя брошенным, и решила, что в следующий раз возьмет его с собой.

Был Месяц Зеленого Ясеневого Семечка, и кипрей вырос до плеч. Жара стояла такая, что Рип и Рек летали с открытыми клювами, чтобы немного остудиться. Это было необычно хорошее лето: много дичи, в племени никто серьезно не болел. Ренн иногда просыпалась среди ночи от кошмаров про филинов и токоротов, но потом быстро засыпала.

Она наблюдала за тем, как Торак, наклонившись, разглядывает борозду: такую вырывают лапой волки после того, как пометят землю.

Торак вздохнул:

– Это не он.

Чуть позже он снял с куста можжевельника черный волос волчьей шерсти.

– У Волка есть в шерсти черные волоски на хвосте и на плечах, – с надеждой в голосе сказала Ренн.

– У него волоски черные только на кончиках, – сказал Торак. – Этот не такой.

И после этого он погрузился, как говорила Ренн, в охотничий транс и следовал невидимым для нее знакам.

Потом вдруг опустился на колено так резко, что Ренн едва на него не налетела.

Рядом с его коленом она разглядела слабый отпечаток лапы.

– Это Волк? – шепотом спросила Ренн.

Торак кивнул. Его лицо напряглось от появившейся надежды, и Ренн стало его жаль. А на Волка она злилась за то, что он не чувствует, как нужен своему Брату.

Они пошли дальше, и Ренн постепенно перестала злиться и насобирала немного зеленых орехов в подарок. Прошлым летом Волк наблюдал за тем, как она собирает орехи с куста, а потом и сам занялся тем же, только он не обращал внимания на спелые, а зеленые грыз с большим удовольствием.

Ренн как раз об этом вспоминала, когда в соседней долине раздался волчий вой.

Ренн вытаращила глаза на Торака и одними губами спросила:

– Волк?

Он кивнул:

– Он зовет нас. Но я никогда не слышал такого зова.

Они поднялись на гребень над рекой, и тут вдруг Волк повалил Торака на землю, приветствуя и прося прощения одновременно:

«Я так рад! Ты пришел! Прости, прости! Я тоже по тебе скучал! Счастье! Прости!»

Наконец он спрыгнул с Торака и кинулся к Ренн, чтобы и с ней проделать все то же самое. А Торак тем временем смог осмотреться.

Поляна у Логова была усыпана раскрошенными костями и клочками шкур, земля утоптана многочисленными волчьими следами. Торак заметил, что Волк похудел, видимо, потому, что очень много охотился. На его лице появилась улыбка.

– Я должен был догадаться, – пробормотал он.

– И я, – сказала Ренн, отводя в сторону морду Волка.

Глаза у нее, как и у Торака, сияли от счастья.

Из Логова вышла черная красавица-волчица с зелеными глазами и, виляя хвостом и прижимая уши в робком приветствии, потрусила к гостям.

«Да, конечно, все правильно», – подумал Торак.

Повернувшись к Ренн, Торак рассказал ей, что эта волчица из стаи, с которой он подружился прошлым летом. Волчица легла на живот и стала мести землю хвостом, а Волк исчез в Логове.

– Думаю, нам лучше немного отойти назад, – сказал Торак, потому что не был уверен в том, как следует себя вести в такой ситуации.

Они с Ренн отошли на почтительное расстояние от Логова и сели, скрестив ноги, на землю.

Ждать долго не пришлось. Волк вышел из Логова, в зубах он нес маленький вертлявый комочек шерсти. Виляя хвостом, он подошел к Тораку и положил перед ним свой комочек.

Торак попытался улыбнуться, но помешали переполнявшие его чувства.

Детенышу было около месяца. Он был упитанный и пушистый и еще не очень уверенно держался на коротких лапках. Уши у него еще не развернулись, а глаза цвета голубого сланца были мутноватыми, и он никак не мог их сфокусировать. Однако он был любопытен и бесстрашно пошел к Тораку, в точности как его отец, когда был волчонком.

Торак тихонько заскулил и протянул руку, чтобы волчонок ее понюхал. Волчонок тявкнул, завилял коротким хвостом и попытался цапнуть за большой палец. Торак взял его на руки и уткнулся носом ему в живот. Волчонок колотил его маленькими аккуратными лапками по голове и цеплялся за волосы острыми, как ежевичные колючки, когтями. Торак поставил его на землю, и он быстро засеменил к отцу.

Волчица подняла морду и заскулила. Из Логова появились еще двое волчат, они подбежали к матери и принялись, попискивая, тыкаться ей в морду. Один волчонок был черным, с зелеными, как у матери, глазами, а второй серым, как Волк, только ушки были бурыми. Волчата тряслись от возбуждения и восторга перед этим новым, удивительным миром.

Рип и Рек слетели на землю, два волчонка пустились наутек, а их сестра начала охотиться. Вороны ходили кругами, делая вид, что ничего не замечают. Они позволили волчатам подкрасться совсем близко, а потом взлетели с хриплым вороньим смехом.

Торак наблюдал за тем, как Ренн, лежа на боку, водит по земле палочкой, играя с серыми волчатами, а черный тем временем незаметно подкрался к ее ногам и принялся грызть башмаки.

Торак посмотрел на Волка. Тот стоял и гордо помахивал хвостом.

«Спасибо» , – сказал он по-волчьи, потом повернулся к Ренн и спросил: – Ты понимаешь, что это значит?

Ренн улыбнулась:

– Ну, я думаю, это значит, что Волк нашел себе подругу.

Торак рассмеялся:

– Да, но это значит гораздо больше. Сегодня день, когда волчата впервые вышли из Логова. Для волков это самый важный день, потому что в этот день они знакомятся со своей стаей.

Он обвел рукой Волка, его подругу, волчат, Ренн и себя.

– И мы – их стая.