Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

«И все же некоторые раны никогда не затянутся», – думал Торак, укладывая в лодку бурдюки с водой. Шрамы Зубров останутся навсегда. Гауп до конца жизни будет без руки. Его маленькая дочь, которую нашли вместе с другими, онемела. Но хуже всего было то, что одного из украденных детей так и не нашли.

«Демон» , – сказал Волк, когда шел по его следу, но потом потерял у подножия Гор.

Торак представил, как токорот скачет по камням к логовищу Эостры.

– Лучше привяжи поклажу, – сказал Фин-Кединн, и Торак вздрогнул, вернувшись к реальности. – Впереди белые буруны.

Торак удивился, он не помнил, чтобы в этом месте была стремнина. А потом понял, что они с Ренн прошли эту часть пути пешком и южнее реки, и обрадовался, что теперь всем командует Фин-Кединн.

Они тронулись в путь. Плыли мимо наводненных славками зарослей ольхи и тростника. Когда дневной свет стал золотистым, впереди показались Челюсти Сердца Леса.

Фин-Кединн, оглянувшись через плечо, спросил Торака, не жалко ли ему покидать место, где он родился.

– Нет, – ответил Торак, хотя ему было грустно это признать. – Я не принадлежу к этому месту. Благородные Олени готовы были отдать Лес во власть Повелителя Дубов, они и мысли не допускали, чтобы сражаться. И остальные… Они жаждали смерти любого, кто не следовал Обычаю. Теперь, думаю, они убьют любого, кто ему последует. Разве можно доверять таким людям?

– Им нужна уверенность в своей правоте, – сказал Фин-Кединн, глядя на то, как ласточка поймала на лету муху. – Они цепляются за нее, как плющ за дуб.

– А ты? Тебе нужна уверенность в своей правоте?

– Фин-Кединн положил весло поперек лодки и повернулся к Тораку.

– Когда я был молод, я путешествовал на Далекий Север и охотился там с племенем Песца. Однажды ночью мы увидели в небе свет. Я сказал: «Смотрите, это Изначальное Древо». Песцы надо мной посмеялись. Они сказали: «Это не дерево, это костры, которые разводят наши мертвые, чтобы согреться». Потом, когда я был на Озере Топора, Выдры сказали мне, что эти огни – великие тростниковые заросли, где живут души их предков. – Фин-Кединн немного помолчал и спросил: – Кто из них прав?

Торак тряхнул головой.

Фин-Кединн снова взялся за весло.

– Нет никакой уверенности, Торак. Раньше или позже у тебя хватит смелости признать это.

Торак вспомнил, как люди племен Зубра и Лесной Лошади раскрашивали охрой деревья.

– Думаю, некоторые люди никогда не смогут это признать.

– Это правда. Но не все в Сердце Леса такие, как они. Твоя мать была другой. У нее было больше смелости.

Торак прикоснулся к мешочку с целебными травами. Он еще не рассказывал Фин-Кединну о том, что узнал о своем рожке. Но с Ренн поделился, и она, оставаясь собой, подумала о том, что ему самому не приходило в голову.

– Может быть, это он помогает тебе, – сказала она. – Мне всегда казалось странным, что Пожиратели Душ ни разу не догадались о том, что ты – обладатель блуждающей души. А это гудение в священной роще? Может, это твой рожок призвал Великого Духа. Хотя я не думаю, что мы когда-нибудь наверняка узнаем, так это или нет.

«Нет никакой уверенности», – подумал Торак. Эта мысль очистила его разум, как холодный, свежий ветер.

Когда они плыли в тени каменных Челюстей, Торак оглянулся. Заходящее солнце освещало мшистые лапы елей, и ему показалось, что они машут ему на прощание. Он подумал о долине, куда племена Сердца Леса отнесли тело Тиацци, чтобы провести тайные похоронные обряды. Подумал о священной роще, где росли два могучих дерева, которые тысячи лет наблюдали за тем, как населяющие Лес существа проживают в сражениях свои мимолетные жизни. Заботит ли их то, что он нарушил свою клятву? Или они уже забыли об этом?

И месяца не прошло с того дня, как был убит Бейл, а казалось, что прошло целое лето.

– Я поклялся отомстить за него, – сказал Торак Фин-Кединну. – Но я не смог.

Вождь Воронов обернулся и посмотрел ему в глаза:

– Ты нарушил клятву, чтобы спасти Ренн. Неужели ты думаешь, что, будь все иначе, если бы погиб ты и Бейл поклялся бы отомстить за тебя, он бы не поступил так же, как ты?

Торак открыл рот, но передумал и не сказал ни слова. Фин-Кединн был прав. Бейл не стал бы колебаться.

– Ты все сделал правильно, – сказал Фин-Кединн. – Я думаю, его дух обретет покой.

Торак сглотнул. Он наблюдал за тем, как его приемный отец умело орудует веслом, и почувствовал, как его захлестнула волна любви. Ему хотелось поблагодарить Фин-Кединна за то, что он снял груз с его души, за то, что он присматривал за ним, за то, что он был Фин-Кединном. Но вождь племени Ворона был занят тем, что обводил лодку вокруг всплывшего из-под воды бревна и кричал Ренн, которая плыла за ними во второй лодке, чтобы предупредить ее об опасности. Они выплыли из Челюстей в Открытый Лес. Ренн, широко улыбаясь, победно вскинула кулак, Торак последовал ее примеру.

В ту ночь они сделали привал у Черной Воды, и Бейл пришел к нему в последний раз.

Торак знал, что это сон, и знал, что это правда. Он стоял на галечном берегу Залива Тюленей и наблюдал за тем, как Бейл, целый и невредимый, легко несет на плече к Морю свою лодку. Зайдя на мелководье, Бейл опустил лодку на воду, запрыгнул в нее и взялся за весло.

Торак побежал к нему, но Бейл уже летел, как баклан, над волнами, оставив Торака на берегу.

Торак хотел закричать, позвать его, но смог лишь прошептать:

– Подожди!

Выйдя в сверкающее на солнце Море, Бейл развернул лодку.

– Да плывет с тобой хранитель! – крикнул Торак.

Бейл описал веслом сверкающую дугу, улыбнулся и крикнул в ответ:

– И бежит с тобой, сородич!

И он уплыл. Его золотистые волосы развевались на ветру, лодка уносила его на запад, туда, где солнце собиралось опуститься в Море.

– Почему нет? – спросила его Ренн три луны спустя. – Ты скучаешь по нему. И я тоже. Так что давай пойдем и найдем его.

Торак молчал. Она по его взгляду поняла, что бесполезно просто просить позвать Волка. Торак не хотел снова испытать разочарование, потому что все эти дни Волк не отвечал на его вой. Этим летом Волк приходил к ним время от времени, и, хотя он по-прежнему был ласковым и игривым и явно оправился от шока, который испытал, узнав, что Торак не волк, Ренн чувствовала, что он от них отдалился, словно был с ними и одновременно где-то еще. Торак ничего не говорил, но Ренн знала, что он тоже это чувствует и боится, что это может означать конец их давней дружбы с Волком.

«Так почему не пойти и не найти его?» – сердилась про себя Ренн, но вслух сказала:

– Торак, ты лучший следопыт во всем Лесу. Так давай! Найди его!

Однако ей пришлось признать, что выслеживать Волка действительно как-то странно. Но с другой стороны, этим летом все было странным. Она все еще привыкала быть колдуньей, и, хотя Саеунн оставалась колдуньей племени, люди стали относиться к Ренн еще более настороженно, чем прежде.