Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Вил ал’Син хрипло рассмеялся. Вид у него был далеко не привлекательный: нос распух и покраснел, щеки покрывала шестидневная щетина.

– Дни идут, а троллоков ни слуху ни духу. Сам посуди, Перрин. Может, мы их всех уже перебили?

Послышался одобрительный гул.

– Я не хочу сеять рознь, – простодушно развел руками Люк. – Несомненно, вы одержали немало славных побед, а обо всех ваших подвигах я, наверное, еще не знаю. Надо полагать, вы истребили не одну сотню троллоков, а скорее всего, и вовсе прогнали их из этих краев. Ручаюсь, в Эмондовом Лугу вас встретят как героев. То же ожидает и жителей других деревень. Есть здесь кто-нибудь из Сторожевого Холма? Или из Дивен Райда?

Вил кивнул, и Люк приятельски похлопал его по плечу:

– Встретят как героя, можешь не сомневаться.

– Кто хочет вернуться домой, может уходить, – холодно произнес Перрин.

Фэйли бросила на него предостерегающий взгляд: по ее мнению, полководцу следовало вести себя иначе. Но Перрин не хотел, чтобы кто-то оставался с ним против воли. И, кроме того, он не хотел быть полководцем.

– Сам я, правда, не думаю, что дело сделано, но решать вам.

Никто не заявил, что уходит, хотя Вил, кажется, очень этого хотел. Уставившись в землю, парни неловко переминались с ноги на ногу, вороша прошлогодние листья.

– И раз уж троллоков, чтобы на них охотиться, здесь не осталось, – небрежно заметил Люк, – самое время вспомнить о белоплащниках. Они не в восторге от того, что двуреченцы решили сами себя защищать, и, насколько я знаю, намереваются кое-кого из вас повесить – как преступников. Они не любят, когда у них из-под носа уводят пленников.

Молодые люди тревожно переглянулись.

И именно в этот момент вперед протолкался Гаул, а за ним Байн и Чиад. Впрочем, особо проталкиваться не пришлось – перед ними все расступались. Люк воспринял появление айильцев без восторга, нахмурившись, пожалуй, даже неодобрительно; Гаул тоже взглянул на него не слишком приветливо. Зато у Вила, Даннила и многих других посветлели лица – они искренне верили, что в лесах скрываются сотни айильских воинов. Никто даже не задумывался, чего ради им прятаться в зарослях, а Перрин помалкивал, но слухов не опровергал. Если люди считают, что в трудную минуту им на помощь придет сотня-другая айильцев, и это придает им храбрости, тем лучше.

– Нашел что-нибудь? – нетерпеливо спросил Перрин. Гаул отправился на разведку позавчера – в лесу он двигался гораздо быстрее любого всадника и увидеть мог гораздо больше.

– Троллоков, – ответил Гаул с таким видом, будто речь шла об отаре овец. – Они движутся на юг через этот лес, так справедливо называемый Мокрым. Их не больше тридцати, и, как мне кажется, они собираются стать лагерем на опушке, а ночью отправиться в набег. К югу отсюда еще немало людей, не пожелавших бросать насиженные места. – Неожиданно он по-волчьи хищно ухмыльнулся. – Они меня не заметили. Для них это будет неожиданностью.

Чиад склонилась к Байн.

– Для Каменного Пса он двигается совсем неплохо, – прошептала она так, что было слышно и в двадцати футах. – Шуму от него ненамного больше, чем от хромого быка.

– Ну что, Вил? – спросил Перрин. – Хочешь вернуться в Эмондов Луг? Там ты и побриться сможешь, и девчонку подцепить. Будешь с ней целоваться вечерком, пока троллоки… ужинают.

Вил побагровел.

– Я буду делать то же, что и ты, Айбара, – произнес он натянутым голосом.

– Никто не вернется домой, покуда в округе остается хоть один троллок, – поддержал его Кенли.

Перрин обвел взглядом остальных и всюду встречал лишь одобрительные кивки.

– Ну а вы, Люк? Мы были бы рады видеть в своих рядах лорда, да еще и охотника за Рогом. Вы могли бы научить нас сражаться как следует.

Люк слегка улыбнулся, но его странная, напоминающая шрам на камне улыбка даже не коснулась холодных голубых глаз:

– Весьма сожалею, но на мне все еще лежит задача обороны Эмондова Луга. Я должен защищать ваш народ – вдруг туда нагрянут троллоки, причем побольше, чем три десятка. Или Чада Света. Нет, я уезжаю. А вы, миледи Фэйли? – И он протянул руку, чтобы помочь девушке сесть в седло.

Она покачала головой:

– Я остаюсь с Перрином, лорд Люк.

– Жаль, – пробормотал он, пожимая плечами, будто хотел сказать, что женщин понять невозможно. Натянув расшитые волками перчатки, он легко вскочил на коня. – Удачи тебе, мастер Златоокий. От души надеюсь, что всем вам будет сопутствовать удача.

Слегка поклонившись в седле – поклон, конечно же, предназначался Фэйли, – он ловко развернул своего рослого жеребца и пустил его в галоп, отчего несколько человек вынуждены были отскочить в сторону.

Фэйли бросила на Перрина строгий взгляд. Видимо, она считала, что он мог бы обойтись с лордом поучтивее. Будь они одни, не миновать Перрину выговора за грубость. Дождавшись, когда стихнет стук копыт вороного коня, Перрин повернулся к Гаулу:

– А можем мы обогнать троллоков? Обогнать, затаиться и подстеречь, когда они устроят привал?

– Если выступим сейчас, то, пожалуй, сможем. Они не слишком торопятся. Но с ними Исчадие Ночи, поэтому лучше застать их врасплох, когда они уснут, чем нападать в открытую.

Он имел в виду – лучше для двуреченцев. От Гаула не исходил запах страха, но о многих других этого нельзя было сказать. Правда, никто даже не заикнулся о том, что нападение на готовых к бою троллоков, да еще возглавляемых мурддраалом, представляется не самой удачной идеей.

Как только Перрин отдал приказ, лагерь был свернут: костры затушили и затоптали, собрали скудную утварь и наскоро оседлали неказистых лошадок. Вместе с дозорными – Перрин напомнил себе, что с ними надо будет поговорить, – отряд теперь насчитывал около семидесяти человек. Вполне достаточно, чтобы устроить засаду на три десятка троллоков. Бан ал’Син и Даннил по-прежнему вели по половине отряда каждый – что, похоже, не давало разгореться спорам, – а Били ал’Дэй, Кенли и другие из числа первых добровольцев командовали десятками. Как и Вил. Вообще-то, он был неплохим парнем, когда хоть ненадолго забывал о девчонках.

Когда отряд двинулся на юг, Гаул и Девы побежали вперед, а Фэйли, верхом на Ласточке, пристроилась рядом с Ходоком Перрина.

– Вижу, ты совсем ему не доверяешь, – произнесла девушка. – На самом деле считаешь его приспешником Темного.

– Я доверяю тебе, а еще – своему луку и топору, – отозвался юноша. Лицо ее казалось печальным и в то же время довольным. Во всяком случае, он сказал чистую правду.

В течение двух часов Гаул вел их на юг, пока отряд наконец не достиг Мокрого леса. Могучие дубы, сосны и болотные мирты теснились вперемешку с пышными лаврами, коническими красномасленниками и высокими ясенями с шаровидными кронами. Кусты сладины и черной ивы оплетала лоза дикого винограда. В ветвях цокали белки, порхали зяблики, дрозды и краснокрылки. Перрин чуял оленей, кроликов и лисиц. Под ногами журчали бесчисленные ручейки, на каждом шагу попадались пруды и заводи, заросшие тростником, – от совсем крохотных до довольно больших, шагов в пятьдесят в поперечнике. По большей части они скрывались в тени окружавших их деревьев, но иногда пруды встречались и на прогалинах. Прошедшие дожди пропитали землю влагой, и она хлюпала под конскими копытами.