Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Торак поворошил палкой угли.

– Ненавижу быть обладателем блуждающей души. Это как проклятие.

– Ты такой, какой есть, – без всякого сочувствия сказала Ренн. – И потом – иногда из этого выходит что-то хорошее.

– Что? Скажи, что хорошее хоть раз из этого вышло?

Ренн вскинула голову:

– Когда ты, еще малыш, жил в волчьем логове, благодаря этому своему дару ты научился говорить по-волчьи. И подружился с Волком. Вот. Это же хорошее, разве нет?

Торак продолжал смотреть на огонь.

– Да, я научился говорить по-волчьи, но если бы все было так просто. Мне кажется, когда твоя душа блуждает… на ней остаются метки.

Ренн поежилась. Она тоже порой об этом думала. Ярость белого медведя, беспощадность змеи… иногда она замечала в Тораке эти черты. И все же… эти зеленые крапинки в его глазах. Они точно хорошие – крупинки мудрости Леса, которая передалась ему, как мох с ветки дерева.

Но Ренн еще была на него сердита, чтобы говорить такие приятные слова, поэтому она просто отшутилась:

– Может, и так, но не всегда. Твоя душа вселялась в ворона, но умнее ты от этого не стал.

Торак рассмеялся.

Ренн с помощью костылей встала на ноги:

– Поспи немного. Я хочу уйти на рассвете.

Торак забросил палку в костер и тоже встал. Потом достал что-то из-за спины и протянул Ренн:

– Вот, подумал, что надо тебе вернуть. – Это были обломки ее лука. – Теперь ты сможешь его похоронить, – неуверенно, как будто сомневаясь в том, что поступает правильно, сказал Торак.

Ренн боялась, что, если заговорит, голос подведет ее. Прикоснувшись к останкам любимого лука, она словно наяву увидела, как Фин-Кединн вырезает его из ветки тиса. Это дурной знак. Наверняка это дурной знак.

– Ренн, – тихо сказал Торак. – Это не дурной знак. Фин-Кединн сильный, он поправится.

Ренн сделала глубокий вдох и сглотнула.

– Как ты узнал, что я об этом подумала?

– Ну я же тебя знаю.

Ренн представила, как Торак, хромая, идет через лес, чтобы вернуть ей сломанный лук.

Может быть, после блужданий в душе и впрямь остаются метки, подумала она, но это… это просто Торак.

– Спасибо, – сказала Ренн.

– Не за что.

– Не только за это. За то, что ты сделал. За то, что нарушил свою клятву.

Ренн положила руку ему на плечо и поцеловала в подбородок, а потом быстро захромала от костра.

Волк видел, как Большой Бесхвостый заморгал и покачнулся, после того как ушла Сестра. Он ощутил, как его чувства закружились в груди, словно поднятые ветром листья.

У Бесхвостых все так сложно. Большой Бесхвостый любит Сестру, она любит его, но они, вместо того чтобы тереться боками, лижут друг другу морды и разбегаются. Это очень странно.

Раздумывая об этом, Волк потрусил на поиски Темной Шерсти. Она присоединилась к нему, ее морда была еще влажной от крови убитой дичи. Играючи покусавшись и потеревшись шкурами, они побежали вверх по Мокрой. Волку нравилось ощущать, как прохладный папоротник поглаживает его мех, и слышать, как позади бежит Темная Шерсть. Он втягивал носом вкусный запах свежей крови олененка и волчий запах, который был родным.

В Лесу снова воцарился мир, но что-то заставляло Волка бежать туда, где Большой Бесхвостый дрался с Укушенным. Добежав до места, они перешли на шаг.

С неба на спящие деревья смотрел Яркий Белый Глаз, а в воздухе еще не рассеялся гнев Громовника.

Громовник был большой загадкой. Когда Волк был детенышем, Громовник заставил его оставить Большого Бесхвостого и уйти на Гору. Позже, когда Волк убежал, Громовник на него разозлился. Потом простил, но запретил возвращаться на Гору. Все это было очень странно. Но с другой стороны, Громовник был самцом и самкой одновременно, он был и охотником, и добычей. Ни один волк не сможет понять такое существо.

Волк привык ненавидеть то, чего не понимает, но теперь он знал, что есть то, что ему не дано понять. Ему было не дано понять Громовника. И Большого Бесхвостого. Большой Бесхвостый не был волком, и все-таки он был Братом Волка. Просто был, и все.

Мимо носа Волка проплыл слабый запах, он тут же насторожился. У Темной Шерсти засверкали глаза. Демоны .

Волк жадно припал мордой к земле и взял след. След вел мимо древних деревьев вверх по склону холма.

Вход в Логово был почти полностью завален камнем, щель была слишком узкой, и Волк не смог в нее протиснуться. Он с помощью Темной Шерсти сделал подкоп, и ему наконец удалось попасть внутрь.

В логове пахло демоном, но запах был старый. И демонов там не было. Только очень худенький и вонючий человеческий детеныш-самочка.

Волк тихо заскулил и лизнул малышку в нос. Она даже не моргнула. Что-то было не так. Волк выбрался из Логова и побежал за Большим Бесхвостым.

Когда он подбегал к Логовам Бесхвостых, уже наступил Свет. Волк сразу понял, что ему придется переждать. На краю Большой Мокрой лежали выволоченные на берег плавучие шкуры. Волк наблюдал за тем, как вожак стаи Воронов поднимается по склону, а Сестра, откинув палки, вприпрыжку бежит ему навстречу. Вожак рассмеялся и подхватил ее передними лапами.

– Долго еще до Открытого Леса? – спросил Торак.

– Должны добраться к сумеркам, – ответил Фин-Кединн, сворачивая свой спальный мешок.

– Наконец-то! – вздохнула Ренн.

Она заткнула в щель березы кусочек сушеного мяса для хранителя, но Рип тут же его украл. Торак постарался сделать свое подношение Лесу недоступным для воронов, заткнув его в трещину в ясене. Потом Фин-Кединн велел Ренн потушить костер, а сам вместе с Тораком понес их пожитки к лодкам.

Прошло два дня с тех пор, как они покинули стоянку в Сердце Леса. Продвигались они медленно, потому что ребра у Фин-Кединна еще не зажили. Вождь племени Ворона приплыл в Сердце Леса один, остальные люди в племени были заняты связанными с нерестом лосося хлопотами. Было так хорошо снова оказаться втроем.

Торак ощущал вокруг великое исцеление. Даже племена Сердца Леса теперь объединяла одна цель – исцеление украденных детей. Пятерых малышей освободили из ям, которые были вырыты на склоне холма за священной рощей. Все были худые, как веточки, зубы превратились в клыки, разум был стерт и замутнен, как белые ягоды омелы. Но Ренн, заглянув в их глаза, сказала, что Тиацци не успел вселить в их тела демонов и, значит, они всё еще дети, а не токороты. Так как Ренн была в этом вопросе опытнее всех, даже Дюррайн посчиталась с ее мнением.

Последний раз Торак видел людей из племен Сердца Леса, когда они яростно спорили о том, какой обряд быстрее поможет детям пойти на поправку.

Лес тоже начал заживлять свои раны. Они целый день плыли через выжженные земли, но Торак то тут, то там замечал зеленые островки и видел нескольких крепких оленей, которые пощипывали молодые побеги. На берегу Черного Озера он увидел священную кобылу. Она заржала, приветствуя его, и он заржал в ответ. Похоже, она простила его за то, что он скакал на ней верхом.