Саманта Шеннон - Обитель Апельсинового Дерева [litres]

– Я пиратствую больше по необходимости, а не по желанию, Мег. – Мелаго смотрела на серые волны. – Лошадь придется оставить.

– Лошадь, – отрезала Эда, – будет со мной.

– Не вынуждай меня тебя бросить, Мег. Порт закрыт. – Увидев, как она гладит Отважного, Мелаго вздохнула, скрестив руки на груди. – Придется подвести корабль к берегу. Капитан потребует платы, не за тебя, так за него.

Эда бросила ей кошелек. На Юге инисские монеты будут ей ни к чему.

– Я не прошу милостыни, пиратка, – сказала она.

Путь до Ментендона был недолог. Эда легла на койку, пыталась уснуть. Когда это удавалось, ее донимали беспокойные сновидения о Сабран и безликом Чашнике. Когда не удавалось, она бродила по палубе, разглядывала хрусталики звезд над парусами, позволяя им успокоить душу.

Капитан, которого звали Гиан Харло, вышел из своей каюты покурить трубку. По слухам, этого человека любила королева-мать. Темные глаза, суровая складка губ, оспины на лбу и на щеках. Его словно вытесал из скалы морской ветер.

Их взгляды встретились, и Харло кивнул. Эда ответила ему.

С первым светом на пепельном горизонте показалась клякса Зидюра. Здесь провела детство Трюд, здесь она выносила свои опасные замыслы. И здесь звезды предсказали смерть Обрехта Льевелина.

Эстина Мелаго подошла к стоявшей на баке Эде.

– Осторожнее там, – посоветовала она. – До Эрсира скакать и скакать, а в этих горах водятся змеи.

– Змеев я не боюсь. – Эда кивнула ей. – Спасибо тебе, Мелаго. Прощай.

– Прощай, Мег. – Мелаго опустила поля шляпы и отвернулась. – Счастливо добраться.

Порт Зидюр, зажатый с запада морем, а с востока рекой Балрон, напоминал наконечник стрелы. Северную его часть рассекали каналы, над ними ровными рядами стояли изящные здания. Эда всего раз проезжала через город, направляясь с Кассаром в Инис. Дома здесь строились по ментской традиции, с циферблатами часов на фронтонах. Над центром города поднимались кружевные шпили портового святилища.

Теперь ей долго не видать святилищ.

Сев в седло, она направила Отважного мимо рынков и книжных лавок к соляному тракту, который приведет ее в столицу. Через несколько дней она будет в Бригстаде, а оттуда прямой путь в Эрсир – подальше от двора, который она так долго морочила. От Запада.

И от Сабран.

Засохли все лавровые деревья,

Грозя созвездьям, блещут метеоры… [2] Перевод М. Донского.

Каждое утро громогласно звонил гонг. Заслышав его, ученые Пухового острова сворачивали свои постели и тянулись к купальне. Омывшись, они шли к совместной трапезе, а потом, пока не проснулись старцы, проводили час в самопознании и размышлениях. Этот час дня она любила больше всего.

Она стояла на коленях перед образом великого Квирики. Вода стекала по стенам пещеры и падала в пруд. Только светильник отгораживал ее от темноты.

Эта статуя великого Древнего была не похожа на другие, перед которыми она молилась в Южном доме. Части его тела напоминали о некоторых обличьях, которые Квирики принимал при жизни: оленьи рога, птичьи когти, змеиный хвост.

Звон железной ноги по камню не сразу дошел до сознания Тани. Поднявшись, она увидела у входа в грот старца Вару.

– Ученая Тани, – поклонился он. – Прости, что прервал твои размышления.

Она ответила поклоном.

Почти все обитатели Крыльчатого дома считали старца Вару чудаком. Тощий, с темной дубленой кожей, с пучками морщин у глаз, он всегда находил для нее улыбку и доброе слово. Главной его обязанностью было хранение архивов и управление ими, но, когда надо, он занимался и лечением.

– Не окажешь ли мне честь зайти нынче утром ко мне в хранилище? – спросил он. – Кто-нибудь заменит тебя в обычных делах. И прошу тебя, – добавил он, – не спеши.

Тани засомневалась:

– Меня не допускают к архивам.

– Ну а сегодня допустят.

Он ушел, не дав ей ответить. Тани снова медленно опустилась на колени.

Только в этом гроте ей удавалось забыться. Скала за водопадом была, как сотами, изрыта пещерками, в которых находилось место для всех сейкинцев с этого конца острова.

Она погасила ароматическую палочку и поклонилась статуе. В ответ блеснули глаза из драгоценных камней.

На верхней ступени Тани встретил дневной свет. Небо было желтоватым, как небеленый шелк. Тани осторожно выбирала опору для босых ног.

Одинокий, скалистый Пуховый остров лежал далеко от всего на свете. Его каменные утесы и вечная шапка облаков грозили дерзнувшим приблизиться судам. На прибрежных камнях грелись змеи. Здесь обитали люди из всех восточных стран – и кости великого Квирики, который, согласно легенде, нашел покой на дне разделявшей остров расщелины. Рассказывали, что его кости и рождают окутывающий остров туман, потому что драконы даже после смерти притягивают к себе воду. Вот почему на Сейки так сыро.

Сейки…

Наветренный дом стоял на северном мысе Пера, а малый, Крыльчатый дом, где жила Тани, – высоко на склоне потухшего вулкана, среди леса. Сразу за ним начинались ледяные пещеры в потоках древней лавы. От скита к скиту приходилось добираться по шаткому мостику над Молчаливой расщелиной.

Других поселений на острове не было. Одни ученые посреди бескрайнего моря.

Дома-скиты складывали познания как головоломку. Каждый новый фрагмент нарастал на постижении предыдущих. В стенах Крыльчатого дома Тани прежде всего узнала, что есть огонь и вода. Огонь, стихия крылатых демонов, постоянно требует пищи. Он – стихия войны, алчности и мести: вечно голодный, ненасытный.

Воде для существования не нужен ни уголь, ни растопка. Она образуется повсюду. Она питает плоть и землю и ничего не просит взамен. Вот почему драконы Востока, повелители дождя, озер и морей, всегда торжествуют над огнедышащими. Они останутся и тогда, когда океан поглотит мир вместе с человеческим родом.

Зимородок выхватил из воды уклейку. В листве деревьев вздыхал холодный ветер. Скоро Осенний дракон задремлет, а Зимний проснется в двенадцатом озере.

Ступив на крытую дорожку, чтобы вернуться к скиту, Тани натянула на голову полотняный капюшон. Она, покидая Гинуру, коротко остригла волосы – ровно до ключиц. Тани Мидучи носила длинные волосы. Оставшийся от нее призрак их лишился.

Обычно она, закончив размышления, подметала пол, помогала в сборе лесных плодов, сметала листву с надгробий или кормила кур. На Пуховом острове не было слуг, ученые делили будничные обязанности между собой, причем большая часть доставалась молодым и сильным. Странно, что старец Вара пригласил ее в архив, где хранились важнейшие документы.