Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Эмис принялась втирать мазь в порезы на груди Мэта, и тот сморщился. Если это снадобье столь же жгучее, сколь и вонючее, решил Ранд, у Мэта есть все основания кривить физиономию. Бэйр вручила Мэту серебряную чашу и сказала:

– Ну-ка, юноша, выпей вот это. Это отвар корня тимсин и серебряного листа, лучшее средство от головной боли.

Мэт не колеблясь осушил чашу, но его тут же передернуло, а лицо у него перекосилось.

– Ну и гадость, такого и в моих сапогах не наскребешь. – Однако при этом Мэт, сидя на месте, ухитрился отвесить такой церемонный поклон, какого не устыдился бы и житель Тира, если, конечно, закрыть глаза на то, что Мэт был голым по пояс и по его физиономии гуляла не слишком почтительная ухмылка. – Благодарю тебя, Хранительница Мудрости. Благодарю и не спрашиваю, что ты намешала в это питье, дабы придать ему столь… незабываемый вкус.

Бэйр и Сеана тихонько рассмеялись, – видать, Мэт, может быть сам о том не подозревая, нашел способ расположить к себе Хранительниц. Даже Мелэйн одарила его мимолетной улыбкой.

– Руарк, – обратился Ранд к вождю, – раз Куладин вознамерился доставить мне неприятности, я должен опередить его. Как мне поскорее заявить о себе вождям кланов и показать им вот это? – Он приподнял помеченные драконами руки.

Облаченная в белое женщина, очищавшая длинную рану на голове Ранда, опустила глаза, стараясь не смотреть на эти знаки.

– У нас нет на сей счет определенных правил, да и откуда им взяться? – ответил вождь. – Но когда вождям требуется что-то обсудить, они встречаются в определенных местах, где действует нечто вроде мира Руидина. Из таких мест ближе всего к Холодным Скалам и к Руидину находится Алкайр Дал. Там ты мог бы объявить вождям кланов и септов, кто ты такой, и предъявить доказательство.

– Ал’кайр Дал? – переспросил Мэт. В его устах это слово звучало несколько иначе, чем у Руарка. – Золотая Чаша?

Руарк кивнул:

– Да, это круглый каньон, и вправду похожий на чашу, хотя никакого золота там нет и в помине. Зато на одном склоне есть уступ, с которого человек может говорить, не повышая голоса, и слова его будут слышны во всем каньоне.

Ранд хмуро взглянул на свои предплечья. Не на нем одном пребывание в Руидине оставило след. Взять хотя бы Мэта – он больше не бормочет на древнем наречии сам не зная что. Похоже, вернувшись из Руидина, он стал понимать этот язык, хотя, наверное, пока даже не осознал этого. Эгвейн не сводила с Мэта задумчивого взгляда. Все-таки она слишком много времени провела среди Айз Седай.

– Руарк, а ты можешь оповестить вождей кланов? – спросил Ранд. – Сколько времени потребуется, чтобы пригласить их в Алкайр Дал? И как добиться, чтобы они пришли?

– У гонцов уйдет не одна неделя, чтобы доставить известия, а собираться вожди будут еще дольше. – Руарк указал на всех четырех Хранительниц и продолжил: – Но вот они могут за одну ночь переговорить во снах с каждым вождем клана, с каждым вождем септа. И с каждой Хранительницей Мудрости – чтобы удостовериться, что всем мужчинам было ясно, что это не простые сны.

– Приятно слышать, что ты считаешь нас способными двигать горы, о прохлада моего сердца, – невесело усмехнулась Эмис, присаживаясь рядом с Рандом со своей мазью, – но, увы, это не так. Чтобы сделать то, о чем ты говоришь, потребуется не одна ночь, причем без отдыха.

Она собралась смазать раны Ранда едким пахучим снадобьем, но юноша удержал ее руку:

– Но ты сделаешь это?

– А тебе что, так не терпится нас уничтожить? – спросила Эмис и тут же прикусила язык, заметив, как встрепенулась женщина в белом.

Мелэйн хлопнула в ладоши.

– Оставьте нас, – приказала она, и одетые в белое женщины, подхватив тазики и тряпицы, с поклонами попятились к выходу.

– Ты подгоняешь меня, словно овечьей колючкой, – с упреком сказала Эмис Ранду. – И говоришь лишнее при посторонних. Теперь эти женщины будут толковать о том, чего им знать не положено.

Она резко высвободила руку и принялась втирать мазь с куда большей силой, чем требовалось. Жгло это снадобье еще сильнее, чем пахло.

– Я не хочу тебя подгонять, Эмис, – произнес Ранд, – но у меня совсем нет времени. Отрекшиеся на воле, и если они прознают, где я и что замыслил…

Хранительницы не выказали удивления услышанным. Неужто они уже знают?

– Девять Отрекшихся все еще живы, – продолжал Ранд. – Девять – это слишком много. Большинство из них хочет просто убить меня, но некоторые намереваются использовать в своих целях. У меня нет времени. Если бы я знал способ немедленно собрать всех клановых вождей и побудить их признать меня, то непременно бы им воспользовался.

– А что ты замыслил? – спросила Эмис. Лицо ее было каменным, да и голос тоже.

– А ты попросишь… созовешь вождей в Алкайр Дал?

Эмис долго смотрела ему в глаза, потом кивнула, хотя и с явной неохотой.

Ранду стало малость полегче. Семь дней пропали безвозвратно, но, может быть, больше ему не придется терять время. Правда, Морейн с Авиендой пока в Руидине, и их все равно придется ждать. Не может же он взять и бросить Морейн на произвол судьбы.

– Ты знала мою мать? – спросил юноша.

Эгвейн наклонилась вперед, внимательно вслушиваясь, а Мэт покачал головой.

Рука Эмис замерла на лице Ранда.

– Да, я знала ее.

– Расскажи мне о ней. Пожалуйста.

Хранительница уставилась на ссадину над его ухом. Если бы ее хмурый взгляд мог Исцелять, Ранд наверняка обошелся бы без бальзама. Наконец Эмис заговорила:

– Шайиль встретилась мне, когда я была Фар Дарайз Май, более чем за год до того, как я отреклась от копья. Однажды наш отряд, оказавшись неподалеку от Драконовой Стены, заметил молодую золотоволосую женщину, явно из мокрых земель. Она ехала на прекрасной кобыле, имела вьючных лошадей и одета была в шелка. Мужчину мы, конечно, убили бы на месте, но у нее не было никакого оружия, кроме обычного ножа на поясе. Некоторые предлагали раздеть ее догола и прогнать обратно, за Драконову Стену…

Эгвейн заморгала. Как видно, еще не свыклась с суровостью айильских обычаев. Эмис же, не останавливаясь, продолжала:

– Но нам показалось, что женщина что-то сосредоточенно ищет. Нам стало любопытно, и мы незаметно последовали за ней. Шли дни, лошади ее пали, иссякли припасы, кончилась вода, но она все равно шла дальше, пока не выбилась из сил и не свалилась на землю. Подняться она уже не могла. Мы решили дать ей воды и разузнать, в чем дело. Она была близка к смерти и заговорить смогла только по прошествии целого дня…

– Ее звали Шайиль? – спросил Ранд, когда Эмис приумолкла. – А откуда она была родом? И зачем пришла сюда?

– Она назвалась нам Шайиль, – вступила в разговор Бэйр. – Наверное, прежде у нее было другое имя, но я его никогда не слышала. А Шайиль на древнем наречии означает «Посвященная».