Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

– Может, понимает, – возразила Беру. – Но ей все равно, кто будет чесать ей подбородок.

Вира замурчала, соглашаясь.

Той ночью они снова делили палатку, и на этот раз сон приснился Беру. Она знала, что это ее сон, потому что видела, как безжизненное тело Гектора лежит под акациями во дворе дома ее детства. На его горле бледный отпечаток руки, а над ним стоит Эфира, с руки которой стекает кровь.

Она проснулась и увидела Гектора, живого, над ней, и по его лицу поняла, что он тоже видел этот сон.

Беру села, желая что-то сказать ему, но не знала что.

Он заговорил первым.

– Ты хочешь прощения. Думаешь, я могу дать его тебе.

Она закрыла глаза.

– Я хочу… я хочу знать, что моя жизнь не напрасна. Что я принесла в этот мир не только страдания.

– И почему ты считаешь, что мое спасение это изменит? Я… не очень хороший человек.

Она уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Я отказался от долга, – он опустил взгляд. – Бросил единственного друга. Я… я отвернулся от того немногого, что мне дали в этой жизни.

– Ты имеешь в виду Орден последнего света.

Его лицо потемнело.

– Они взяли меня к себе, – наконец сказал он. – Когда у меня ничего не было. И предложили мне жизнь. Друг, которого я бросил… он был мне как брат. Никто не мог заменить то, что я потерял, но… он был хорошим. Я тоже хотел таким стать. Думаю, я бы пытался до самой смерти, ради него, если бы не…

– Нашел меня, – мягко закончила Беру.

Руки Гектора сжались в кулаки, и Беру почувствовала, как растворилась волна ярости – его ярости, поздно поняла она. Гектор дважды потерял свою семью. Беру была причиной его страданий.

– Что случится, если ты вернешься?

Гектор покачал головой.

– Покинув их, я нарушил клятву. Наказание за это… ну, думаю, я уже подвергся ему.

– Это… – Беру не знала, как закончить мысль. Она чувствовала ярость и грусть. – Это несправедливо.

– Несправедливо? – с презрением спросил он.

Беру сглотнула. Несправедлива была Эфира, убивая его, чтобы сохранить жизнь Беру. Но вот поэтому она и пыталась все исправить.

– Гектор, прости. Я не хотела…

– То, что сделано, исправить нельзя, – сказал Гектор. – Ни тебе, не Дочерям Милосердия, никому. Теперь я призрак. А это означает, что пророчество может касаться одного из нас. Тот, что спит в пыли, восстанет. Я думал, что это про тебя, но теперь… в любом случае, я знаю, что должен сделать.

– О чем ты говоришь? – спросила Беру. – Мы отправляемся в Бехезду, мы все исправим.

Гектор покачал головой.

– Я согласился поехать в Бехезду не для того, чтобы ты меня спасла. Там я навсегда покончу с жизнью.

Путь в Сузу увел их глубже в пустыню. Эфира никогда не уходила так далеко в Сети, и абсолютное ничто было таким же захватывающим, как и пугающим. Пустыня вокруг ее деревни, Медеи, кишела жизнью – кусты, трава и ящерицы, даже деревья. Эта пустыня была совсем на нее не похожа. Вокруг, сколько хватало взгляда, был один песок и дюны, созданные ветром.

Они проспали самую жаркую часть дня в тени палаток и парусов скифов. Нумир и Хадиза вели их по звездам и солнцу раннего утра, но Эфира не могла отделаться от чувства, что они ходят кругами.

Она проводила бо́льшую часть дней в мыслях о Беру и приглядывала за Ильей, который быстро стал полезным на борту скифа, помогая ставить парус и ловить ветер. Эфира относилась к его готовности помочь очень подозрительно и раздражалась, когда он просил Хадизу рассказать им истории о пустыни, или сочувствовал Назире из-за жары, или втягивал Партению в разговоры о ее любимых языках и грамматике в ее культурном восприятии.

Не помогало и то, что в каждую складочку тела Эфиры забивался песок, застревал в волосах, хрустел за ухом и между пальцами ног. Прошло два дня, и она перестала выскребать его.

На десятый день Эфира дремала в скифе, когда над золотыми дюнами поднялось солнце. Пустынный ландшафт, погруженный в кромешную тьму, посветлел, и Эфира впервые поняла, что вчера пейзаж выглядел по-другому. Песок превратился в землю, и они оказались в долине между двумя склонами. По долине тянулись широкие рвы, длинные и извивающиеся, как эстуарии [2] Эстуарий – однорукавное воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря. .

– Что это? – спросила Эфира.

Хадиза повернулась к ней.

– Здесь была река. Существовала целая система из деревень и дорог путешественников, связывающих эту территорию с Тель-Амотом и Бехездой.

– Что случилось? – спросила Эфира. Ее взгляд прошелся по пейзажу, и она попыталась представить, каким он был, когда река была полноводной, а на берегах стояли шумные деревни.

– Случился Король Некромант, – ответила Хадиза. – Все эти потерянные жизни, цивилизации, – она обвела рукой пустынные земли вокруг, – цена его алчности.

Эфира поежилась, несмотря на жару.

Но Хадиза еще не закончила.

– Вот на что способна Чаша. Этой силы ты ищешь? Зная это, все еще хочешь ее отыскать?

Эфира закрыла глаза. Кое-кто другой уже задавал ей этот вопрос . Зная, какова цена, ты все еще хочешь спасти ее? Тогда она была уверена в ответе.

Теперь, когда вокруг было безмолвие пустыни, она была не так уверена.

Они добрались до Сузы на следующий день. Внезапно из песка поднялись треснутые купола и разрушенные башни, словно мираж мерцая в лучах полуденного солнца.

Они привязали свои скифы к городским воротам и пошли дальше пешком. Нумир осторожно вела их по разбитой дороге. Эфира осматривала здания с обеих сторон от них. Архитектура не была похожа на дома в шести пророческих городах. Верхушка городских стен и ворота были испещрены неровными зубцами и украшены скульптурами – людьми и крылатыми созданиями, которых Эфира раньше не видела. Все здания осыпа́лись и разрушались. Некоторые блестели на солнце остатками медного покрытия.

– Это место было построено до пророков, не так ли? – спросил Илья.

Хадиза выглядела удивленной.

– Да. Этот город – древний, один из самых старых.

Несмотря на жар солнца, Эфира почувствовала, как по спине пробежал холодок. Тишина и украшения этого места напомнили ей о другом месте – Медее, деревне, где родились они с Беру. Деревне, которую Эфира уничтожила. Перед ее глазами возникли тела, усыпавшие потрескавшуюся землю.

– Храм должен быть в центре города, – сказала Хадиза.

– Не теряйте бдительности, – резко предупредила Шара, – мы не знаем, кто или что может здесь находиться.

Эфиру преследовало неприятное ощущение, пока они пробирались в сердце города. Она чувствовала на себя чей-то взгляд, словно за ними кто-то крадется и наблюдает. Но когда она оборачивалась, то ничего не видела.