Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Уходи, Айрам, я очень устал.

– Эгвейн с тобой?

– Эгвейн теперь Айз Седай, Айрам, – прорычал Перрин. – Вздумай ты пригласить ее танцевать, она вырвала бы твое сердце Единой Силой. Уходи!

Айрам заморгал и поспешно закрыл дверь. С той стороны.

Перрин уронил голову на подушку.

– Слишком много он улыбается, – пробормотал юноша, – терпеть не могу таких улыбчивых.

Фэйли закашлялась, и Перрин подозрительно посмотрел на нее. Она кусала нижнюю губу.

– Мне что-то в горло попало, – сдавленно пробормотала девушка, поспешно вставая. Глянув на широкую полку в изножье кровати, где Ила оставила свои снадобья, она, стоя к Перрину спиной, налила воды из красно-зеленого кувшина в сине-желтую кружку. – Может, выпьешь? Ила оставила тот порошок, который унимает боль. Он поможет тебе уснуть.

– Не хочу я никаких порошков, – буркнул он. – Фэйли, кто твой отец?

Девушка словно окаменела. Лишь через минуту она обернулась к нему, сжимая кружку обеими руками. В ее раскосых глазах ничего нельзя было прочесть. Прошла еще минута, прежде чем она ответила:

– Мой отец – лорд Даврам из Дома Башир, лорд Башира, Тайра и Сидоны, защитник Рубежа Запустения, хранитель Сердца страны, маршал-генерал королевы Тенобии Салдэйской. И ее дядя.

– О Свет! А ты вроде бы говорила, что он торгует – то ли лесом, то ли мехами? А раз, помнится, упоминала ледяные перцы!

– Я не лгала, – буркнула Фэйли и упавшим голосом добавила: – Просто это была не вся правда. Во владениях моего отца и лес рубят, и меха добывают, и ледяные перцы там есть, и еще много чего… Его управители все это продают, а выручка идет ему, вот и получается, что в каком-то смысле он торговец.

– Что же ты сразу мне не сказала? Почему скрывала? Лгала? Выходит, ты – леди! – Перрин, нахмурившись, с укором смотрел на девушку. Такого он никак не ожидал. Он думал, что отец Фэйли – мелкий купец, может быть бывший солдат, но чтобы он оказался такой важной персоной… – А коли так, почему же ты стала охотницей за Рогом и болтаешься по всему свету? Только не говори мне, что этот владетель Башира и всего прочего сам спровадил тебя на поиски приключений.

Держа кружку в руке, Фэйли снова присела рядом, почему-то не сводя с него глаз:

– Оба моих старших брата умерли, Перрин. Один погиб в бою с троллоками, а другой разбился, упав с коня на охоте. Я стала старшей в семье, и мне пришлось учиться управлять родовыми землями и торговать. В то время как младшие братья изучали воинское искусство, готовясь вести жизнь, полную приключений, я должна была корпеть над счетами. Таков долг старшей. Зарыться в бумаги и иметь дело с одними управителями. Долг… Тоска смертная… А когда отец взял на Рубеж Запустения Мэдина, а Мэдин двумя годами моложе меня, я не выдержала. Девушек в Салдэйе не учат владеть мечом, но отец приставил ко мне одного старого солдата, когда-то служившего под его началом. Эран с удовольствием учил меня обращаться с ножами и драться голыми руками. По-моему, его это забавляло. И вот когда отец с Мэдином уехали, была объявлена Великая охота за Рогом, и я… сбежала. Оставила матери письмо с объяснениями… и сбежала. Успела добраться до Иллиана и принести клятву охотницы… – Взяв тряпицу, она вновь отерла пот с лица Перрина. – Лучше поспи, если сможешь.

– Думаю, к тебе следует обращаться не иначе как «леди Башир» или как-то в этом роде. Как же вышло, что такой знатной особе понравился простой кузнец?

– Не понравился, Перрин Айбара. Я его полюбила. – Голос ее звучал твердо, а прикосновения при этом были мягкими и нежными. – К тому же, сдается мне, ты совсем не простой кузнец… – Рука девушки замерла. – Кстати, а что имел в виду этот парень, когда сказал, будто ты водишься с волками? И Райн поминал какого-то Илайаса…

Перрин похолодел. Надо же, а ведь он сам только что упрекал ее в скрытности. Держал бы лучше язык за зубами. Верно говорят: не маши молотом впопыхах, себе же палец зашибешь. Он тяжело вздохнул и выложил ей все. Как встретился с Илайасом и узнал, что способен разговаривать с волками. Как его глаза изменили цвет, зрение и слух обострились, а нюх стал тонким, как у волка. Рассказал про волчий сон и про то, что с ним может произойти, если он когда-либо утратит человеческое начало.

– Это очень просто, Фэйли. Иногда, особенно во сне, я могу забыть, что я человек, и почувствовать себя волком. Если вовремя не опомниться, можно так и остаться волком, во всяком случае считать себя им. Я могу превратиться в волка в человеческом обличье. А от меня, Перрина Айбара, ничего не останется. – Перрин умолк, ожидая, что Фэйли в ужасе отшатнется от него.

– Если у тебя и впрямь такой острый слух, – промурлыкала она как ни в чем не бывало, – придется мне следить за своими словами, когда ты неподалеку.

Перрин схватил ее за руку:

– Слышала ты, что я тебе сказал, или нет? Фэйли, что подумают твои мать и отец? Мало того, что я кузнец, так еще и наполовину волк. А ты – леди! Свет!

– Я прекрасно слышала каждое твое слово. Отец меня не осудит. Он всегда говорил, что нашу кровь надобно освежить, поскольку ныне Баширы не так решительны и суровы, как прежде. Он считает меня не в меру кроткой девицей. – Она хищно, так, что впору было бы и волчице, улыбнулась Перрину. – Матушка, та всегда хотела, чтобы я вышла замуж за короля, способного одним ударом меча разрубить троллока надвое. Твой топор не хуже любого меча, а что до остального… Надо сказать ей, что ты – волчий король. Едва ли кто-нибудь решится оспорить твое право на этот трон. Вообще-то, матушке хватило бы и того, что ты лихо кромсаешь троллоков, но в качестве короля ты устроишь ее еще больше.

– О Свет! – только и смог прохрипеть Перрин. Она говорила все это почти серьезно. Если хоть наполовину серьезно, и то… Пожалуй, встреча с ее родителями будет пострашней любой схватки с троллоками.

– Ну-ка выпей воды, – сказала Фэйли, поднося кружку к его губам. – У тебя в горле пересохло.

Глотнув, Перрин скривился. Вода оказалась горькой. Значит, подмешала-таки туда снадобье Илы. Он хотел отказаться пить, но Фэйли попросту влила ему в рот полкружки. Оставалось или проглотить, или захлебнуться. И почему эти лекарства всегда такие противные? Небось женщины специально такие делают. Наверняка сами они такую гадость ни за что пить не станут.

– Я же сказал, не надо мне этого зелья! Бррр!

– Правда? Я, наверное, не расслышала. Ладно, тебе так или иначе нужно поспать.

Она погладила его по курчавым волосам:

– Спи, мой Перрин.

Он хотел возразить, сказать, что все она прекрасно слышала, но язык у него заплетался, слова путались, а глаза закрылись сами собой. Открыть их не было сил. Последним, что он услышал, был ее ласковый шепот:

– Спи, мой волчий король. Спи.