Саманта Шеннон - Обитель Апельсинового Дерева [litres]

При этих ее словах Тани показалось, что Суза снова рядом с ней. Доброе лицо, открытая душа. На минуту ее настигло искушение рассказать Онрен все. Быть может, та бы поняла.

– Нет же, – сказала она в конце концов. – Просто я боялась. И устала. – Она снова опустилась на тюфяк. – Завтра мне станет лучше. Когда узнаю свою судьбу.

Теперь Онрен рассмеялась:

– Ох, Тани, ты так говоришь, будто тебе тюрьма грозит.

Тани поежилась, но сумела улыбнуться.

– Я тебя оставлю. Нам обеим нужен отдых. – Онрен допила вино. – Доброй ночи, Тани.

– Доброй ночи.

Как только Онрен ушла, Тани потушила масляный светильник и забралась под одеяло. Боль и изнеможение наконец одолели ее, погрузив в сон без сновидений.

Она проснулась в золотистом сиянии. Поначалу ей не верилось, что в комнате может быть так светло. Как будто она целую вечность провела в темноте.

Тани раздвинула шторы. Солнце блестело на крышах Гинуры, которые еще поливала полоса дождя.

Солнечный ливень. Добрая примета.

Скоро слуги принесут ее новую форму. Если на спине накидки будет серебряный дракон, она останется в морской страже среди командиров флота.

Если золотой – она избрана богами.

Тани прошлась по комнате, зажгла благовония на алтаре для последней молитвы. Она просила прощения за нанесенную Онрен обиду и еще – за то, что сделала в ночь перед церемонией. Если великий Квирики отпустит ей вину, она всю жизнь посвятит доказательству, что достойна этого.

Слуги пришли, когда день приближался к вечеру. Тани постояла, зажмурившись, прежде чем обернуться к ним.

Одежда из водяного шелка, синяя, как сапфир. И на спине накидки дракон, вышитый золотой нитью.

Новые помощницы уложили ей волосы по-военному. Так заметнее стал шрам на щеке, а плечо еще ныло, зато глаза у нее блестели, как непросохшая тушь.

Когда солнце распрощалось с землей, Тани вышла из паланкина на светлый песок Гинурской бухты. Избрание всегда совершалось в конце дня, потому что с ним кончалась прежняя жизнь. На Тани были новые кожаные сапоги с широким каблуком, удобным для стремян.

На дымном пурпуре неба загорелась ночная радуга, окрасив горизонт в яркие оттенки красного. На обрыве собирался народ: ждали знамений от великого Квирики и смотрели, как идут к воде двенадцать новых драконьих всадников.

Туроза был среди них. Как и остальные, кто состоял в родстве со всадниками. Тани пристроилась за Онрен, которая улыбнулась ей. Она заслужила место в клане Мидучи.

В прошлый раз, как Тани выходила на берег, из темноты, подобно проклятию, показался чужак. Но внутреннее течение, которое с колыбели до этого дня влекло ее вперед, сегодня было на удивление тихо и неподвижно.

Сейкинские драконы ждали их в море – легкие и прекрасные. Солнце и радуга подожгли волны, плескавшиеся об их тела. Воинов-лакустринцев еще ждали. И Тани, ступив на песок с другими избранниками богов, невольно искала их взглядом на горизонте.

Вызванный первым Канперу склонился перед морским начальником, и тот обвил его шею нитью солнечного жемчуга. Он вручил Канперу шлем и мягкое седло. Затем морской начальник выдал ему маску, защищавшую лицо от стихии, и закаленный в соленой воде меч в перламутровых ножнах – изделие лучших оружейников Сейки.

Канперу закрепил ремень шлема под подбородком, взял под мышку седло и вошел в море. Когда вода достигла пояса, он поднял правую руку ладонью вперед.

Голубовато-серая дракана вытянула шею, разглядывая его подобными полной луне глазами. Когда она пригнула голову, Канперу уцепился пальцами за ее гриву и, сторонясь шипов, взобрался на спину. Едва он закрепил седло, как его дракана с протяжным криком нырнула, забрызгав всех стоявших на берегу.

Онрен следующей подошла к воде – ее щеки округлились от улыбки. Не успела она поднять руку, как величайший из драконов – громадный сейкинец с черной гривой и чешуями, как кованое серебро, – скользнул к берегу. Онрен было напряглась, но, едва коснувшись его, успокоилась и, как по трапу, полезла по его шее.

– Достойная Мидучи Тани, – выкликнул морской начальник. – Выйди вперед.

Онрен уже опустила на лицо маску. Ее дракон, пригнув голову, плыл от берега.

Тани поклонилась и позволила морскому начальнику застегнуть у нее на шее жемчужное ожерелье – знак избранности. Она приняла шлем, седло и, последним, меч в ножнах. Меч сразу показался ей продолжением руки. Тани закрепила его на поясе и вошла в воду.

Теплая соленая вода обвила ей икры. Дыхание прервалось. Тани протянула руку. Опустила голову. Закрыла глаза. Рука ее была тверда, хотя всадница дрожала всем телом.

Холодная чешуя коснулась ее пальцев. Она не смела смотреть. Надо. Когда Тани взглянула, на нее взирали большие, как огни фейерверка, глаза лакустринской драканы.

Лот в последний раз покинул свои покои во дворце Спасения глухой ночью.

В нем поселилась драконья чума. Он ее чувствовал. Одно прикосновение к изрезанному шрамами лбу плотского короля, покалывание в пальцах – и внутри его перевернулась склянка песочных часов. Очень скоро частицы рассудка потекут у него между пальцами.

На плече у него висел кожаный мешок с дорожными принадлежностями для путешествия через горы. Меч и кинжал он, повесив на пояс, скрыл под зимним плащом.

Кит вслед за ним спускался по винтовой лестнице.

– Надеюсь, что это хорошая мысль, Артелот, – сказал он.

– Это ее полная противоположность.

– Лучше бы мы выбрали пиратство.

– Не спорю.

Они вступали в чрево Карскаро. Донмата Мароса рассказала, как добраться до потайной лестницы из дворцового святилища, которая теперь сужалась под их ногами с каждой ступенью. Лот утирал со лба холодный пот. Он умолял Кита остаться, но друг твердо решил идти с ним.

Спустя целую вечность они ступили на ровный пол. Лот поднял факел.

Донмата Мароса ждала у подножия лестницы, пряча лицо в тени капюшона. За ней в стене раскрывалась большая трещина.

– Где мы? – спросил Лот.

– Это забытый тайный ход. Для бегства в случае осады, вероятно, – объяснила она. – По нему мы с мамой собирались бежать.

– Почему вы не послали через него гонца с известием?

– Я пыталась. – Она опустила капюшон. – Благородный Китстон, ты успел заразиться?

Кит поклонился:

– Да, ваше сиятельство. Полагаю, я успешно зачумлен.

– Хорошо. – Ее взгляд перескочил на Лота. – Я посылала одну из своих дам. Тогда я еще не знала, сколько драконов в горах.

Продолжать было излишне.

Донмата достала из-за спины два одинаковых посоха с железными крючьями наверху:

– Для горных троп. Они помогут вам держать равновесие.

Мужчины взяли посохи. Лоту она отдала еще и тяжелый мешок с железной шкатулкой.