Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

– Тут что-то висит на стене, – окликнула их Партения.

– Я тоже что-то нашла, – сказала Хадиза. – Похоже на зеркало, которое мы нашли в убежище Бадиса.

– Тут тоже такое есть! – воскликнула Шара. – Правда, не знаю, чем зеркало поможет в темноте.

Рука Эфиры подлетела к сумке, где хранилось первое зеркало. Она перевернула его, и стекло тут же стало таким ярким, что ей пришлось прикрыть глаза. Она убрала зеркало подальше от глаз. Внезапно на дальней стене отразился овал света.

Она продолжала экспериментировать, двигая зеркало туда-сюда и наблюдая, как свет танцует на наклонных стенах, пока наконец не направила его на найденное Хадизой зеркало.

Луч отскочил от него и осветил Илью, стоящего в полуметре от нее.

– Отодвинься, – потребовала Эфира.

Он отошел, а за его спиной оказалось еще одно зеркало, и луч зигзагом пересек святилище, попадая в каждое из зеркал и отскакивая на следующее. Эфира последовала за лучом в конечную точку, круг в каменной стене, который начал двигаться. На другой стороне оказалась потайная комната.

Эфира вернула зеркало в сумку. Свет исчез, но дверь осталась открытой. Она подошла к ней, а следом другие. Забрав фонарик из руки Шары, Эфира вошла в потайную комнату. Она была намного меньше гигантского главного святилища и была наполнена керамическими сосудами.

– Что именно мы ищем? – спросила Партения.

– Надеюсь, поймем, когда увидим, – ответила Шара.

– Таков твой план? – спросила Эфира. – Просто надеяться, что следующий ключ упадет тебе в руки?

Шара пожала плечами, и Эфира раздраженно вздохнула. Несмотря на браваду Шары, Эфира начала думать, что она не лучший похититель сокровищ. Она словно могла только выкрикивать команды и принимать плохие решения. Что привносила в группу она, в то время как Партения знала языки, а Хадиза – историю? Конечно же Шара довела их сюда, но это не имело значения, если они не найдут Чашу.

– Сюда, – позвал Илья с другого конца комнаты. Шара и Партения были к нему ближе всего и поспешили на зов. – Посмотрите на это. Тут такой же символ, как и на коде, который я нашел на зеркале.

Эфира пробилась к ним.

– Ты про код, который ты намеренно уничтожил, чтобы нам пришлось взять тебя с собой?

Илья бросил на нее взгляд. В руках он держал один из керамических сосудов, и она четко видела при таком свете, что на нем был выдавлен круг с пересекающими его линиями. Он был похож на розу компаса.

Шара забрала урну из его рук и взвесила на ладони. Затем швырнула об стену.

– Что ты делаешь? – возмутилась Эфира, когда сосуд разлетелся вдребезги от удара.

Шара просто усмехнулась и наклонилась к осколкам. Выпрямившись, она показала им длинную ленту кожи.

– Что это? – спросила Эфира, наклонившись к ней. Кажется, на коже были надписи. – Что тут говорится?

Шара опустила взгляд на ленту.

– Только парочка букв.

Эфира повернулась к Илье.

– Что было в коде? Который ты нашел на зеркале?

– Если расскажу, – ответил Илья, – то больше вам не понадоблюсь.

– Если не расскажешь, то никто не получит Чашу, – заметила Шара.

Воздух разорвал глухой грохот.

– Что это было? – в тревоге спросила Шара.

Снова раздался гул, в этот раз громче.

– Нужно убираться отсюда, – сказала Нумир. – Сейчас же.

Она направилась к выходу из комнаты. Эфира последовала за ней, и тут пол затрясся. Сначала слабо, а потом все сильнее, пока уже не казалось, что под их ногами началось землетрясение. Эфира чувствовала, что падает.

– Храм опускается! – крикнула Партения, хватаясь за стену.

Этого, судя по всему, хватило, чтобы заставить остальных двигаться. Они добрались до двери и вернулись в главное святилище, с наклонного потолка которого падали камни. Эфира побежала к выходу, Илья – за ней.

Большой кусок камня рухнул прямо перед ними, чуть не раздавив Партению. Нумир подскочила к ней и толкнула на пол, прикрывая от падающих осколков. Остальные прыгнули в сторону от упавшего камня, а Нумир подняла Партению на ноги за локоть и побежала к порогу.

Они первыми добрались до него и исчезли снаружи. Потом Хадиза. Когда к порогу приблизилась Шара, сверху посыпались камни, перекрывая ей путь. Шара отпрыгнула назад и оказалось, что двери больше нет. Эфира и Илья смотрели на это в ужасе.

Они оказались в ловушке.

Джуд заявил, что им нужно остановиться в храме Эндарры прежде, чем заняться поисками Остроконечного Клинка. Они прибыли туда поздно утром, уставшие, голодные, но, что важнее всего, живые. Если каким-то членам Ордена удалось выбраться из Керамейкоса, то они бы связались с местными служителями.

Храм находился прямо за Эндаррионом и был окружен со всех сторон рекой. До входа можно было добраться только на лодке или через узкий, извилистый мост, ведущий к ступеням храма.

Джуд придержал Антона за руку, когда они подошли к мосту.

– Мы не знаем, кто там. Может, друзья.

– А может, свидетели, – завершил его мысль Антон.

Джуд кивнул.

– Не отходи от меня.

Солнце выглянуло из облаков, бросая пучки яркого света на реку, пока ребята шли ко входу в храм. Они остановились у порога, чтобы помазаться елеем. Джуд заметил, что Антон кидает на него взгляды, словно старается копировать его движения, и Джуд внезапно понял, что, возможно, Антон впервые заходит в храм своих предшественников. Он открыл рот, чтобы спросить, но тут перед ними появился служитель.

– Хранитель Слова, – выдохнул он. – Мы вас ждали.

Джуд отошел к Антону, закрывая его, но в голосе служителя не было злобы.

– Мы ищем укрытия у Эндарры Прекрасной.

Служитель склонил голову:

– Эндарра с готовностью дарует вам укрытие.

Служитель не был одет так, как те, кого Джуд встречал в Паллас Атосе. Эти служители носили шелковые лиловые одеяния с бледно-золотой оборкой, украшенные узорами маленьких белых цветов. На их запястьях висели изящные золотые браслеты, а тонкие диадемы лежали на искусно заплетенных волосах.

Когда они вошли, к ним приблизился рыжеволосый жрец.

– Это наш главный служитель, – пояснил встретивший их мужчина. – Он позаботится о вас.

Рыжеволосый служитель смотрел на Джуда и Антона с нескрываемым удивлением.

– Ты. Ты, должно быть, он. Пророк.

Глаза Антона расширились.

– Что? Джуд, ты не говорил мне!

Служитель побледнел.

– Он шутит, – запоздало пояснил Джуд.

Служитель, казалось, пришел в замешательство.

Как и Джуд. Не из-за шутки Антона, а из-за того, как служители смотрели на Антона. Словно он солнце, восходящее на востоке. Он вспомнил, что сказал Антон после побега из Керамейкоса – что ему часто казалось, что Антон – два разных человека. После десяти дней путешествия вдвоем, когда им приходилось полагаться друг на друга, было легко забыть, кем Антон являлся для остального мира.