Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Жара нет, – пробормотала она и уже вполне отчетливо добавила: – Ты поедешь в Эмондов Луг. Там есть Айз Седай, и одна из них тебя Исцелит. Я не позволю тебе, на собственную погибель, скакать в горы со стрелой в боку. Слышишь меня? Скажешь еще хоть слово о горах или Путевых Вратах, и я попрошу Илу дать тебе такого снадобья, что тебя отнесут в Эмондов Луг на носилках. Сдается мне, без этого не обойтись.

– Троллоки, Фэйли! Путевые Врата снова открыты! Я должен остановить троллоков.

Девушка сразу же сердито покачала головой:

– Ну кого ты можешь остановить в таком состоянии? Тебе надо в Эмондов Луг.

– Но!..

– Никаких «но», Перрин Айбара. Довольно об этом.

Он заскрипел зубами. Самое ужасное, что Фэйли права. Если он и подняться-то сам не в состоянии, куда ему доехать верхом до Манетерена?

– Эмондов Луг так Эмондов Луг, – примирительно сказал он, но Фэйли продолжала презрительно фыркать и бормотать что-то вроде «кабан безмозглый». Что ей еще надо? «Вроде я был треклято любезен. До чего упряма, чтоб ей сгореть!»

– Стало быть, троллоков прибавится, – задумчиво произнес Айвон. Он не спросил, откуда Перрину это известно, только покачал головой, будто отгоняя мысль об отродьях Тени, и сказал: – Пойду скажу всем, что ты проснулся.

Он выскользнул из фургона и закрыл за собой дверь.

– Неужто я один вижу опасность? – пробормотал Перрин.

– Я вижу в твоем боку стрелу, – отрезала Фэйли.

Напоминание вызвало новый приступ боли. Перрин с трудом подавил стон, и Фэйли удовлетворенно кивнула. Удовлетворенно!

Теперь ему хотелось встать и поскорее отправиться в Эмондов Луг. Чем раньше его Исцелят, тем скорее он сможет вернуться к Вратам, чтобы снова закрыть их – теперь уж навсегда. Однако Фэйли настояла, чтобы он позавтракал. Кормила его с ложечки протертым овощным супом, словно младенца, да еще и вытирала подбородок. Он, конечно, возражал, да без толку – в ответ на каждое слово она совала ему в рот ложку. Даже умыться самому и то не позволила. К тому времени, когда она принялась расчесывать ему волосы и бороду, Перрин сдался и погрузился в исполненное достоинства молчание.

– Ты такой симпатичный, когда дуешься, – проворковала Фэйли. И ущипнула его за нос.

Ила, одетая на сей раз в зеленую блузку и синюю юбку, поднялась в фургон с рубахой и кафтаном Перрина – выстиранными и заштопанными. Хоть это и раздражало, юноше пришлось позволить женщинам одеть его. Да что там одеть, он и сел-то только с их помощью. Кафтан застегивать не стали, и он топорщился на боку, где торчала стрела.

– Спасибо, Ила, – произнес Перрин, ощупывая аккуратную штопку. – Прекрасная работа.

– Верно, – согласилась Ила. – Фэйли – настоящая мастерица в шитье.

Фэйли залилась краской, а он усмехнулся, вспомнив, как она твердила, будто ни за что не станет чинить ему одежду. Глаза девушки вспыхнули, и он попридержал язык. Иногда разумнее промолчать.

– Спасибо, Фэйли, – серьезно сказал он. Девушка покраснела еще гуще.

Когда Перрина поставили на ноги, он довольно бодро дошел до двери; правда, по деревянным ступенькам спускаться пришлось все же с помощью женщин. Все кони были уже оседланы, и двуреченские парни дожидались его с закинутыми за спины луками. Умывшись и приведя в порядок одежду, они выглядели не так уж плохо. Многих даже не пришлось перевязывать.

Ночь у Туата’ан явно благотворно сказалась на ребятах. Они приободрились; даже у тех, кто с виду и сотни шагов пройти не в силах, просветлели лица. От вчерашней изможденности осталась разве что тень. Вил стоял в обнимку с хорошенькой большеглазой девчонкой, да и носатый Бан ал’Син, хотя голова его была перевязана и темные волосы топорщились, как щетина, держал за руки смущенно улыбавшуюся девушку. В руках у большинства остальных были миски и ложки. Они с аппетитом уминали овощное рагу.

– Ну и вкуснятина, Перрин, – сказал Даннил, отдавая пустую миску Лудильщице. Та посмотрела на него, будто спрашивая долговязого парня, не хочет ли он добавки. Даннил покачал головой и пояснил: – Я и так ел-ел, чуть не лопнул, все наесться не мог. А ты?

– Я наелся до отвала, – с кислой миной ответил Перрин. Протертым овощным супчиком.

– Прошлым вечером здешние девчонки так здорово танцевали, – поделился своим восхищением Телл, брат Даннила. – Все девушки и даже некоторые замужние женщины! Жаль, Перрин, что ты этого не видел, было на что посмотреть.

– Мне раньше случалось видеть танец Лудильщиц, Телл.

Видимо, он не сумел скрыть, какое впечатление произвело некогда на него это зрелище, ибо Фэйли, покосившись на него, сухо сказала:

– Ты, надо думать, видел, как танцуют тиганзу. Это что! Вот будешь вести себя хорошо, я когда-нибудь станцую для тебя са’сару. Тогда ты узнаешь, что такое настоящий танец.

Услышав слово «са’сара», Ила ахнула, а Фэйли снова залилась румянцем, причем гуще, чем раньше, в фургоне.

Перрин поджал губы. Если от этой са’сары сердце забьется еще сильнее, чем от танца Лудильщиц, которые эдак покачивают бедрами, – значит это называется тиганза? Ему непременно нужно будет взглянуть, как танцует Фэйли. Перрин старательно избегал смотреть на девушку.

Подошел Райн. Он был в том же ярко-зеленом кафтане, что и вчера, но штаны натянул такого невероятного ослепительно-алого цвета, какого Перрин отродясь не видывал, – у него аж голова разболелась.

– Дважды ты гостил у наших костров, Перрин, и уже второй раз покидаешь нас без прощального пира. Ты должен обязательно наведаться к нам снова, да поскорее, и уж тогда мы наверстаем упущенное.

Отстранившись от Илы и Фэйли – уж стоять-то он во всяком случае может и сам, – Перрин положил руку на плечо махди:

– Пойдем с нами, Райн. В Эмондовом Лугу никто не причинит вам зла, и там всяко будет безопаснее, чем среди троллоков.

Райн, поколебавшись, покачал головой:

– Понять не могу, как это тебе удается заставлять меня хотя бы обдумывать подобные предложения? – Он обернулся и громко объявил: – Люди, Перрин предлагает нам отправиться в его деревню. Там нам не надо будет бояться троллоков. Кто хочет пойти?

Лудильщики изумленно уставились на него. Некоторые женщины притянули к себе детей, и те попрятались в материнских юбках, будто сама эта мысль внушала им ужас.

– Видишь, Перрин, – сказал Райн. – Безопасность для нас не в деревнях, а в движении. Уверяю тебя, мы и двух ночей не задерживаемся на одном месте, и сегодня, прежде чем остановимся снова, проведем в пути весь день.

– Боюсь, Райн, этого может оказаться недостаточно.

Махди пожал плечами:

– Мне приятна твоя забота, Перрин, но, если будет на то воля Света, с нами не случится ничего дурного.

– Пойми, Путь листа не только в том, чтобы не творить насилия, – мягко произнесла Ила, – но и в том, чтобы, не ропща, принимать свою судьбу. Лист опадает, когда приходит время, и не сетует на это. Свет охранит нас, пока не придет наш час.