Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Перрин окинул взглядом подошедших товарищей. Кое-кого недоставало: Кенли Ахана, Били ал’Дэя, Тивена Марвина. Он заставил себя вспомнить имена всех, кого не видел перед собой, и сосчитать их. Двадцать семь. Не было двадцати семи человек.

– Раненые все здесь? – хрипло спросил Перрин. – Там кто-нибудь остался?

Рука Фэйли дрожала на его боку, лицо девушки выражало тревогу и гнев. Она имела право сердиться. Как он посмел втравить ее в эту историю?

– Остались только мертвые, – ответил Бан ал’Син. Лицо его было свинцово-серым, и голос казался таким же.

– Я видел Кенли, – сказал Вил, содрогаясь при этом воспоминании, – его голова застряла между сучьями дуба, а тело валялось у подножия. Насморк бедолагу больше не мучает. – Вил чихнул. Выглядел он напуганным.

Перрин тяжело вздохнул и тут же горько пожалел об этом – нестерпимая боль в боку заставила его стиснуть зубы. Фэйли, сжимавшая в руке сложенный зелено-золотой шелковый шарфик, порывалась вытянуть его рубашку из штанов, явно намереваясь вытащить обломок стрелы, но он мягко отстранил девушку, несмотря на ее протесты. Времени заниматься ранами не было.

– Раненых – на лошадей, – приказал Перрин, когда боль чуть стихла и он смог заговорить. – Айвон, нападут они на нас снова? – (В лесу стояла странная тишина.) – Айвон!

Тот подошел, ведя под уздцы свирепого на вид коня мышастой масти, и Перрин повторил свой вопрос.

– Может, да, а может, и нет. Сами троллоки рисковать не любят и без Получеловека скорее набросятся на беззащитную ферму, чем на отряд лучников. Поэтому пусть все держат наготове луки, даже те, у кого нет сил натянуть тетиву. Возможно, тогда троллоки решат, что овчинка не стоит выделки.

Перрин поежился. Если троллоки все-таки нападут, они без труда расправятся с обессилевшими, израненными людьми. Только Гаул, Девы и Айвон способны дать им отпор. И Фэйли. Ее темные глаза пылали гневом. Он, Перрин, обязан позаботиться о ее безопасности.

Страж и не подумал предложить своего коня для перевозки раненых, и это было разумно. Во-первых, яростно косящее глазами животное вряд ли подпустило бы к себе чужака, а во-вторых, Страж верхом на боевом коне представлял собой грозную силу, а сила, если троллоки все же нападут, потребуется.

Перрин попытался было посадить Фэйли на Ласточку, но девушка сердито фыркнула:

– Ты же сам сказал – лошади для раненых.

Более того, как Перрин ни противился, она настояла, чтобы сам он взобрался на Ходока. Он ожидал, что другие возмутятся, ведь он навлек на товарищей беду, но никто не проронил ни слова. Лошадей хватило не только тем, кто не мог идти, но и способным кое-как ковылять, а Перрин неохотно вынужден был признать, что принадлежит к последним. Кончилось тем, что он взгромоздился на Ходока. Большинство раненых припали к шеям своих коней, но он, скрипя зубами, старался держаться в седле прямо.

И ехавшие верхом, и те, кому пришлось, спотыкаясь, плестись пешком, сжимали в руках луки, словно ища в них надежду на спасение. У Перрина лук был тоже наготове, как и у Фэйли, хотя ему трудно было поверить, что она сумеет натянуть длинный двуреченский лук. Теперь главной задачей было создать впечатление, что отряд готов к бою. Убедительный обман мог спасти им жизнь. Айвон, настороженный и гибкий, как хлыст, казался опасным противником; Гаул и Девы внешне выглядели так же, как и прежде. Они скользящим шагом двигались впереди с роговыми луками в руках; свои копья айильцы заткнули за ремни заброшенных за спины налучей. Прочие, включая самого Перрина, почти ни на что не годились. Они мало походили на тот горделивый, уверенный в себе отряд, который выступил в этот злосчастный поход. Однако уловка удалась. Пришлось проехать по лесу около мили, прежде чем ветер перестал доносить смрадный запах троллоков. Они подкрадывались, высматривали, вынюхивали, но, так и не решившись напасть, в конце концов отстали.

Фэйли шла рядом с Ходоком, не отрывая руки от стремени, готовая при необходимости поддержать Перрина. То и дело она поглядывала на него и ободряюще улыбалась, но в то же время тревожно хмурилась. Перрин пытался улыбаться в ответ, но получалось у него плохо. Двадцать семь человек. Имена их не шли у него из головы: Колли Гаррен, Джаред Айдар, Даэль ал’Тарон, Рен Чандин… Двадцать семь двуреченских парней, сложивших головы из-за его глупости. Двадцать семь.

Двигаясь самым коротким, прямым путем, они примерно после полудня вышли из Мокрого леса. Определить время точнее было непросто – небо затягивали плотные серые облака. Впереди расстилались поросшие высокой травой луга с редкими купами деревьев. Кое-где щипали траву овцы. В отдалении виднелось несколько фермерских домов, но ни над одной трубой не поднимался дым. Значит, фермы были заброшены, иначе сейчас в домах непременно горели бы очаги. Ближайший дымок виднелся не ближе чем в пяти милях.

– Надо найти какой-нибудь хутор, где можно будет остановиться, – сказал Айвон. – Нужна крыша – вдруг пойдет дождь. Огонь. Еда. – Он посмотрел на двуреченцев и добавил: – Вода и повязки.

Перрин молча кивнул. Стражу виднее, что делать. А сам он сейчас едва ли на что-то годился – от старого Били Конгара, залившегося элем по макушку, толку наверняка было бы больше. Так что Перрин просто пустил Ходока вслед за серым жеребцом Айвона.

Они проехали не более мили, когда чуткое ухо Перрина уловило отдаленные звуки музыки, – флейты и скрипки наигрывали веселую мелодию. Поначалу юноша решил, что это ему мерещится, но звуки становились все громче, и вскоре их услышали все его спутники. Двуреченцы недоверчиво переглядывались, потом на лицах у многих появились улыбки облегчения. Музыка. Где музыка, там и люди, причем, если судить по мелодии, люди беззаботные и веселые. У кого-то сейчас праздник. Измученные двуреченцы прибавили шагу.

Вскоре немного южнее показалась группа высоких деревянных фургонов, выстроившихся большим неровным кругом под несколькими раскидистыми дубами. Фургоны были похожи на небольшие, ярко раскрашенные в самые разные оттенки красного, синего, зеленого и желтого цветов и покрытые блестящим лаком домики на колесах. Неподалеку щипали траву стреноженные кони. Именно со стороны фургонов и доносилась музыка. Перрину говорили, что в Двуречье объявились Лудильщики, но до сих пор он их здесь не встречал.

– Я к ним не пойду, – решительно заявил Гаул, увидев, что Перрин направляется к стоянке Странствующего народа, и, не дожидаясь ответа, свернул в сторону.